О. Шишкина - Москва литературная №2, 2022. Литературно-художественное издание

Иван Андреевич улыбнулся и добавил:

– Вот такое войско атаковало сегодня наши порядки. Поверьте, я не морочу вам головы, я так думаю.

– Андреич, скажи, в чём смысл твоего социального рыцарства? – Артур пересел на подлокотник дивана. – Как говаривал Тагор: «Мы закрыли дверь, чтобы в наш дом не вошло заблуждение, но как же теперь войти истине?» Скажи, как нам отыскать нашу отечественную истину?

– Красиво говоришь, тебе бы книжки писать! – усмехнулся Иван Андреевич. – Если позволишь, я переспрошу: почему ты ищешь истину на стороне? Мне представляется, в этом нет нужды. Понять себя – вот в чём истина. И если общество – это совокупность личностей, значит, социум имеет истину внутри себя самого.

Андреич выдохнул и чуть сбавил обороты.

– А по поводу лидера, носителя идеи, я скажу вот что: задача лидера – не заявлять с трибуны: «Я знаю, как надо!» Помните, у Галича:

…бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

Задача лидера – умерить собственную гордыню и найти в себе силы спуститься с трибуны в народ. Пошарить по национальным сусекам, послушать кухонные пересуды, поговорить с мужиками за кружкой пива, приметить тех, кто побойчее, и с ними вернуться на трибуну, а после митинга – и к управлению государством. Ждать истину со стороны – дело табак, не приживётся. Не прирастёт к собаке даже самый замечательный рыбий хвост. Даже у профессора Преображенского ничего не вышло! Куда уж нам, его по-читателям!

– А, по-моему, всё просто, – неожиданно вступил в разговор Флавий. – Когда Толя пересказал мне свою невезучую жизнь, я подумал: «Что заставляет нас по утрам вставать с постели и добровольно взваливать на плечи груз очередного проблемного дня? Надежда на будущие радости? Нет, – рассудил я, – десятилетия тупого безрадостного существования гонят прочь всякую надежду. Тогда что? И вдруг, да-да, опять вдруг, я понял – наша свободная воля! Я стал думать, что такое свобода воли…

Флавий не справился с внутренним волнением, сошёл со стремянки и, шаркая наспех надетыми протановскими тапочками, принялся ходить из стороны в сторону.

– Свобода воли – это наша жизненная сила! Строго говоря, никакая это не свобода, а обыкновенный кислородный шланг. Бог погружает нас в мутные воды Житейского моря и перекачивает с помощью этого шланга Свою Божественную силу в наши личные решения. Если мы забываем Бога, то лишаемся Его живительного кислорода и гибнем от удушья в пучине страстей и искушений. Это именно то, отчего приходят в ярость «демосы и краты» всех мастей. По их «просвещённому» мнению, свобода воли – это удавка, собачий поводок, который необходимо сбросить, чтобы стать истинно свободным. Сердечная гордыня не позволяет им видеть источник жизни в общении человека с Богом!

Флавий перевёл дух, стыдливо улыбнулся и продолжил:

– После разговора с Толей я не спал всю ночь. Я никак не мог докопаться до причин собственных несчастий. Пошёл на кухню выпить чаю, смотрю – на Толином столе лежит книжка. Открыл. «Акафист Пресвятой Богородице». Ладно, думаю, почитаю, может, усну поскорей. Гляжу: текст дан на церковнославянском и в русском переводе. Дошёл я до девятого икоса (что такое «икос», не знаю), читаю: «Ветия многовещанныя, яко рыбы безгласныя, видим о тебе…» Ну, и так дальше. Читаю перевод: «Когда о Тебе, Богородица, говорят ораторы многословные, они выглядят перед Тобой, как рыбы безгласные…» Понимаете?! Либеральный оратор со всеми своими холёными речитативами перед Богом – рыба безгласная! Вот чего они боятся. Перед Богом их человеческая власть кончается! Они с ненавистью глядят на тех, кто дышит напрямую «из рук» Бога.

– Верно! – подхватил Протанов. – Между пониманием свободы воли как возможности общения с Богом и либеральной «анархией» – всё могу! – пропасть. Поэтому заморские «проповедники добра» всё время пытаются перекинуть мостик на наш бережок. Они убеждают нас в целесообразности экуменизма, демократических институтов власти, демократизации искусства и личного раскрепощения. Эта проказа засоряет наш дух. Мы же, простофили, не чувствуем порчу, пока не начинаем задыхаться. Тогда они объявляют нас больными, убеждают, что только на западе мы найдём самую передовую медицинскую технику, а лучшие заморские врачи будут счастливы нам помочь, ведь только они умеют делать сложнейшие операции и спасать жизни. Да-да, и сейчас именно такой случай. Нам предложен выбор: лечь под просвещённый нож или усилием свободной воли сбросить с бережка в водоворот времени тысячи их соломенных мостиков, послать куда подальше ограничительные меры и полной грудью вдохнуть целительную российскую арому, настоянную на мещёрских болотах, калмыцких степях, на нашем почитании правды как оседлой терпимости и непокорной казацкой вольнице…

– Андреич, ты чудо! – воскликнул Артур.

– Эх, Артурушка, говорить легко, да делать тяжко. Нынче Россия – что ящик Пандоры, из всех человеческих стремлений к жизни осталась в нём одна надежда. Не наделать бы зла…

– Надежда на что? – перебила Светлана.

– По слову Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде!» В том и надежда.

Андреич помолчал, потом подытожил с внутренней печалью в голосе:

– Правду б не растерять.

* * *

«Каков Фла! – думал Анатолий. – Самого Андреича разбередил. Вот кому книжки писать!»

Тем временем Флавий полез в карман и вытащил небольшую скомканную пачку листов, исписанных мелким ровным почерком.

– Это мои заметки, – пояснил он, стесняясь и краснея от направленных на него взглядов. – Я хотел отдать эту писанину Толе для книжки, но раз такое дело, – он неловко улыбнулся, – позвольте мне самому прочитать маленький отрывок из последней части.

Он принялся листать рукопись.

– Простите, что отнимаю ваше время. Вот. Я недолго.

Флавий глубоко вздохнул и приступил к чтению.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.