Константин Крюгер - Максимальная амплитуда. Задорные рассказки

Я счастлив, что здравствующие ныне друзья бурной молодости, готовы и сейчас, хотя и с явно слышимым скрипом, принять сложную асану-«березку», выкинуть коленце, опрокинуть по полной, пусть бы и лимонаду, к восторгу хохочущих барышень, а, скорей, любимых уже «бальзаковского возраста» бабулек!

Да не покинет нас Задор!

Конец июля то ли восемьдесят четвертого, то ли восемьдесят пятого года совсем не баловал редкими Крымскими дождями, и завсегдатаи «пьяных аллей» изнывали от нестерпимой жары. Отличным и проверенным средством от солнечного или теплового удара являлось употребление холодного пива в пугающих количествах, и лучше, по рекомендации бывалых, в полулежачем состоянии в тени лаврового кустарника. Некоторые чересчур выкобенистые «гурманы» с целью охлаждения организма баловали вкусовые рецепторы разбавленным ледяной минеральной водой портвейном, называя этот напиток «спритц», но большинство не одобряло такого издевательства над дарами «Массандры».

В один особо знойно-засушливый полдень главный культмассовый организатор аллейной братии Гарик «Прайс» внес сумятицу в ленивое времяпрепровождение: «Сколько еще можно примитивно выпивать? Без всякой выдумки!». И тут же предложил осуществить массовый заплыв до буйков, где и продолжить употребление, качаясь на волнах в морской прохладе. Добровольцы откликнулись немедленно. Метрах в ста от берега на слегка болтающуюся горизонтальную поверхность бакена установили бутылку портвейна и предусмотрительно захваченный стакан и по очереди его опустошали. Через час с небольшим обратно, до полосы прибоя, к счастью, добрались все уставшие и довольные разнообразием, но некоторые «на полном автомате» и не без помощи более стойких товарищей.

Дальнейшую монотонность этого денечка, выбившегося было из привычного течения отдыха, прервал неожиданный визит на аллеи странноватого персонажа. Крупный мужик гвардейской выправки лет пятидесяти с гаком в стандартной одежке организованного отдыхающего (отечественном трикотажном «поло» с коротким рукавом и открытым воротом поверх синих, почти новых и отглаженных треников и сандалиях «Скороход» на высокий носок) решительно приблизился к скамейке с Прайсом, Феликсом и прочими. Присев на свободное место, он совершенно естественно включился в вяло текущий разговор на уже запамятованную тему, по ходу беседы с удовольствием угощаясь предлагаемым портвейном.

Спустя недолгий промежуток времени приятный собеседник со словами «Вы, мне, ребята очень нравитесь! У меня самого сын такой же оболтус! Но не привык я пить на дармовщинку!» бодро встал и отбыл в направлении центра поселка. Вернулся гражданин очень быстро, притащив на вытянутых руках ящик водки. Веселье сразу приняло дотоле не виданный размах. На нежданное угощение слетелась толпа аллейных сидельцев и лежальцев. Суровый мужской напиток на большинство участников, привыкших к крымским сухим и крепленым винам, произвел ударное действие. И вскорости объявилась милиция, оповещенная «доброжелательными» местными бабками о разнузданном пьянстве и других вопиющих безобразиях.

Когда утомленные жарой сержанты, оба в разной степени курортной расхлябанности во внешнем облике, приступили к изъятию наиболее увлекшихся напитками и потому сильно уставших юнцов, неожиданно подал голос немолодой зачинщик «праздника». Хорошо поставленным командным басом он рявкнул на ближайшего представителя правопорядка: «Смирно! Как стоишь перед старшим офицером?! Почему застегнут не по Уставу?!». Опешивший сержант слегка растерялся, но быстро пришел в себя и потребовал у наглеца предъявить документы. Со словами «Сейчас принесу! Не зарадуешься!» возмутитель спокойствия, невзирая на вялые попытки задержать его, стремительно исчез в направлении санатория Министерства Обороны.

Множественные входы в Гурзуфский санаторий МО охраняли щеголеватые матросы действительной службы, всегда в парадной форме и со штыком на поясе. Количество ворот и калиток в исключительно востребованной комсоставом и членами семей замечательной армейской здравнице, по моим подсчетам, тяготело к десятку, поэтому с учетом смены круглосуточно несущих вахту часовых общее число караульных составляло как минимум два взвода.

Как-то мы с «Афоней», пытаясь проникнуть на заповедную территорию с целью посетить душевую кабину, разговорились с двумя матросиками, поведавшими, что, несмотря на более продолжительный, трехлетний срок флотской службы, они «даже не мечтали о подобной лафе!».

Именно в сопровождении эскорта из трёх таких бравых молодцов почти мгновенно вернулся злостный «нарушитель общественного спокойствия», оказавшийся боевым генерал-майором, приехавшим в Крым восстанавливаться после полученной «за речкой 4 4 В Афганистане – на армейском сленге тех лет » контузии. Возмущенный военачальник успел высказать еще «много приятного», не особо стесняясь в выражениях, стоящим по стойке «смирно» остолбеневшим стражам порядка, до того, как посрамленные, они немедленно ретировались после команды «Вольно! Свободны!», к бурному восторгу и под дружное улюлюканье оставшейся веселой компании.

К сожалению, больше Генерал на аллеях не появлялся, но народная молва о необычном занимательном происшествии разнеслась широко. Ещё долго при каждом удобном и особливо неудобном случае Гарик «Прайс», точно имитируя начальственные интонации и громовой голос, окликом «Смирррна! Как стоишь?!» приводил в замешательство стражей порядка, дружинников и прочих полуофициальных лиц.

Случалось, что эпизодически на аллеи забредали возрастные незнакомцы: одни, с целью поглазеть на развлекающуюся молодежь, прослышав о необычной местной «Христиании 5 5 Молодежный район в Осло », другие, с желанием втайне поучаствовать в запретных развлечениях, устав от общества жен и детей. Завлаб закрытого НИИ и кандидат наук, непосредственный начальник Андрюшки «Крекса» отдыхал в одном из Гурзуфских санаториев с супругой, двумя подрощенными дочерями и тещей. И настолько притомился от круглосуточной опеки родного женского коллектива, что, случайно попав на аллеи, застрял там на двое суток, с радостью окунувшись в водоворот всяческих недозволенных удовольствий.

Во времена оные доперестроечные Гурзуф, замечательный Крымский поселок, являлся летним пристанищем родственных душ, заботливо и по-братски относившихся друг к другу. Изредка случались, конечно, несерьёзные «товарищеские недоразумения» по недопониманию или из-за «предмета страсти», но не более того. До начала «опасных» девяностых в Гурзуфе не слышали ни о воровстве, ни о грабежах, ни о прочих криминальных деяниях. Даже если кто-то по рассеянности или сильной усталости от дегустации даров «Массандры» забывал какой-либо предмет гардероба на аллеях или в коктейль-холле, то вещь гарантированно возвращалась к владельцу. Товарищеская взаимовыручка естественным образом распространялась на предметы одежды, обуви, деньги и даже документы.