Геннадий Шапиро - Эгрегор. Абсолютное зло.

– Ты сказала, что пассионарии отбрасывают тень в область СУМРАКА. А что с областью СВЕТА?

– Видишь ли, маги «белые» и маги «черные» – это как «вода живая» и «вода мёртвая». Вода живая может оживить, но сначала нужно «собрать пазл» с помощью воды мертвой. Очень схематично: маги белые – воины, маги черные (или точнее – маги СУМРАКА) – аналитики. Нам ближе «ПОТЕМКИ человеческой души», «СУМЕРЕЧНЫЕ состояния личности». Поэтому черным магам запрещено убивать. И это не вопрос «юридической казуистики», это – закон природы. Мы не СМОЖЕМ убить человека, ни магическими ни вербальными средствами. Это не значит, что мы не сможем причинить ему зла, но убить – нет. Даже если очень захотим. Маги белые способны убивать – если нет альтернативы.

– Кажется я начинаю понимать, о чем ты говоришь. У Стивена Кинга в одном романе 11 11 Стивен Кинг. Мертвая зона. , главный герой, столкнувшийся с аналогичной проблемой, спрашивает у знакомых: «Если бы вы оказались у колыбели Гитлера, зная все, что будет потом, что бы вы сделали?». Практически, все «респонденты» этого «социологического опроса» затруднились дать вразумительный однозначный ответ. И только один, пожилой еврей, не только абсолютно уверенно сказал «что», но даже показал «как» он это сделает, многократно провернув воображаемый нож в теле гипотетической жертвы.

– Вопрос, или это предотвратило бы холокост? В тоже время, превентивная ликвидация Бин Ладена абсолютно достоверно предотвратила бы трагедию «11 сентября». Улавливаешь разницу?

– Но, в данном случае, проблема не в этом? Что ты говорила об «изощренных магах»?

– Это не может быть человек. Даже маг. У людей нет непосредственной власти над этой силой. Это ОНИ, вечные сущности, обитающие в глубинах СУМРАКА.

– Я не очень знаком с традицией вашей демонологии.

– Дело не в традиции и не в ярлыках типа «демонология». Это не литература. Это МАГИЯ: великие каббалисты высказали гениальную догадку, что развитие цивилизации воплощает противостояние неких Высших Сил. Речь идет не просто о «силах природы», а о неких СУЩНОСТЯХ, наделенных СОЗНАТЕЛЬНОЙ волей, выходящей далеко за рамки нашего осмысленного постижения. Предоставление человеку свободы выбора, превратило нас из «проекции» в фактор ВЛИЯНИЯ, сделав ответственными за исход этого противостояния. Великий Потоп был отражением катастрофы космогонического масштаба, ставшей следствием непосредственного общения этих сущностей с человеком. Как поэтично об этом рассказывают древнегреческие мифы! Все естественное – чудесно, все ЧУДЕСНОЕ – естественно! Но даже в этой поэтической адаптации отсутствует одна «маленькая» деталь – НРАВСТВЕННОСТЬ, что и стало причиной БЕДЫ.

«И увидел Господь, что велико зло человека на земле, и что вся склонность мыслей сердца его только зло во всякое время. И пожалел Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю человека, которого Я сотворил с лица земли…» (Бытие. 6:5—7).

После потопа был создан механизм, исключающий возможность такого «прямого контакта», но средневековым колдунам удалось найти лазейку. Произошло это не без помощи тех самых Сил, против которых этот «механизм» был направлен, то есть, находящихся в «оппозиции» к Создателю. Эта «лазейка» стала называться теургией – магической практикой, осуждаемой магами всех «цветов и оттенков». Но как сладок запретный плод! Как манит он иллюзией СИЛЫ не только неразумных неофитов, но и искушенных магов, осознающих разрушительную силу этого бунта. До сих пор нам удавалось его контролировать. Что-то произошло. «Процесс» вышел из-под контроля.

– Тебе страшно?

– А тебе нет?

– Не знаю. Для меня это все еще как-то очень умозрительно.

– Наши мудрецы указывают на твою «платформу», как некий силовой потенциал этого противостояния. Пока, правда, неизвестно – какой именно, какова его роль.

– Поэтому ты здесь?

– О Боже! Ты серьезно?! – С искренним возмущением воскликнула Анжелика, заметив, как Борис задержал взгляд в вырезе ее платья. – У вас, мужиков, точно не все в порядке с головой… Или каким другим местом, которым вы думаете!

– Извини. Не мог удержаться. Говорю же, я еще не осознал проблему на таком эмоциональном накале, как ты. Видимо, это глупость, «у нас, у мужиков» врожденная, но твоя искренность «заводит». К тому же, ты не ответила на вопрос: ты здесь только из-за этого? Только честно.

– Честно? Не только. Я действительно много думала о тебе в последнее время. «Симметричность» нашего обращения не могла быть случайной. В тебе есть что-то «мое». И это, действительно, «заводит». Не пошли. – Уже примирительно улыбнулась Анжелика, в ответ на его мысленный посыл о ближайшем отеле. – Здесь недалеко одна из квартир Ордена. Это, хотя бы, безопасней.

Квартира оказалась в старой, но ухоженной постройке в центре города. Дизайн интерьера в стиле «модерн», неожиданно приятно контрастировал с барочной избыточностью внешней архитектуры. И, словно воплощая ощущение этого контраста иными «изобразительными средствами», Анжелика распустила свои, медного оттенка, волосы, обрамляющие аристократическую бледность лица с большими широко посаженными зелеными глазами, чья пристальная провокационная глубина в полумраке задернутых штор спальни превращала ее в настоящую средневековую «ведьму», пугающе манящую, сдержанной силой грациозных, как у хищной кошки, движений, творящей ДЛИТЕЛЬНОСТЬ, впитавшую СТРАХ и СТРАСТНОСТЬ.

Она оказалась искусной любовницей. Уже потом, заполняя усталую опустошенность клубами сигаретного, по очереди затяжками, дыма, он с непроизвольной нежностью провел по ее, разметавшимся на подушке, волосам, отливающим седой медью гаснущего костра в свете, робко пробивающихся в комнату, лучей заходящего солнца…

Квест (англ. quest ), или приключенческая игра (англ. adventure game ) – один из основных жанров компьютерных игр, представляющий собой интерактивную историю с главным героем, управляемым игроком. Важнейшими элементами игры в жанре квеста являются собственно повествование и исследование мира, а ключевую роль в игровом процессе играет решение головоломок и задач, требующих от игрока умственных усилий.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

Последовавшие после его парижского «приключения», дни оказались наполнены интенсивной работой. Экспоненциальный рост числа пользователей новой платформы потребовал реорганизации ресурсов, как технических, так и людских. Но в мыслях он то и дело возвращался к пережитому. Встреча с Анжеликой в Париже оказалась не просто «изолированной флуктуацией», но СОБЫТИЕМ, имеющим инерцию, что-то изменившим в обычном течении его жизни. В памяти, с почти осязаемой ясностью, всплывали замершие, как в «стоп-кадре», фрагменты воспоминаний, вызывая в душе странное чувство, которое ему никак не удавалось выразить словами: разметавшиеся по подушке, «соломенного» цвета с медным отливом, волосы, страстная искренность ее предостережений. Теургия, как попытка персонифицированного общения с могущественными сущностями ТЕМНОЙ СИЛЫ, в мире магов, действительно была объявлена «вне закона», как разрушительная магия идолопоклонства: слишком печальны были прецеденты ее использования в истории, от, современных Пророку Моисею, магов древнего Египта, до средневековой охоты на ведьм. Попытки легитимации этой практики в рамках эзотерического Христианства были кощунственно-опасны – сменив «идеологию» ее адепты не поменяли «адресата». Совокупность этих мыслей, образов, смутной тревоги, окрашенное светлой радостью, переживание близости, неожиданно разрешилось похожим на откровение: «Я хочу ее видеть». В этот момент он обнаружил, что заполненный им электронный бланк его поисковой платформы, с описанием гипотетического механизма путешествий во времени, дал результат. Ответный посыл был маловразумительным и, судя по всему, представлял собой некую криптограмму. Традиционный подход к расшифровке таких посланий предполагает начать с выявления «первоисточника». Но тут проявилась вторая и главная странность этого посыла: его невозможно было отследить. И не потому, что его «траектория» была хитроумно запутанной, а потому, что ее не было: сообщение словно возникло на терминале «само-собой», не соотносясь ни с одним из периферийных устройств, даже с клавиатурой. Слова Анжелики о мистическом потенциале его платформы, начинали обретать конкретное, несколько зловещее в своей загадочности, наполнение, а желание ее увидеть обретало форму «производственной» необходимости.