Никита Левченко - Исповедь

Дочитав, он разорвал листок и кинул остатки в зал. Невидимые зрители с ненавистью грызли друг другу глотки, желая получить ненужную часть его внутреннего мира. Он тяжело и прерывисто задышал, будто что-то невероятно страшное сейчас случится. Я задержал дыхание, будто подглядывал очень страшную тайну.

Вдруг он упал. Я слышал, как что-то хрустнуло, но он даже не вскрикнул от боли.

Тишина поглотила зал.

Тишина давит на голову.

От тишины стискиваются зубы.

Не выдерживая, я бросаюсь к сцене, но мгновенно оказываюсь в бескрайнем море снега.

Холод сковывает пальцы.

И я понимаю, что делать.

Я посинелыми руками копаю чистый снег.

Я ногтями ковыряю заледеневшую землю.

Я запихиваю снег в рот, не чувствуя языка.

Я стою на коленях в белом море в одной рубашке и тонких штанах.

Я перекопаю всё поле, потому что знаю, что где-то под удушающим снегом лежит он.

Такой молодой в чёрном деловом костюме и с закрытыми глазами.

И он ждёт чего-то важного.

Любви

Или

Жизни.

Январь.

Могила заросла

В голове только его силуэт, который, согнувшись, замертво падает.

Я чувствую его боль, обжигающую снегом плоть.

Мне всегда было интересно, что именно с ним там произошло.

Почему он упал ночью под единственный негорящий фонарь?

Чувствовал ли он что-нибудь ещё?

О чём он думал до падения?

Раз за разом я вижу одну и ту же картину, пульсирующую в висках.

Я не знаю, как к этому относится.

Не знаю, как перестать крутить эту пластинку в царапинах.

Хочешь, я сочиню для тебя песню?

Хочешь, напишу про тебя текст?

А может…

Нарисуй мой портрет.

Я не умею рисовать.

Научись. У нас вся жизнь впереди.

Ты столько не проживёшь.

Поэтому нарисуй, пока я ещё живой.

Я нарисовал. Но нарисовал слишком поздно.

Тебя уже не было.

Я помню твоё лицо: эти тёмные волосы, эти серые глаза и эти утончённые губы.

Я всё-всё-всё помню.

Краски потекли, мешаясь друг с другом и капая на пол.

Портрет превратился в мутную, грязную кашу.

Тебя не могло быть. Я рисую только существующих.

И вот он снова идёт ночью по дороге в аптеку за бинтами. Фонари, играя в чехарду, горят с перебоями. Вокруг безумно холодно, а он всегда одет не по погоде. Из людей никого. Эта дорога мертва, как и мрачный лес рядом с ней. Вдруг он останавливается, сгибается и сделав пару шагов, падает.

Тишина.

Он лежит в сугробе в темноте.

Я стою вдалеке но, к сожалению, всё вижу.

Мне очень плохо оттого, что я не был рядом и не смог помочь.

Извини, пожалуйста.

Октябрь

Новая глава

Как бы сильно ты не обнимал меня на балконе, пока куришь, я всё равно не почувствую любви. Я буду закрывать глаза на приготовленный завтрак для меня, на поцелуи на ночь, на глупые милые шутки. Я вижу лишь твои руки перед собой, чувствую боль в теле и хруст костей.

Я вижу всё. Я чувствую всё. Я осознаю всё.

Я осознаю всё.

Сколько раз я кричала это в лица друзей? Сколько раз эти слова эхом доносились до меня? Сколько раз это «я осознаю всё» осознавалось?

Но я словно шавка без задних лап, словно бабочка без крыльев. Ты держишь меня, привязав крепко нитью.

«Это любовь» – сплёвываешь остатки блевоты в очередной раз. Любовь? Эгоизм, унижения, принуждения, манипуляции, ложь, избиения – это любовь? Та самая? Светлая, невинная и чистая?

Нет. Это большой труп застреленного животного, чья кровь даже не рисует узоры на снегу, а оставляет геометрические фигуры.

И так раз за разом ты убиваешь животных в моём лесу. Патроны у тебя бесконечные, зато животных осталось очень мало.

Может мы и не самая счастливая пара, но зато любить мы будем друг друга вечно. Это навсегда, солнышко. Я никогда не отпущу тебя, даже и не думай. Я люблю тебя и не смогу без тебя жить. Запомни эти слова, чтобы не совершать каких-либо ошибок. Навечно. Навсегда. До смерти.

Январь.

Просыпаюсь от воображаемых стонов

Ты говоришь, что тебе нужна любовь, притягиваешь меня к себе и целуешь с желанием, очень сильно и очень грубо. Но на самом деле тебе нужна страсть. Дикая страсть, что разрывала бы тебя на части, будоражила изнутри и переворачивала все органы внутри. Ты прекрасно знаешь, что я могу это сделать, но всё же… Любовь?

Отталкиваю тебя сильно, ты падаешь на кровать и в предверии моей страсти начинаешь судорожно снимать с себя одежду. Даю пять секунд. Не успеваешь. Я срываю с тебя эту раздражающую белую блузку. Вопросительный взгляд и вновь страстный поцелуй, но уже с моей стороны.

Грубые прикосновения, отметены на всем теле: от шеи до щиколоток. Рука задерживается на твоей шее, начинаю сжимать и ты закатываешь глаза.

Мне это все так осточертело.

Голова кружится, а ты оставляешь следы на моей спине. Я лишь громко втягиваю воздух, представляя, как буду обрабатывать эти раны завтра, стоя у зеркала. Вся комната наполнилась шумом. Кажется, ты просто хочешь перекрыть всё вокруг – заткнуть всех, создать атмосферу того, что существуем только мы с тобой. Я затыкаю тебя рукой.

Как же, блять, раздражают эти стоны.

На твоих глаза выступили слёзы. Я, весь раскрасневшийся, смотрю на тебя безэмоционально. Ты не чувствуешь меня. Не можешь понять меня. Потому что я сам этого не хочу.

Но тебе абсолютно плевать. Главное получить удовольствие и всё.

Как хочешь.

Сжимаю вполсилы. Хотя, даже если бы я тебя и задушил, мне было бы абсолютно плевать. Я пытаюсь оставить след на твоей тонкой и хрупкой шее, чтобы ты могла потом показывать его всем, говоря, что твой парень очень сильно любит тебя.

Как жаль, что это не сильная любовь, а просто ненависть.

Отдышавшись, я встаю, достаю предпоследнюю сигарету из пачки и подхожу к окну. Закуриваю.

Ещё один раз. Ещё одна сильная любовь. Ещё одна сильная ненависть. Ещё один мерзкий вечер.

– Когда-нибудь я тебя ёбну, – наконец-то не выдерживаю я.

– Я тоже люблю тебя, – слышу в ответ где-то за спиной.

– Пиздец.

Сентябрь.

Никто не пришёл ко мне в трипе

Валяться в пьяном бреду, прижимая к себе одеяло.

Смеяться так долго, что голос в конце концов дрогнет, а из глаз пойдут слёзы.

Прыгать днём за днём в муторный сон, теряя осколки себя.

Ненавидеть сущность, сидящую напротив.

Закрывать глаза на кровавый закат.

Бояться будущего, вгрызаясь зубами в подушку.

Плакать.

Смеяться.

Молиться.

Как в книге. Смешно.

Закрываться пеленой недоверия.

Молчать при других.

И просто забываться в шприцах каждый день.