Денис Воронин - Колодцы Маннергейма

Точно. «ПланетаПредпортовая» – так Данька и обозначит свои снимки. Это покруче, чем Андрюхина набережная. На набережной все и так бывали тысячу раз. А кто был на планете Предпортовая? Пусть даже она и похожа на свалку, тут дядя Костян прав…

Сзади хлопает дверь. Данька оглядывается, но возле бело-синей кондейки охранников (они называют ее «штабом») никого нет. Наверное, дядя Костян вернулся с обхода, и они с папой будут сейчас пить кофе с творожными сырками. Хомячить их. Рот Даньки наполняется слюной, но он не поддается искушению, а идет в сторону шевелящихся в мерцающих сумерках вагонов.

Под ногами – останки старого асфальта, рытвины, мусор, битое стекло, ржавая гнутая арматура, вымахавшие за июнь сорняки. Как объяснял папа, на обнесенной забором территории руководство железной дороги решило начать строительство нового терминала, вот-вот примутся завозить материалы, и скоро на этом месте вырастут ангары, веером разбегутся пути, появятся дороги, стрелки и много чего другого. Но пока здесь только малокровная луна, всю жизнь из которой высосало комарье, мерный гул городского прибоя с виадука и пара неспящих людей в «штабе»-вагончике из сэндвич-панелей. Ну, и еще он, Данька, осторожно шагающий к хопперам, которые, выстроившись в шеренгу, словно поджидают его, как те «синяки», что караулили в засаде у ручья дядю Костяна.

Даньке становится не по себе. Какие, интересно, твари могут прятаться в придуманных им космолетах? Ему хочется уйти обратно, оказаться под защитой взрослых, спокойно хомячащих кофе с творожными сырками в нескольких десятках метрах от него. Чтобы побороть неожиданный страх, Данька делает еще пяток шагов, достает из кармана джинсов телефон и наводит камеру на молчаливые корабли пришельцев. Луна как раз за ними – снимок получается что надо. Данька хочет сразу выложить его на свою страницу, но налетают комары. Ладно, вернется в «штаб», где в розетку воткнут фумигатор с перевернутой на свежую, неподгоревшую сторону зеленой пластиной, тогда и запостит фотку. Пускай Андрюха обзавидуется.

Отмахивающемуся от комаров Даньке приходит в голову идея. В прошлый раз за штабелем сваленных шпал он видел длинные лампы, которые папа называет смешным словом «галогеновые». Будто гематогеновые. Лампы испорчены, их оттого и выкинули, но для Данькиных целей они вполне себе годятся. Наверное, они еще там. Кому бы они могли понадобиться?

Он поворачивается к кораблям пришельцев спиной и, не оглядываясь, идет к шпалам, наваленным у разломанной будки… Будки кого? Обходчика? Стрелочника?.. Куча битого грязно-белого кирпича похожа на врытый в землю гигантский череп, темные глазницы которого внимательно следят за приближающимся Данькой. Тому не нравится этот взгляд, и он обходит «череп», который зовет Наблюдателем, стороной, по самому краю зарослей кустов (все забывает спросить у папы, как они называются) с длинными метелками розовых соцветий, на которых днем усиленно пасутся пчелы.

Лежащие вповалку на земле и друг на друге серые бетонные шпалы напоминают кладку отложенных пришельцами личинок. Но когда Данька начинает фотографировать их то с одного ракурса, то с другого, вся магия белой ночи пропадает, и шпалы на снимках так и остаются шпалами. Никаких тебе инопланетных личинок. Ну и ладно.

Зато лампы находятся на том самом месте, где Данька их и видел, за шпалами. Белые, длинные, легкие, они удобно ложатся в руку – самые что ни на есть световые мечи джедаев. И этого богатства тут… Данька считает, шевеля губами. Ого, целых семнадцать штук! Круто же! Дать один такой дяде Костяну и сразиться с ним, как Люк Скайуокер с Дартом Вейдером. Дядя Костян как раз весь в черном. Да только лампы стеклянные, сразу разобьются, и от них, папа предупреждал, будет какой-то сильный вред всему, что вокруг. Так что надо аккуратнее…

Данька выбирает один из «мечей» и медленно машет им из стороны в сторону. Да, клево! Как не совсем понятно говорит дядя Костян, «просто секс»! Может, взять и забраться на хоппер (там есть лестница и площадка, где можно стоять) и оттуда сделать селфи, словно он – весь такой джедай, взявший на абордаж корабль пришельцев? И пусть потом Андрюха выкладывает фотки со своими разведенными мостами…

Бесстрашно проходя мимо черепа, Данька грозит ему стибренным (хотя они ведь никому не нужны) гематогеновым «мечом». Сразу присмиревший Наблюдатель отводит взгляд, притворяясь грудой битого кирпича. Данька приближается к кораблям, насуплено ожидающим его появления. Он подходит ближе, с бодрым хэканьем делает несколько выпадов «мечом» в сторону флагмана. Пришельцы без лишних слов признают поражение. Если честно, вблизи они не больно-то и похожи на космолеты. Просто старые железнодорожные вагоны для перевозки сыпучих материалов.

Щебенка хрустит под ногами окаменевшим попкорном. Неприятно так. Данька морщится, вспоминая недавний визит к зубному врачу.

Ржавые пути, на которых стоят вагоны, где-то там, за запертыми воротами превращаются в холодные, убегающие в бесконечность, плечи рельс. Данька, неловко хватаясь за перила незанятой «мечом» рукой, карабкается на хоппер. Специально топает ногами по гулко гудящей площадке, улыбается, смотрит на лестницу, по которой можно подняться наверх бункера, и размышляет, не забраться ли к загрузочным люкам, чтобы взять корабль пришельцев на абордаж. Люки же наверняка открываются. Если у него хватит сил поднять один из них, можно будет залезть внутрь. Вот снимок-то получится, если сфотографироваться изнутри бункера, чтобы в кадр попали открытый люк, кусок неба и луна!.. Правда, там, наверное, грязно? Испачкается – и влетит ему от папы. И как заползти туда, на верхотуру – Данька задирает голову – с «мечом» в руке?

Не успев толком над этим задуматься, он вдруг слышит из-за вагонов кашляющий смех. Так, наверное, смеялась, если бы умела, некрупная собака. Такса какая-нибудь. От звуков этого тявкающего смеха Даньку пробирает колючий озноб. Не собака же это смеется, в самом деле, а больше тут никого и нет… Не должно быть…

Смех затихает. Данька чувствует себя испугавшимся пылесоса Тупако́м – котом дяди Костяна, которого зовут так не потому что он рэпер, а потому что совсем-совсем глупый. Сердце Даньки бешено колотится, мышцы напряжены. Он готов спрыгнуть с площадки вагона и дать деру.

А вдруг это и в самом деле какой-то пришелец, что тогда? Данька смотрит на галогеновую лампу, осознавая, что это вовсе не световой меч. Если таким ударить, он разобьется и может кого-нибудь порезать, а еще причинить вред окружающей среде, как говорит папа, но точно не спасет, когда на него накинется… Кто? Клоун из того страшенного фильма?

Данька звонко прихлопывает комара на щеке и немного приходит в себя от этой оплеухи.