Анна Маринченко - А с утра на работу

Мартин выползал из своего укрытия и нарочито медленно полз к своей жертве. По дороге он щелкал хелицерами, выдвигал педипальпы и рассказывал, что пауки поедают в год от четырехсот до восьмисот миллионов тонн насекомых. Подобравшись поближе, Мартин бодал жертву своей удлиненной головой, устраивался поудобнее на соседней нитке, подставлял под теплые солнечные лучи то один бок, то другой, прищуривал глаза и любовался выражением ужаса на лице несчастного.

Сегодня Мартину повезло – в его сеть попалась большая муха. Ее крылья переливались синими и зелеными бликами на солнце, а исходящий от нее запах страха приятно обволакивал паучка. Муха билась в паутине, пыталась повернуться то в одну, то в другую сторону, но лишь сильнее затягивала сеть. Ей даже удалось порвать одну нить, что очень расстроило паучка, ведь он потратил столько сил на придание симметрии своему плетению. Он подполз еще поближе, вытянул свой хоботок, провел им по голове мухи, слизывая с нее вкусный соленый пот. Затем Мартин поджал под себя лапки, устроился поудобнее и неспешно начал следующую часть своего рассказа о том, как пауки убивают жертву ядом, а затем впрыскивают в нее пищеварительные соки. Эта ароматная вкусная тушка остается висеть под деревом несколько часов, и со стороны кажется, что это такой необычный лист на дереве, более темный и маленький по сравнению с остальной кроной. Спустя несколько часов лакомство настаивается, и тогда паук может аккуратно пристроить хелицеры справа и слева, насладиться предвкушением пиршества, а затем присосаться к нему ротовым отверстием.

Муха в ужасе следила за все сокращающимся расстоянием между ними. Вот уже на нее упала тень от его тела, а вот он загородил ей небо. Теперь она во всех деталях видела продолговатое зеленое тельце в форме двух поставленных друг на друга овалов, красноватое брюшко с продольными зелеными линиями, и, несмотря на всё приближающиеся коготочки, она с немым восхищением любовалась солнечными бликами на янтарных лапках. Они тягуче проводят по ее тонким прозрачным крылышкам, задевают порез на правом крыле, оставшийся от неудачного налета на крыжовник. Это из-за него она не успела свернуть в сторону, когда заметила паутину, с целыми крыльями она бы ни за что не попалась! Муха успела отметить абсолютную тишину вокруг: все попрятались в тень и замерли до вечера. Она закрыла глаза, пытаясь впитать в себя это последнее мгновение, наполненное запахом скошенной травы и далеким плеском ручья. Вдалеке была слышна кукушка, обещающая кому-то другому долгую жизнь.

Но что это? Вдруг нить ослабела, и мухе удалось высвободить лапку, затем вторую, она смогла уже расправить одно крыло. Страшный паук отодвинулся чуть в сторону, с прищуром посмотрел на нее и сказал:

– Ну и долго ты еще ждать будешь? Я уже все нитки перерезал, выпутывайся и лети отсюда. Мне еще весь день паутину чинить из-за тебя. И не попадайся больше!

Конечно, ведь Мартин – паук-скакун, единственный в мире травоядный паук.

– Искусство медитации берет начало в даосизме Китая задолго до начала нашей эры. Славка, ты меня слушаешь?

Славка оторвал взгляд от Ленкиных коленок и старательно кивнул, – слушает, конечно. Как тут было не слушать, если из кухни пахло бабушкиными пирогами. А пироги у Ленкиной бабушки были знатные! Вся школа сбегалась, когда Петрова приносила обалденно пахнущий пакет в школу. Нежные, тающие во рту пироги с мясом, с картошкой, с зеленым луком, а еще сладкие с яблоками. Никто больше в поселке не пёк таких пирогов, как ее бабушка. Так что если даже они с Ленкой и не постигнут медитацию, то ради этих пирогов Славка был готов слушать про Китай до нашей эры.

– Итак, тонкое искусство медитации подразумевает познание своего внутреннего мира. Славка, вот ты знаешь свой внутренний мир?

Славка на секунду задумался, – знает, наверное. На биологии вон сколько всего рассказывали: сердце, печень, желудок. Что там еще? А, точно, селезенка. Селезенка очень важна для внутреннего мира. Чем именно она так важна, Славка, конечно, не помнил, но точно знал, что по своей важности с ней может конкурировать только аппендикс.

– Надо обратить свой взгляд в глубину. Воспарить над своим телом и с высоты полета орла увидеть самое важно в себе. Что у тебя внутри самое важное?

Пришлось сосредоточиться и направить свой взгляд в глубину. Самым важным представлялся ушастый запорожец. Отец обещал подарить, если одиннадцатый класс будет закончен без троек. Запорожец был нежно-голубого цвета, в отличной форме. Чуть пересобрать под капотом и вообще не отличишь от нового.

– Дальше надо представить ту часть твоего внутреннего я, которая питает тебя энергией, от чего на душе становится тепло и благостно.

Ну, это вообще не сложно: перед глазами сразу встали мамины пельмени. Все сорок штук, сваренные на обед. И чай с малиновым вареньем. Вот уж от чего внутри сразу тепло становится, так это малиновое варенье. Ну, или вишневое, если с косточкой. Хотя клубничное тоже ничего.

– Слава, вот на что у тебя похожа эта часть внутреннего мира? – энергично мотнула головой Лена.

Про пельмени говорить было неудобно, варенье тоже было сочтено недостаточно возвышенным. Славка углубился на следующий уровень осознанности, и оттуда всплыло съеденное после первого урока яблоко.

– На яблоко похоже.

– Как на яблоко? – удивилась Лена. – На какое еще яблоко?

– На большое такое, красное, а один бок с желтым пятнышком. И листочек еще неоторванный. И медом пахнет, вот. – Славка засмущался и подтянул под себя ноги.

– Везёт тебе, – вздохнула девушка, – а у меня одна ерунда в голову лезет, то платье новое, то вообще, стыдно сказать, бутерброд с колбасой. Пойдем, поедим, что ли.

Одухотворенные, они пошли укреплять свой внутренний мир бабушкиными пирогами.

Впервые Света столкнулась с ней утром, когда вбегала в метро. Несмотря на спешку, краем глаза девушка отметила такой же бежевый плащ и попробовала отодвинуться на метр в сторону. Не стоять же впритык друг к другу в вагоне в одинаковой одежде! В итоге женщина в вагон заскочила, а Света нет.

Второй раз она заметила ее в столовой бизнес-центра, когда та забрала последний кусок шоколадного торта с раздачи. Наша героиня печально вздохнула. Она мечтала об этом десерте последние два часа, пока дописывала отчет. В принципе, можно было уйти на обед на пять минут раньше, отложив вычитку документа на потом, но уж больно хотелось все доделать. И вот теперь она смотрела, как удивительно похожая на нее женщина доедает шоколадный торт, запивает его капучино и щурится от удовольствия. На сердце закипала обида на всю несправедливость этого дня, требуя выхода эмоциям. И Света позвонила Ирке.