Яков Сычиков - Хлеб для черных голубей

***

Будни курьера или как возлюбить ближнего. Третья поездка за день. Выходишь из станции метро «Ленинский проспект» на улицу Орджоникидзе, и вот оно – движется в массе человечество, прёт равнодушное, злое сквозь тебя, прёт унавоженное, бескультурное, невоспитанное, отродье хамово, щёлкает зубами и плюётся. Но ты и ему рад, как и шелесту листьев. Но вот, чего-то ожидая, ты берёшь в руки газетку, и всё становиться на свои места, объясняется новая единица измерения «быдло-человек», ведь на первой странице гвоздь номера, он самый − наш главный быдломэн! Готовиться встретить шестидесятилетие! Блестят поросячьи глазки, лоснятся подтянутые тугие свиные щёчки! Рад он за нас и за себя, и мы за него рады! С днём рождения, дорогой наш, Свинопапа! И пусть хоть одна падла скажет после этого, что нет у нас демократии!

***

Для животных туалет везде и бесплатный, но чтобы опорожниться одному быдло-человеку нужно заплатить 25 рублей. И это вместо пирожка. И зачем же, спрашивается, нам разум? Чтобы наёбывать самих себя? А хочешь немытыми руками за пирожок схватиться – 50 рублей давай! 25 – туалет, 25 – пирожок. Умывальника нет.

***

И ясно станет как божий день вдруг. Вглядись же только в глаза их, братьев своих и сестёр – туда, где тоска животная. А ты только и ждёшь, как бы спрятаться от этого ужаса в бетонированной своей коробке, в которой подрабатываешь сторожем, чтоб после смерти передать дело другому сторожу. И мучиться совестью за всё хамство, нанесённое за день, не в силах ничего изменить; и на следующий день продолжать то же самое.

***

Она спрашивает: «Не выходите?» И я не отвечаю: нет больше сил терпеть себя и их. Любовь – терпимость на себе чужого тела.

***

Осознание, что ты совершенно проснулся, всегда наступает внезапно. И первый вопрос: зачем? Я не знал, зачем. На стенке моей висела памятка о поведении в экстремальных ситуациях. Мой психолог посчитал, что любая ситуация для воздерживающегося алкоголика экстремальная, особенно, если он не под врачебным контролем. Какое-то время я бессмысленно разглядывал её, потом поднялся, взял со стола авторучку, и зачеркнул на календаре ещё один день. Все крестики в сумме составляли около трёх месяцев. На обратной стороне календарика красовалась разнузданная харя депутата от какой-то партии, «волонтёры» которой и раздавали их возле метро вместе с ручками. Я взял тогда себе парочку.

Всеми силами я старался преодолеть желание включить интернет. Я убеждал себя, что надо сначала хотя бы поесть, но очевидным было, что одно другому не мешает. И я смирился с тем, что, будучи дома, должен терпеть на себе власть интернета. Другой вариант здесь один: уйти из дома. Так интернет выживает человека из его жилища. Я потянулся к столу и нажал заповедную красную кнопку.

Включил чайник, разбил яйца в сковородку и поставил вариться сосиски. Ноутбук к этому времени торжественно протрубил приветствие. Я вернулся к нему и зашёл в благословенный интернет – на свою именную страницу. Висело новое сообщение. Как говорится, личное. Оттягивая момент, я вернулся на кухню. Насыпал заварки в кружку, нарезал заранее хлеб, яичница уже шипела, я убавил газ. Вернулся к компьютеру и вскрыл письмо. «Привет, меня заинтересовало твоё предложение. Пришли, пожалуйста, фотку». Несмотря на известное мне тотальное интернет-наебалово, в сердце моём вскипела кровь, и на секунду задержалось дыхание, но я быстро преодолел в себе этот порыв, обусловленный тремя месяцами воздержания, с тех пор, как мой медвежонок оставил меня. С полки щерилась игрушечная свинья, подаренная ею. Да-да, это всё ты! Ты такой поросёнок!

Никакой переписки ещё не было, это сообщение от незнакомки было первым, и я недоумевал о каком предложении идёт речь. Опять продлевая удовольствие в ожидании сладенького, я пошёл на кухню, и стал накладывать себе в тарелку завтрак и наливать чай. Затем вернулся со всем этим в комнату и сел уже основательно за свой ноут. Я зашёл на её страницу, полистал альбом, и нашёл, наконец, комментарий под одной пикантной фотографией. «Вывалить бы тебя в сметане и изжарить, как следует!» Под ним стояла дата: это было почти четыре месяца назад. Наверное, я был в дубовицу пьяный, когда писал это. Но неожиданный поворот, тем не менее, радовал.

***

Я так устал, моя родная, в моём желудке пара беляшей томиться. Знаешь такое блюдо: беляши томлёные?

***

Сегодня с утра перебежал мне дорогу чёрный кот. Давненько я не вставал так рано, и вот, как может показаться, и первая неудача. Но с другой стороны, в какое ещё время перебегать дорогу чёрному коту, как не рано утром или ночью, если днём все его гоняют? И должен же он вообще когда-нибудь заниматься переходами дорог, не может же он следовать всё время по одной выбранной дороге? А, следовательно, и должен кто-то попадаться ему на пути. Человеку свойственно проецировать свои проблемы на кого-то другого.

***

Сегодня я первый раз пошёл в бассейн. Вчера купил плавки в секонд-хенде, договорился с тренером, а сегодня уже барахтался в лягушатнике, хлебая хлорку. Для первого раза неплохо. Хотя сначала, когда увидел глубину большого бассейна, чуть не передумал, но меня препроводили в маленький. Страх перед водой идентичен любому другому страху и, преодолев его, открываешь себе глаза на многие вещи. Во мне, например, проснулся даже инстинкт продолжения рода и захотелось с кем-нибудь спариться. То есть апатия к особям женского пола прошла, чего не случалось с тех пор, как ушёл медвежонок. Не случалось в таком естественном и благопристойном виде, я имею в виду.

И даже женщина представилась мне теперь целой половой системой, огромным водопроводом со своими тайными водохранилищами и бассейнами, трубами и канализациями, и я как будто бы стал сантехником-стажёром, получил первый разряд и вхожу в курс дела. Мне выдали гаечный ключ, и я, наконец, обзавёлся инструментом к пониманию − виденью пути; и мировоззрение повернулось на сто восемьдесят. Аки младенец я. И мне не хочется отступать, а идти хочется навстречу природе, а не против неё. Ещё вчера я был убеждённым анархо-аморалом, но сегодня понял, что это лишь первая стадия пути, потом необходимо менять метод и траекторию: возвращаться к тому, что заставило тебя встать на дорогу тотального отрицалова, иначе всё только во вред себе, и закончиться передозировкой.

Впрочем, так бывает всегда: малейший успех, микропобеда над собой, и, как следствие, − преждевременная эйфория.

***

О, мой чёрный кот, я знаю, чем ты занимался всё это время! Твои начищенные до блеска яйца сияют в темноте! Ты поджидал меня здесь на углу, чтоб перебежать дорогу передо мной и осчастливить меня? Ты показал сущность мою в зеркальном отображении, она являлась в лице каждого, смутным призраком, миражом! О, вехи желаний! Уймись, оставленное сердце, и всё, что нужно нам у нас есть! Отпугивать их и впредь, чтоб не покушались на главное! В сердце нашем зажглась упоительная звезда, расцвела первозданная роза!