Светлана Храмова - Три Маргариты

Однажды он остался у случайной знакомой до утра. То, что он ощутил при пробуждении, удивило: раздражение и недовольство самим собой. Желание покинуть чужую квартиру как можно быстрей. Его даже не тянуло вспоминать, было между ними что-то или нет.

Потом он уже не удивлялся, заранее знал об утреннем раздражении. И так каждый раз. Иногда срывался, обрекал себя на очередную безумную ночь, но внимательно следил, чтобы никаких «залетов» не предвиделось. Он не хотел вовлекаться в чужую жизнь, не хотел ответственности. Он не готов. Когда-нибудь позже, потом, а пока он занят. Весь день расписан по минутам, а он бездарно развлекается. И хоть бы чувствовал что-то, ведь нет! Нормально ли это – он не задумывался. Просто нет времени. Когда-нибудь потом. Может быть. Когда определится, почувствует твердую почву под ногами. Он делает уверенные первые шаги – и пусть его хвалят коллеги, благосклонно относится начальство, он достижений не переоценивал. И эта вечная тревога, что в одну минуту успех развеется, как дым! Он очень спешил.

После нескольких лет работы в Лондоне Виктор получил известие от отца, ветерана идеологического фронта. Возможно, отцовским связям, а не победам на школьных соревнованиях Виктор обязан своей карьерой, он это помнил.

Леонид Афанасьевич вслух об этом не говорил, но счастливое детство сына номенклатурного работника многому учит.

Никаких тягот и последствий советского времени Виктор не знал. Жили в просторной ведомственной квартире, шмотки – без вопросов, само собой. Понятно, Владивосток – город моряков, здесь достать особые одежки труда не представляет. Для других – через фарцовщиков. Для семьи Прилуцкого есть Торгсин. И поездки отца за рубеж – возможность получать информацию, к тому же подарки Леонид Афанасьевич выбирал со смыслом. В отдаленном городе Владивостоке его сын не должен быть маргиналом. И модная музыка в распоряжении юнца, и книги. У Виктора иные возможности, чем у других мальчишек. Все само собой и легко. Тяга к просвещению Виктора не покидала, любознателен от природы. Родители сыном гордились: он выделяется, он особенный, не в пример балбесам, что у сослуживцев растут.

И Леонид Афанасьевич подставлял плечо, не сообщая об этом. Пусть сын считает, что он все сам. Пусть развивается. Не оболтуса и тунеядца воспитывает, нет. Настоящий мужик растет. И мать, что тихонько трудилась дома, обеспечивая мужу и сыну тылы, вздыхала светло и спокойно. Таисия Ивановна, ангел во плоти.

В один туманный лондонский день стало ясно, что родителям необходимо его присутствие в доме. Что пора отдавать долги. Новый губернатор лишил отца привилегий, пенсию выделил смехотворную. Губернатора потом посадили, проворовался. Обычный криминальный элемент, почувствовавший свободу в отдаленном от центра месте, решивший навластвоваться всласть. Сумма, им украденная, переваливала за пять миллиардов долларов.

Но и пришедший на смену ему оказался не лучше. Владивосток – место хлебное, у новых властителей крышу сносит от возможностей. И главное, от центра далеко, рука Кремля не дотянется! – трудно краевому правителю не поддаться чувству полной безнаказанности.

Третий губернатор вроде пока не проворовался, но пенсию отцу не увеличил и привилегии не вернул.

Решение вернуться во Владивосток Виктор принял легко.

Обсудил с руководством. Объяснил. Его попросили повременить с отъездом. Подготовка нового проекта заняла еще несколько месяцев. Везение? Виктор не верил в какие-то поблажки, но повернулось наилучшим образом: он возглавит вновь образованную Дальневосточную станцию Би-би-си. В качестве директора «Радио Би-би-си Владивосток» он вернулся в родной город. Работы край непочатый, команду набирать, со зданием разбираться – не все помещения соответствовали требованиям. Ему завидовали: молодой совсем, а уже начальник, на служебной машине с шофером ездит!

Виктор снова мотался как заведенный. Бесконечные переговоры с Лондоном, с губернатором края, со строителями и поставщиками оборудования. Он понимал, что не имеет права проиграть. Это уже не первые шаги, для соотечествеников он опытный журналист, заморская штучка. Опытный… а без университетского образования. За границей это никакой роли не играло, натренированность в профессии и широкая эрудиция соответствовали требуемым, тем более он постоянно совершенствовался. А дома – диплом необходим.

Он поступил на филфак Дальневосточного университета, на заочное отделение. Знания у него и без посещения лекций на нужном уровне, Виктор Прилуцкий только на зачеты и сессии являлся. Некогда – они этот момент с ректором сразу обсудили. Цикл программ готовился совместно с универом, дело нужное городу. Вполне разумный компромисс был найден.

Остальные направления обсуждались непосредственно с губернаторским пресс-центром. Дальневосточный офис Русской службы Би-би-си функционировал четко, как хорошо отлаженный механизм.

Понятно, что привилегированность его положения теперь заработана им самим.

Глаза родителей светились от счастья.

А Виктор привыкал к изрядно подпорченным перестройкой дальневосточным пейзажам. Советский конструктивизм, он так это называл. Климатически от Лондона мало чем отличается, зато родные места как-никак. К часовому поясу разве что привыкал трудно.

Часами бродил по городу. Кроме водных просторов, набережных и диких пустынных пригородов ничего не радовало. Серые постройки, соцреализм с его невесть кем придуманными вытянутыми линиями. Не складывался город в целое. Виктор понимал, что уехать, пока родители здесь, он не имеет права. Долг платежом красен, старики нуждались в уходе. Сбережений у них не оказалось, отец к новым условиям жизни не готовился. Но Виктор достаточно зарабатывал, для него очень важно было, чтобы родители не страдали от перемен. Отдыхали они в хорошем санатории, как и раньше. Огромная квартира содержалась в образцовом порядке, ремонты Виктор организовывал вовремя. Отец выписывал книги и журналы из столицы, следил за новостями, писал воспоминания. Мать по-прежнему обеспечивала уют.

Для них ничего не изменилось, заслуженный отдых после долгих трудовых лет. С новыми правителями разбирался сын, и это правильно. Родительская уверенность придавала сил, как и раньше. Хотя он уже не подросток, подающий надежды, но отец и мать рассуждали именно так: мы воспитали достойную смену, Виктор не подведет.

И он не подводил, что порою бывало непросто. Понимал, что вынужден соответствовать отцовским представлениям о себе. Но к этим размышлениям прибавлялось неожиданное: он здесь любим, это главное. Его привязанность к семье ощутилась остро.

Виктор наслаждался тем, что у него есть близкие, – раньше были только гонка, спешка, неизлечимый страх не успеть. И ведь не зря спешил!