Александр Дейнека - Время Дариуса

Но за время ожесточённой схватки ни одному из нас не удалось получить преимущество. На наших лицах и телах не было ни ран, ни даже царапин – ничего! Ничего, кроме ненависти. У меня, конечно, был козырь, тот самый, который лёг в мою колоду, когда я первым вошёл в обитель, однако сейчас, в пылу битвы, он уже не казался мне решающим. Но на безрыбье и рак сгодится. «Когда-то мне должно повезти!» – подумал я и, не снижая темпа, начал готовиться к решающему удару. Я вложил в него всю силу и энергию, всё, чем наделило меня, его создателя, это место – Молчаливая Церковь… И это произошло – он состоялся! От удара Мирон скрючился и упал навзничь, прошипев только:

– Мы ещё встретимся! – и потерял сознание.

Это была угроза, но вряд ли она осуществится когда-нибудь. Я подошёл к моему противнику. Он лежал весь покрытый ранами, из которых сочилась кровь. На полу уже образовалась темно-красная лужа. Но Мирон был жив. И будет жить ещё долго. Несмотря на все эти раны, которые для обычного человека несовместимы с жизнью, на большую кровопотерю и даже несмотря на скорое обрушение обители, он будет жить. Я отлично понимал это, но другого пути у меня не было. Я мог бы убить Мирона ещё одним таким же ударом, но тогда подписал бы и себе смертный приговор, гораздо более страшный и мучительный – моих сил не хватило бы тогда на то, чтобы попасть к Фло… «Что ж, живи», – тихо пробормотал я. Стоя над телом, казавшимся бездыханным, я долго думал о разных судьбах, уготованных нам, некогда лучшим друзьям. Мне было жаль этого человека, но… «Значит, так было надо, он останется жить… Потому что ятак решил! – вновь пробормотал я и отошёл. – Мне пора. Меня уже заждались».

Опустившись на колени, я воздел руки к небу и начал молитву за упокой Молчаливой Церкви. С первыми же моими словами по стенам могучей обители поползли трещины. Они быстро разрастались, и скоро с потолка полетели камни. Некоторые из них превращались в пыль, даже не успев упасть, другие встречали смерть, едва коснувшись пола. Стены рушились, рассыпаясь в песок… Повсюду стоял оглушительный грохот – так умирала Молчаливая Церковь. При виде всего этого у меня на глаза невольно навернулись слёзы, ведь эта обитель была для меня несравнимо большим, чем просто красивое здание – она была живой для меня, она была мне как дочь… Но иного пути я не видел и всё читал заупокойную молитву. Шум обвала постепенно стихал, оставалось уже недолго. «Что ж, моя хорошая… – с грустью подумал я. – До свиданья. Может быть, в новой жизни мы с тобой ещё встретимся».

Церковь умирала как воин, исполнивший свою миссию и уходящий на покой, величественно и гордо. Она не плакала и даже ни разу не вскрикнула от боли. Я стоял на коленях до тех пор, пока не упал последний камень. Теперь вокруг меня была пустыня. Всё было кончено. Я встал и посмотрел на неподвижное тело Мирона – лишь оно напоминало о былой жизни. Легко подпрыгнув, я навсегда покинул этот мир, оставив после себя лишь столб белых звёздочек.

Ласковый, убаюкивающий шум прибоя услышал я в следующий миг. Ослепительное солнце ударило мне в глаза. Сладкий, чарующий аромат новой жизни почувствовал я в следующую секунду. Новый мир! Наш мир! Да – это был он! Я оказался на берегу океана и долго стоял неподвижно, впитывая всё прекрасное, что было здесь, постепенно успокаиваясь. Мое дыхание, учащенное после жаркой битвы, становилось ровнее и ровнее, а резкие звуки схватки, не умолкавшие в моей голове, затихали, уходя в прошлое. Надо было прийти в себя, оправиться от потрясений. Я снова подумал о Мироне. «А ведь когда-то мы были друзьями… И как только он мог так поступить? – вспыхнул и тут же погас вопрос в моей голове. – Не надо ответов! – вдруг понял я. – Я не хочу ничего знать! Я ни капли не жалею, что случилось так! – яростно гнал я от себя не отпускавшие меня до сих пор видения. – Не будем о грустном – солнце вновь засияло в моей жизни. Самые верные друзья, те, кто прошли со мной все круги ада, совсем рядом, и пора к ним вернуться, чтобы не расставаться никогда! Теперь – новая жизнь, новая планета, новые мысли!»

***

Я заметил её не сразу. Фло лежала на песке неподалёку. Я неслышно подошёл ближе. Она почувствовала моё присутствие, на её лице появилась улыбка. Но желая продлить счастливое мгновение, она нарочно делала вид, что не замечает меня. Глядя сейчас на эту красивую хрупкую девушку, можно было подумать, что ей незнакомы ни горе, ни беды; предположить, что в её жизни никогда не было потерь и страданий… «Эх, если бы это, правда, было так… – подумал я и одёрнул сам себя. – Ты же обещал, что не будешь о грустном?!» Я вздохнул, извинившись перед своим внутренним «я».

Солнце припекало, море лениво шумело, беззаботная улыбка на лице Фло сияла так же ярко, как наше светило. Не было нужды быть на стрёме, постоянно держа руку на пульсе и готовясь к встрече с Сатаной. Даже он, рискну предположить, пока не догадывался об этом месте. В ближайшие сто лет у него с лихвой хватит работы на Земле, а потом… Быть может, в эйфории он и забудет о трёх сбежавших с адской сковородки? Никто не сможет найти нас здесь, а если и отыщется «смельчак», у которого получится нарушить наш покой, он не успеет даже пожалеть об этом.

«Ну, хватит размышлений», – сказал я себе и подошёл ещё ближе к Фло. Она улыбнулась ещё лучезарнее и приоткрыла глаза.

– Привет… – медленно протянула Фло. По этому долгому, облегченному «привет» стало понятно, как она ждала меня. – Что-то ты долго? Один?

– Как будто ты ожидала другого исхода? – тихо ответил я и присел с ней рядом на песок. Она опустила глаза, будто извиняясь за глупый вопрос. – Предателям здесь не место, – продолжал я таким же тихим голосом. – Они лишь испортят всё. У них своя дорога… – я подумал и добавил шёпотом: – В никуда.

Фло пристально посмотрела на меня. В голубых глазах моей подруги появилась грусть. Спустя мгновение в них был уже страх, затем ненависть, которая в свою очередь сменилась ужасом, чуть ли не паникой. Неожиданно её зрачки остановились, дыхание стихло. Уставившись на меня пустым взглядом, она не двигалась, превратившись в каменное изваяние. Я даже испугался, что Фло может исчезнуть, как тогда в Молчаливой церкви, тронул её за плечо и легонько потряс. Через несколько секунд на её лице снова появилась улыбка. Но теперь она не сияла, а была немного печальной.

– К лучшему, – шёпотом сказала она и шумно выдохнула.

У меня отлегло от сердца. Такой палитры чувств во взгляде я никогда раньше не наблюдал. О чём она думала в те секунды? Попытаться понять – сойдёшь с ума, а значит – пусть это останется ещё одной вечной загадкой.