Александр Малиновский - Голоса на обочине

Я видел его несколько раз издали, около кортежей с новобрачными. А тут мы столкнулись с ним лицом к лицу на лестнице, поднимающейся на площадь, украшенную храмом с золочёными куполами.

Небольшого росточка, широкий в плечах. Одет не то чтобы опрятно, но в соответствии с наступившими заморозками. Стёганая фуфайка, заячья шапка и крепкие массивные ботинки.

И улыбка: приветливая вроде… но заставляющая невольно вздрогнуть. Отчего – сразу не скажешь…

…Он остановился от меня метрах в трёх и произнёс непринуждённо:

– Здравствуйте.

– Добрый день, – невольно отозвался я, попав под зонтик неожиданной доброжелательности. Захотелось узнать: кто он, откуда?

Сам не ожидая, по-свойски спросил:

– Давно здесь?

Тут же подумал, что он скорее всего не расположен говорить.

Будет просить денег.

Я ошибся, он ответил охотно.

«К чему это? – думалось мне. – Ему надо от меня чего-то большего?»

– И давно, и недавно. С осени. Как освободился, – звучал его бархатный голос.

– Сидели?

– Сидел.

Я не понимал, удобно ли спрашивать его о личной жизни вот так, всуе, тем более не зная даже его имени.

– Меня зовут Рафаэль, – сказал он. И добавил мягко спокойным голосом: – Отсидел два приличных срока.

– Сколько же вам сейчас? – невольно вырвалось у меня.

– Сорок, – последовал ответ. – Третий месяц на свободе.

Таких собеседников у меня ещё не было. Мне хотелось продолжить разговор, но я был зажат. Я, что называется, оторопел.

Передо мной стоял человек с голубыми, ясными глазами, ясной речью и улыбался улыбкой не преступника, а… Я не знал, как это определить…

– Работаете? – спросил я.

– Нет, где ж мне работать? Видите, у меня нога отдавлена, хромаю. И возраст не пенсионный.

Странно, мы стояли на лестнице друг против друга. Разговор на ходу, на бегу. И в то же время о таком неподъёмном, как мне казалось. И всё говорилось моим собеседником свободно, обыденно… Монотонно.

– В первое-то время, как освободился, хотел в зону вновь вернуться. Ну нигде не приткнуться. На что жить? Где жить? Думаю, украду что-нибудь в магазине. Или надёжнее: кого-либо пырну ножичком легонько, чтоб, значит, засудили… Я и дамочку одну уже приметил. Она с работы всё в одиночку ходила, тут по переулку, где я под металлическим гаражом ночевал. Там свора собак жила, но их всех отстреляли… Я один остался.

Дамочка куда-то подевалась. А тут я к храму вот этому прибился… Перебрался…

– А ночуете где?

– В туалете, он большой, вон, под горой. Подземный.

– А на что живёте?

– Подают кто сколько. На площадке, видите, постоянно люди к храму подъезжают. Тем более молодожёны когда…

Взглянул как-то даже иронично:

– Вы-то немножко дадите мне?

Я достал и протянул ему пятидесятирублёвую купюру.

Он принял её молча, как бы между прочим.

– У меня семьдесят-восемьдесят рублей в день набирается.

Батюшка разрешил мне бывать у храма. Потом женщины в храме пирожки дают. А то насобираю денежек, пойду пельменей куплю. Они, женщины, мне сварят.

– А если холода прижмут крепко, тогда как?

Он ответил деловито:

– Дак страна у нас большая. Есть места, где потеплее… А я человек маленький. Приткнусь где-нибудь… Храмов теперь немало…

Уже когда направился вверх по лестнице, остановился, спросил:

– Нет ли какой одёжки старой, тюфяка? В туалете плитка холодная.

Я сказал, что посмотрю. На дачке кое-что есть.

Дня через три съездил на дачу, прихватил крепенький ненужный мне матрац, совсем уж старенький, выцветший спальный мешок давних моих студенческих лет. Ещё кое-что по мелочи.

Зашел в храм. Рафаэля не было. Разговорился с церковным сторожем.

– Он куда-то подевался. С ним это бывает. Через пару дней объявится… Человек непростой.

– Так думаете?

– Не думаю, знаю. Он за двойное убийство сидел.

– Как так?

– Отца его посадили на большой срок. Мать была беременная Рафаэлем. Родила и подбросила его в школу. Воспитывался без матери. Из интерната вышел, на втором году зарезал сверстника. Посадили на десять лет. В зоне убил охранника – ещё добавили десятку.

Я был в смятении.

– Он же такой кроткий?!

– Какой есть… Судьба выпала такая…

…По дороге из храма я всё думал о Рафаэле.

«Как я буду после того, что узнал, с ним разговаривать? Имя какое: Рафаэль!» – роились растрёпанные мысли.

«Мадонна Рафаэлевская – символ, гимн жизни…

Он ведь говорил мне, что сидел долго. Я не спросил, за что сидел? Как у него так всё случилось?..»

…Пытаюсь забыть. Успокоюсь вроде. Но отчего мне так не по себе. Вновь всплыли слова сторожа: «Судьба выпала такая…» Судьба? А сам он? Неужто всё у человека зависит только от случайно выпавшей карты?

Эта его тихая улыбка, неторопливый говор? И две загубленные им жизни?.. Как всё соединить? И всё рядом?! По одной лестнице ходим. Всё как из Средневековья… А век-то компьютеров? Вновь возвращаюсь к тому, что не знаю, как буду разговаривать теперь при встрече с Рафаэлем. И о чём говорить?..

Я обещал ему матрац… Надо передать бы обещанное… Или не стоит теперь?.. Пригревать под боком?.. После того, что узнал?..

…Рафаэль так и не появился.

Матрац и спальник до сих пор лежат в углу моего гаража…

Забуду о встрече на лестнице. А то встряхнусь: «Подался Рафаэль туда, где потеплее?.. Или ходит здесь, в нашем городе, поджидает жертву… Крещенские морозы скоро…»

Уборка на носу, а я клиноремни для автотракторной техники не могу достать. Хоть тресни!

Что делать?

Пришёл в который раз к Петру Гордеичу.

Морщим лбы оба с председателем колхоза. А что толку?!

А тут Влас Иванович, наш скотник, входит. Прислушался к разговору нашему. Заморгал часто так бесцветными глазами и говорит:

– Так скоро же сессия районного совета. Племяшка моя Настёна собирается в райцентр, пыняешь…

– И что? – спрашиваю.

– Что! Давайте ей поручим. Два мужика не сделают, а она смогёт. Фигура: депутат от народа!

– Ну, ты голова, Влас Иванович, – подхватил Гордеич. – Как я не сообразил? И ведь там, на сессии, сам Макар Ильич Скорохватов – начальник областной сельхозтехники будет! Вот ему при народе и задачку поставить!

А нашу Настёну в первый раз полгода назад в депутаты выбрали. Ну, как обычно, пришла разнарядка: дать кандидатуру в депутаты. Колхоз-то передовой!

И непременные условия: чтоб женщину, чтоб была симпатичная, без среднего образования, не старше тридцати лет. Хорошо бы доярку или свинарку. Ну, это обычно так.

Мы прикинули: наша Настёна подходит по всем статьям. Всё в ней в аккурат для такого депутата, как требуют. Не урод вроде. Свинаркой работала, теперь коровами управляет.

Но маленькая заковыка у неё есть. Она вроде бы и ничего, но гундосит, и это… местами дырки у неё в голове. Ага… Не сразу порой у неё шестерёнки, шарики в голове начинают работать. Молчаливая к тому же. Разгон нужен немалый. Но уж ежели разойдётся, то нужна дистанция! Тормозной путь немаленький…