Яна Гецеу - Курс практической психопатии. Роман-сумасшествие

Интересно, сон в руку? И она в самом деле приходила ко мне? Или это такая же чушь… я никогда не был уверен, что она вообще существует. Общаться – общались, но ни разу не решились на встречу в реале. Все лишь в голове да в голове. Один раз в ледяном ужасе сходил на встречу… прошел мимо, не окликнул. Лишь посмотрел пристально. И она на меня. Губы ее шепнули сами: «Ветер?..» и оба пошли дальше. Я ликовал – теперь знал, что она существует! Сколько раз предлагал ей вконтакте списаться. Но все время не улавливал толком последнюю цифру аккаунта… ошибался, и натыкался на черт знает кого. Странная это штука – телепатия.

– Эх, пацан, да что ж ты так-то, мать твою ети? – осведомилась толстая медсестра, затягивая аккуратные штопки на моей коже.

– «Любовь, она как леди сука», – ответил я, забавляясь.

– А-а… так раньше бы пришел, теперь-то некрасиво будет, дурачинка! Кто тебя такого полюбит? – и сообразив, что не то брякнула, старая дура, поправилась торопливо:

– Не, конечно на рожу-то ты очень даже вышел! Дык, тока поаккуратнее надо бы! – повздыхала, заканчивая. – Иди уж. Она-то хоть оценит?

– Она? Она еще как…. Пусть попробует! – мне представилась абстрактная она – в прозрачном платье, с телом богини и душой порочного ребенка. Маленькая Глупая Девочка… Железная Лошадь! Бываешь ли ты?..

– Ты если че, смотри, больше так не делай! В смысле, коль не оценит. Больше не надо, лучше уж бухай!

– Ага! Спасибо за все! Счастья вам! – махнул и вышел.

– Здравствуйте, барышня, мне пожалуйста «Вирджинию слимс»!

Что-то не могу курить нормальных сигарет в последнее время… легкие сдают, и голова-а… отчего так стала голова болеть? Видать, ломота в костях и судороги нашли себе третью подруженцию.

– Аха, спасибо, не ментоловые, обычные! – и протянул мятые бумажки. – Кстати, клевые сиськи! – подмигнул молоденькой продавалке. Она смущенно улыбнулась, и кивнула.

Пил какую-то ерунду, со знакомой рыженькой девочкой, сумрачной но милой… и убрел на кладбище, танцуя. Укутывался то и дело в беспамятство, но дошел. Очнулся от того, что ору на весь погост:

– Я принимаю структуру вещей,

Чтобы не видеть всех туловищей!! 3 3 Текст группы «Шмели»

Голосом хриплым и гадким, как мое нутро…

Вообще-то я хотел выкопать покойника. Возился очень долго, потому что падал и засыпал. Ночью проснулся невыносимо промерзший, поглядел по сторонам, разжевал колесо, и снова уснул. Рано утром меня трясло как поганого бобика. Плюнул и еле убрел в препаскудном состонии. Чувствовал себя так, будто сам себя же и выкопал, мертвого-лежалого и теперь свою же тушку волоку на себе, да еще с лопатой.

Хотел пойти домой… но умылся на колонке с летящей водопадом ледяной водой, полежал на картонке в лесу. Отпустило, до того, что снова мог передвигаться. Я и передвинулся. Как?..

Копать было очень легко. Само будто шло. Азартный ужас придавал сил – а вдруг, вот прям сейчас да как выйдет сторож! А я тут копаю! Но вот еще, еще совсем чуть-чуть, и!!

Прыгнуть вниз, в раскрытую яму. Боюсь. Так. Сломать свой страх. Сломать доски. Не поддаются – сорвал кожу, матерясь и задыхаясь. Уф, жарко – нервно путаясь в рукавах, снял и забросил наверх куртку.

…а вонь… не смотреть.

Снял с тяжеленного, как мешок цемента, покойника пиджак, и поспешно натянул на себя. Сырой и вонючий, тяжелый от влаги – хха! Прям как я сейчас! Странно, я думал… тут, внизу сухо. «Наверняка, трупным ядом заражусь!» – со щенячим восторгом подумалось.

– Эй, ну харэ, слышь, ты! – орал кто-то мне в лицо. Тошнило безудержно. Я еле встал… поднял к глазам тяжко трясущиеся руки – все в вязкой кровавой слюне. Меня рвало кровью, значит.

…какое счастье, это все обыкновенный бред.

– Пойду-ка я домой! Хватит умирать на сегодня.

Дико дрожа от холода, я попытался застегнуть куртку. И не нашел замочка. На мне не было куртки.

На мне был пиджак. Чужой, вонючий и сырой пиджак.

Пока брел, чуть не подох, как последняя собака-бомж на обочине. Я хрипло кашлял и харкал под ноги зло огрызающимися согражданам, весь трясся и дергано растирал себе плечи.

– Ебаный в рот, мне холодно, холодно! – не выдержав, заорал я.

– Эй, дебил, че орешь! – заорали мне в ответ из окна модной тачки. – Детей пугаешь, бомжара, урод!

– Хэ, – я остановился напротив, и наклонившись, ощерился. Рожу чувака за рулем перекосило поперек, он захлопнул дверь и уехал. Да, страшно даже представить, на что я похож сейчас. Тут я поймал себя на том, что катаю пальцами что-то в кармане пиджака. Вытащил – это оказалось кольцо. Маленькое, наверняка женское, и видимо золотое. О, мляха-буха, я знаю, кому подарок!.. когда доволокусь через полгорода до дому… у меня нет ключа, и телефона – все в куртке. А куртку, стало быть, покойник забрал себе. И будет теперь звонить всем, а то еще и домой ко мне заявится – и меня выселит в свою могилу! За шиворотом прополз ледяной абсурдный страх. Ох, надо скорее домой бежать, опередить его!!

…но дома было тихо. Мама ничего не сказала, значит, покойник не приходил. И кольцо его осталось мне. Хабааааар!

– Я – черный копатель! – театрально сказал я сам себе, гордо и таинственно ломаясь перед зеркалом.

Кольцо подарил маленькой пегой телочке, что навязчиво бегала за мной.

Она обалдела от счастья.

– Моя маленькая жена… – ласково погладил ее по кошачьей голове.

– Отсоси мне!

Уходя, руки в карманы, рассуждал вслух:

– Вот ведь что очень интересно – почему так мало кто глотает? Что же, им дурам в журналах не объясняют, чтоль, что ОБЛОМНО когда кончаешь, а она выпускает изо рта, и не глотает!! Скока раз пытался заставить не плевать, до конца потерпеть хоть одну – нет, все дергаются, и рот разжимают! Максимум, стекает по лицу, но никто – никто! – не сглатывает. И сказать бы – такая прямо гадость страшная, дальше некуда на вкус! Пробовал и не раз – и не могу понять, в чем же шняга – ничего такого сверхгадкого, все терпимо! Сосать-то они могут, а глотать не хотят! Чего так, в чем хрень? А, девушки, объясните мне!

П. С. Да!! – и не кусайтесь, пожалуйста, во время фелляций! Зубов поменьше.

– Катя, хватит кусаться, честно говорю, еще раз – и я тебя просто ударю! – тихо но убедительно сказал я, сжимая кулаки над ее головой. Соседка подняла глаза, развратные, с подтекшей тушью, и усмехнулась, не выпуска изо рта мой хуй.

– И не улыбайся, я серьезно!

– Не, ну нихуя себе, че прям так уж и кусаюсь? А между прочим, мог бы и покорректней попросить!

– Ты взрослая женщина, – я погладил ее по голове, и резко схватил за волосы, она вскрикнула: – А до сих пор не знаешь, что кусать за нежные части не положено! Я не люблю боль, априори, а если бы любил – то просил бы тебя об этом, понимаешь, нет? Швабра! – и отшвырнул ее от себя. Трахать мне ее вдруг расхотелось. Я бы проучил мерзавку. Cоски бы ей откусить, чтоб кровь стекала мне в рот. Зубы сами сжались… Да нельзя. Я сел на диван, и закурил. Она робко прикрыв когтистой лапкой рот, захихикала. Я строго посмотрел на нее – дрянная, не знает, что такое садист, все шуточки ей. Она заткнулась, и поправив юбку, протянула руку к сигаретам: