Анастасия Горкина - Верный

Редактор Елена Некрасова

Корректор Елена Зорина

Иллюстратор Анастасия Горкина

© Анастасия Горкина, 2022

© Анастасия Горкина, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0051-2881-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Твердой тяжелой походкой по пустой улице шагал Федор Константинович Крушин. Темно-синие злые глаза, прямой, чуть заостренный нос, плотно сжатые губы. Если вы не знали Крушина до сей поры, то вы точно сказали бы про него: «Что за ужасный старик?!» К тому же на щеке мужчины красовался косой рубец, и при солнечном свете могло показаться, что шрам начинал кровить. Добавить еще старое пальто, зонт тростью да черный цилиндр (так, для собственного удовольствия), и вы получите Федора Крушина, владельца местного трактира «Синие ели». Необходимо также знать о нем, что всю испорченность его характера на себе ощущал сын Виктор. Об отце он говорил так: «Мне иногда кажется, что Бог создал черта во плоти. Где же еще батюшка мог взять для своей душонки столько пошлости, цинизма и дурного тона? На него только взглянешь, а он уже высказал тебе пару ласковых». Но пока мы попусту сотрясаем воздух, «черт во плоти» уже дошагал до старого ветхого моста, переброшенного через грязную мелкую речушку. А за мостом как раз и располагался трактир Крушина. Это была крепкая деревянная постройка с выцветшими буквами «Синие ели» на уже давно проржавевшей пластине.

– Верка! Где эта сколопендра?! – только войдя в свои владения, пробасил Крушин.

– Федор Константинович, вы же сами Верку послали за водкой на местный рынок, – напомнил хозяину плотный немолодой бармен Швырягин.

– Без тебя знаю, толстяк! – прикрикнул на мужчину Крушин, но Швырягин только устало посмотрел на пришедшего. За столько лет он уже привык к нескончаемому гневу Крушина. – Верка давно водку купила, видал я на улице, в ящиках стоит. Я спрашиваю, где сейчас она шляется?!

Бармен только пожал плечами. Крушин тяжело вздохнул и прошипел:

– Если эта шлында опять опоздает к ужину, то я ни капли не удивлюсь.

Он скрылся в своем кабинете, где его ждала кипа бумаг: счетов, договоров и прочее. Документы на меня навевают скуку, поэтому оставим Федора Константиновича одного и переместимся на другой конец города, где вышеупомянутая Верка прогуливалась с молодым человеком.

Вера была девушкой не совсем того поведения, которого бы ей самой хотелось, но не будем оскорблять ее грязными словами. Просто заметим, что добрая половина мужчин наведывалась в «Синие ели» не для того, чтобы поесть и выпить. Верке было чуть больше двадцати лет. Ясные зеленые глаза, пышные русые волосы и, конечно, роскошная фигура буквально пленили мужчин. И их совсем не смущал ее довольно скудный гардероб: широкая длинная юбка из плотной ткани темно-серого цвета, старые башмаки, прохудившиеся в нескольких местах, зато аккуратно заправленная клетчатая рубашка да шаль, черная крупной вязки.

– Вера Антоновна, как вам нынче погода? – поинтересовался молодой человек, по внешности которого сразу было понятно, что он иностранец.

– Погода, как кот мартовский, все воет и воет, – нехотя ответила Вера.– Давайте лучше за вашего батю поболтаем или за еду вашу заморскую.

– А чем, Вера Антоновна, вам…

– Ой, да прекратите! – вспылила девушка. – Будет вам известно, дорогой мистер гость, что для здешних я – Верка. Все меня так кличут, и вы будете, коль не считаете себя исключительным.

– Но это же некультурно… – вновь начал иностранец, но был перебит.

– Со своей культурой ты тут быстро окочуришься. Или научись вести себя по-человечески, или проваливай – плакать никто не будет.

Тут Верка как бы невзначай заприметила того, ради кого, собственно, и пришла сюда под предлогом прогулки с гостем. Она довольно грубо приказала иностранцу ждать ее, а сама поспешила к другому со словами:

– Что, Витя, мамку навещал?

Виктор Крушин поднял свои красные от слез глаза на девушку, но голос его был тверд и равнодушен:

– Тебе-то что? Я погляжу, ты, Верка, сегодня занята? – Виктор слегка кивнул в сторону гостя.

– Не ревнуй, Витенька. До вечера я всегда твоя, не забывай.

– Насколько я знаю, сейчас утро, а ты уже с клиентом.

Верка оставила это без внимания. Она начала поправлять ему галстук, который не нуждался в уточнениях.

– Заказ главы. Личный, – тихо сказала Вера и отошла от мужчины.

– Ты там поаккуратнее, Верка, иностранцы – чужаки, от них не знаешь, чего ждать.

– Неужели я слышу заботу в твоем голосе, Вить? – спросила девушка и растерянно посмотрела на него.

– Думаешь, мне приятно будет узнать, что ты слегла с позорной болезнью, а потом выслушивать от отца, что нам срочно нужна официантка?

Верка погрустнела. Она поняла, что Виктор просто потешается над ней. «Легко смеяться над подстилкой, когда сам и образование имеет, и работу приличную», – подумала девушка и уже собиралась вернуться к «заказу», но вдруг почувствовала на своих плечах крепкие мужские руки.

– Конечно, я за тебя переживаю, дурочка, – прошептал Витя ей на ухо, слегка приобняв, и уже громко добавил: – Увидимся в трактире, Верка.

Мужчина проводил взглядом уходящую парочку. Что до Верки, то она, конечно же, была влюблена в Крушина-младшего, а вот Виктор не питал к ней взаимных чувств. Он лишь безумно был к ней привязан, не представляя и дня без нее. Как же можно прожить без этой чудной хамки, которая всегда рядом… Безответная любовь или безграничная привязанность: какая из историй в итоге принесет больше боли, покажет время.

Виктор не спешил идти в трактир. «Не стоит отцу видеть мои слезы», – подумал он и направился к старухе Грильяж, получившей свое прозвище не за любовь к конфетам, а за твердость и принципиальность. Для этой бабушки не существовало разных точек зрения, широты мысли и прочей философии. Грильяж жила на чердаке у местных богачей, которые свято верили ее гаданиям, а она этим пользовалась. Виктор часто навещал старую женщину, ведь она была другом отца.

Пыльное и ужасно захламленное жилище в полумраке казалось чем-то таинственным и, несомненно, притягивало. Грильяж, седая, с дряблыми руками и морщинистым лицом, сидела на полу в каких-то обносках и раскладывала карты.

– Доброе утро, Грильяж! – с улыбкой поприветствовал Виктор старуху.