Алексей Мальцев - Уймись, конопатая!

– Про оттенки серого я наслышана, – осторожно вставила Лера, поймав себя на том, что услышанное уже не кажется ей таким невыносимым, как минуту назад.

– Оттенки есть не только в сером. В любом цвете… в оранжевом, например.

Ей показалось, что подруга оговорилась. Странно: алкоголь сегодня они не заказывали.

– При чем здесь оранжевый? И какие в нем могут быть оттенки?

– А ты присмотрись к нему внимательней. Поверь, могут. И еще какие! – загадочно сообщила изменница.

Ответить Лера не успела – возле их столика неожиданно нарисовался тот, кого она только что видела на стоянке. Оказывается, утром в темноте он забыл положить в карман ключи от квартиры, привычно захлопнул дверь и сейчас вынужден был подругам слегка «обломать кайф».

– Что, прямо с рыбалки? Почему не позвонил, не предупредил? – поинтересовалась Богдана, протягивая ключи спутнику жизни и деловито разглядывая того с ног до головы.

– Сюрприз хотел сделать, – по-простецки развел руками Иннокентий.

– Считай, сделал… А вдруг мы здесь с мужчинами, – подруга лукаво взглянула на Леру, мол, подыграй. – Тогда как?

– Вот увижу, – набычившись, пробубнил он, – тогда и буду… реагировать. А пока…

– Небось пили на рыбалке-то?

– Не, я за рулем… Ну, так вы еще потусуетесь или, может, поехали?

Лера уже раскрыла рот, чтобы завершить на сегодня «посиделки», – после услышанного ей не терпелось выйти на воздух и отдышаться.

Однако подруга ее опередила:

– Мы еще посекретничаем, если ты не против.

Видя, как ни о чем не подозревающий муж изменницы собирается завершить мизансцену, и они снова остаются один на один, Лера судорожно схватила Иннокентия за рукав.

Непроизвольно, безотчетно получилось, но изменница вся напряглась, на секунду потеряв контроль над собой. Рыжие брови Иннокентия взлетели вверх, собрав на лбу гармошку из морщин.

– А мой… Стас… уже дома? – с трудом подбирая слова, поинтересовалась Лера. – А то у меня сотовый разрядился, волнуется благоверный небось.

Слегка растерявшись, Иннокентий высвободил свой рукав и начал накручивать бороду на палец. Изменница же, успокоившись, развела руками:

– А что мне не сказала? Позвони с моего.

С этими словами она протянула Лере сотовый. Муж изменницы тем временем вспомнил подробности рыбалки:

– Да, он что-то такое говорил. Что дозвониться не может… Конечно, дома уже наверняка, – многозначительно подмигнул он Лере. – Небось соскучился по любви и ласке, ждет не дождется.

– Это за одну рыбалку-то соскучился?! – Лера изобразила напускное негодование, схватив телефон подруги. – Сейчас я узнаю, чем вы там занимались.

– Рыбалкой, и ничем более! – отрапортовал Иннокентий, удаляясь. – Честно!

Ей еще не доводилось пользоваться новым навороченным смартфоном подруги. Занятая разговором, она по ошибке нажала не туда, и на дисплее появилась фотография, от которой Леру зазнобило. Быстро свернув «порнуху», она сориентировалась в устройстве и набрала домашний номер. Веселый голос мужа вернул ее к жизни.

Пока разговаривала с ним, перед глазами помимо ее воли плавала мерзость, которую Богдана зачем-то решила запечатлеть на телефон. А может, инициатива сделать эротическое селфи исходила от любовника? Тогда зачем использовать смартфон Богданы?

Проводив взглядом мужа, подруга подождала, пока Лера закончит разговор со Стасом, после чего спрятала смартфон в сумочку и взглянула с прищуром:

– Ну что, насладилась? И как тебе фотки?

– Ты имеешь в виду эту… гадость? А что, если бы Кеша увидел? Предупредила хотя бы.

– Бояться должна я, а не ты, – подмигнула Богдана, защелкивая на сумочке замок. – Все под контролем!

Больше она в ресторан не пойдет!

Зачем? Чтобы ей по капле сцеживали эту грязь, это непотребство?

Да еще и показывали фотографии при этом!

Нет уж! Уволь, Богдаша!

Негодование клокотало у нее в груди всю дорогу домой. Следовало давно оборвать эту традицию, она чувствовала – куда все идет. Богдане требовалось высказаться, ее распирало, а мнение подруги изменницу не особенно интересовало. Главное – выплеснуть!

Лера в свое время приложила достаточно усилий, чтобы остаться на кафедре после института. Чтобы преподавать, заниматься наукой. Она любила именно дерматологию, ненавидя при этом болезни Венеры…

Ей хватило практических занятий на старших курсах – не знала, куда деться от стыда, когда здоровый битюг, у которого, видите ли, с конца «закапало», спускал при них, студентах, трусы, громоздился в гинекологическое кресло… Нет уж, увольте!

На кафедре она могла выбирать свою сферу научных интересов – например, поражение волосистой части головы при псориазе. И – занимайся, накапливай материал, пиши, защищайся… К тому же у нее неплохо получались лекции, она умела находить общий язык с аудиторией.

Попади она в поликлинику на прием – это был бы ад, о котором не хотелось даже думать!

Увидев на стоянке у дома джип мужа, Лера немного успокоилась.

Стас на кухне чистил улов – один из пойманных лещей вытянул почти на полтора килограмма.

– У тебя глаза светятся от гордости, – заметила она, подставляя щеку для поцелуя. – А мне похвастаться нечем. Перемыли с Богдашкой косточки всем, кому можно и кому нельзя… Потрепались, короче.

Глядя в немного раскосые зеленые глаза супруга, она поймала себя на том, что сегодня ей особенно неприятно лгать.

– Охота вам на такую ерунду время тратить? – поинтересовался Стас, очищая от рыбьей чешуи разделочную доску. – Неужто больше заняться нечем?

– Ты, пожалуй, прав, – согласилась она, направляясь в комнату, чтобы переодеться. – Пора завязывать с этим. Это простительно девчонкам старшеклассницам, но взрослым теткам вроде нас…

– Когда начнешь завязывать? Может, со следующей пятницы?

– Я подумаю, – крикнула она уже из комнаты. – Но с вами на рыбалку все равно не поеду.

– Не настаиваю, – услышала в ответ.

Усевшись перед трельяжем в одной комбинации и взглянув в глаза той, что была по ту сторону стекла, Лера мысленно призналась: «Все, что ты сейчас сказала мужу, – ложь. От первого до последнего слова. Вы говорили только об одном, об этом самом. О том, что ниже пояса… Вернее, говорила в основном Богдана, как бы заново переживая свои неповторимые ощущения. Для тебя это были два часа настоящей пытки, словно перед тобой трясли грязным бельем.

Но не в этом дело.

Ты солгала мужу… И сделала это легко, непринужденно. А он благополучно проглотил услышанное. И Богдана наверняка знала, что ты солжешь. Это как бы само собой разумелось. Не говорить же правду – она тотчас станет достоянием мужа Богданы Иннокентия, и тогда… Подруга заставила тебя лгать, притворяться, она толкнула тебя на это – сделать то, что тебе противно. Какая она подруга после этого?!»