Даша Почекуева - Квартира

Трамвай напоминал Ноев ковчег – люди возвращались домой после смены, вминаясь друг в друга, толкаясь локтями и теряя человеческий облик. Перетерпев тесноту, Фролов выскочил из трамвая и пошел знакомой дорогой к дому Юдина. У подъезда стоял красный «Запорожец» с распахнутым багажником. Фролов подошел поближе и увидел в багажнике гору яблок. Из-за машины выглянула Роза Эдмундовна и воскликнула:

– Ах, это вы! Здравствуйте-здравствуйте! Снова пришли к Сереже? Семен Семеныч, знакомьтесь, это Вова. Его сын ходит к Сереже на английский.

Из «Запорожца» вылез суховатый дедок в кепке и пожал Фролову руку. Роза Эдмундовна просияла улыбкой. Она обращалась с Фроловым так, будто он был старым другом семьи.

– Ой, Вова, а могу ли я попросить об одолжении? Нам тут нужно забрать яблоки из машины, у меня страшно болит спина, а Сережа ведет урок. Нет, вы видели, сколько в этом году яблок? А еще даже не осень. Я делаю с ними компот и шарлотку. Вы пьете компот?

Фролову дали большое жестяное ведро. Он наполнил его яблоками и понес, шагая за Розой Эдмундовной. На лестнице ему навстречу вылетел Юдин. Оба остановились. Фролов подумал: какой же он нелепый. Глаза голубые, губы красные, на голове какой-то бешеный взрыв кудрей.

– Владмрпалыч, – Юдин опустил взгляд вниз и уставился на ведро с яблоками. – Вы чего?

– Ох, Сереж, прости, – всполошилась Роза Эдмундовна. – Я думала, у тебя урок. Попросила Володю помочь.

– Давайте я, – предложил Юдин и попытался забрать у Фролова ведро, но Фролов его не отдал.

– Нет уж, я сам.

– Сережа, если хочешь помочь, сходи вниз и забери у Семен Семеныча второе ведро. Там еще полно яблок. Володя, заходите. Ведро несите в комнату. Вот сюда.

Пока Роза Эдмундовна хлопотала на кухне, Фролов задержался у окна. С высоты второго этажа ему была видна суета вокруг «Запорожца». Опираясь о капот, Семен Семеныч курил, являя собой пример величавой неспешности. Юдин, напротив, шустро скакал около багажника. Он был неловок. Хватал яблоки и ронял, поднимал и опять ронял. Из каких-то темных глубин выплыло детское воспоминание: Фролову пять лет, он сидит в цирке на Фонтанке рядом с дядей Яшей, а на арене в луче света носится смешной клоун, жонглируя мячами.

Визит затянулся неприлично и неоправданно. Разгрузив машину, Юдин уехал с Семен Семенычем в гараж, чтобы забрать закаточную машинку для банок с компотом. Фролов остался ждать, чувствуя себя идиотом. Роза Эдмундовна уговорила на тарелку супа и, пока он орудовал ложкой, невзначай поинтересовалась:

– А почему вы сегодня пришли – из-за Вани? Как раз хотела сказать, какой у вас чудесный мальчик.

– Какой там мальчик, восемнадцать лет почти.

– Тоже мне! Это разве возраст? Вот посмотрите на Сережу, ему уже тридцать третий год идет, а иной раз такой ребенок… Вот и его мама, царствие ей небесное, всегда говорила: за Сережей нужен глаз на глаз… Возьмите салфетку, не стесняйтесь, я сама ее шила. У нас в соседнем доме прекрасный галантерейный магазин, и неделю назад они выбросили потрясающий отрез ситца.

Фролов опустошил тарелку, взял предложенную салфетку – синюю в клеточку – и промокнул губы.

– Значит, вы пришли насчет Вани? – продолжала Роза Эдмундовна.

– Да, хочу вернуть долг. Сергей Саныч не взял предоплату.

– О, с ним такое сплошь и рядом. Стесняется говорить про деньги.

– Мне так не показалось.

– Дайте угадаю: Сережа наверняка болтал, что у него дорого. – Роза Эдмундовна отмахнулась. – Он одержим идеей, что должен работать только с заинтересованными детьми и такими же заинтересованными родителями, вот и устраивает проверки. Я ему говорила, что глупо отпугивать людей при первой встрече, но он меня не слушает.

В этот момент в дверном проеме появилась кудрявая голова.

– О! Вы все еще здесь! – воскликнул Юдин. – Я боялся, что не застану. Мама Роза, держите машинку. Владмрпалыч, можно вас?

Он произносил имя Фролова сплошной абракадаброй, слегка задыхаясь. Фролов выбрался из-за стола. В суете он почти позабыл, зачем пришел, и, только оказавшись в комнате наедине с репетитором, вспомнил. Юдин закрыл дверь, повернулся к нему и нервно расчесал волосы пятерней.

– Слушайте, это очень хорошо, что вы пришли. Я как раз хотел извиниться. В прошлый раз мы разошлись на нехорошей ноте, и мне показалось, я вас задел. С моей стороны было самонадеянно лезть к вам с советами, и вы правильно сделали, что послали меня к черту.

– Я не посылал вас к черту, – уверенно соврал Фролов. – Я только сказал, что мне пора идти. К тому же вы уже извинялись.

– А… ну да. – Юдин стушевался и снова запустил руку в волосы. – В любом случае еще раз прошу прощения. Я хотел передать вам, что мы с Ваней уже занимаемся, но решил, что он сам вам расскажет. К тому же у меня нет вашего телефона. А вы, наверное, подумали обо мне черт-те что?

– Нет.

– Нет?.. На вашем месте я бы разозлился.

– А я нет, – снова солгал Фролов.

Сам не знал, зачем врет. Просто не хотелось выглядеть злопамятным.

– Забудем. – Фролов достал кошелек из кармана брюк. – Я пришел погасить долг.

– Какой долг?

– За первые три недели.

– А.

– Подзабыл, сколько вы берете за занятие?

Юдин слегка покраснел, кашлянул и назвал сумму. Не так уж дорого – Фролов готовился к худшему. Он пересчитал купюры в кошельке. Уже собирался протянуть Юдину деньги и попрощаться, но тут Юдин брякнул:

– А вообще-то я передумал. Для вас это будет дешевле.

Фролов поднял брови и изучающе уставился на Юдина, втайне радуясь, что у него есть повод рассмотреть его поближе. В голове крутилось плоское и опасное слово – «красивый». Это слово Фролов использовал за неимением более точных определений. В действительности Юдин не был красив: его портил длинный нос и крупные черты лица.

– Я могу заплатить и полную цену, – на всякий случай сообщил Фролов.

– Конечно, можете. – Юдин широко улыбнулся. У Фролова в груди что-то екнуло. – У нас страна возможностей. Вы можете платить, а я могу не брать деньги.

– Но все-таки возьмите. И считайте, что мы договорились. Ваня будет приходить по средам. Рассчитываться буду раз в месяц, вас устроит?

– Здесь слишком много.

– Здесь ровно столько, сколько вы сказали.

– Но я передумал.

– А я нет. Берите деньги и не морочьте мне голову.

Победа была за Фроловым: он вложил купюры в горячую руку Юдина, стиснул чужие пальцы и, замерев на миг, от греха подальше отступил.

Потом он вспоминал, что, кажется, выдал себя именно этой секундой – слишком медленно сжал чужую руку, слишком надолго растянул прикосновение. Надо было просто положить деньги на столик, но Фролов поддался порыву. Он надеялся, что порыв останется незамеченным, но вдруг случилось нечто странное.