Даша Почекуева - Квартира

– А я и не знал, что вы здесь живете, – сказал Юдин непринужденным тоном. Можно было подумать, что они встретились на дворянском балу, а не в очереди к прилавку.

– Не то чтобы живу. Просто еду с работы.

– А! Вы, значит, с завода? Смотрю, сегодня в очереди столько заводских.

– Да, я сверщик, – сказал Фролов.

– Сварщик? – переспросил Юдин.

– Нет-нет, сверщик. Сверяю план и факт продукции.

И тут же сам удивился: зачем сказал? Какая Юдину разница, сверщик я или рогатый черт? Лишь бы вовремя платил за занятия.

– А, сверщик! Это, наверное, очень интересно, – предположил Юдин.

– Да не особенно. Одни бумажки.

– Ну, не скажите.

Глаза Юдина весело блеснули. Фролов смутился и отвел взгляд, но все же не выдержал и снова взглянул на Юдина. Что-то в этом человеке его притягивало.

– Однажды, – вдохновенно сказал Юдин, – я переводил заводские документы. Англичане привезли какие-то хитрые станки для шлифования, к станкам прилагались инструкции, и никто не мог с ними разобраться. Наш профессор на кафедре подрабатывал переводами и мог бы взяться, но в тот месяц защищались кандидаты, и он заседал в совете. Так что он послал на завод нас, молодых и зеленых лингвистов с четвертого курса. Мы ужасно боялись сплоховать и, разумеется, наломали дров по всем фронтам. Вы вот знали, что англичане помешаны на чае не меньше нашего?

– Неужели?

– Клянусь, хлещут чай как не в себя. Один мой сокурсник называл англичан «наши чаевники». Ну, и еще кое-что добавлял для крепкого словца. Думал, они по-нашему ни бе ни ме, и смело обзывал их, пока не выяснилось, что один англичанин из делегации говорит по-русски. Такой скандал был! Я думал, нас всех попрут из института.

– И что, поперли?

– Нет, ну что вы. Мы загладили недоразумение. И знаете что? Оказалось, что лучший английский чай – это армянский коньяк.

Фролов закашлялся от смеха. Толпа ожила и немного продвинулась вперед. Краснолицая женщина нашла собеседника – прямо за ней стоял мужик в кепке и деятельно возмущался работой магазина.

– Что ж все так медленно! Скоро закрываться будут, а еще столько людей.

– Безобразие, – согласилась краснолицая.

– Хоть бы повесили объявление, за чем стоят, – встряла в разговор старушка в шляпке.

– Говорят, грильяж дают, – сказал мужик.

– А я слышала, что вишню в шоколаде, – возразила краснолицая.

Пока соседи по очереди выясняли, что дают, Фролов продолжал украдкой разглядывать Юдина.

– А вы конфеты берете на праздник? – брякнул он, желая еще что-нибудь спросить.

– А, нет. Это для мамы Розы. Она жутко любит шоколад… А вы?..

– Да так, подарок коллеге.

– Что, старое доброе взяточничество?

– Почему же сразу взяточничество. Хочу отплатить кое-кому за услугу.

– Так это оно и есть. Взяточничество в чистом виде. У нас, знаете, на кафедре висел хороший плакат на эту тему. Что-то в том духе, что взятка разлагает общество.

– А вы, когда англичанам коньяк дарили, разве не разлагали общество?

– Ой, ну бросьте, это ж англичане! У них классовое сознание. Как известно, оно разлагается само.

Тут из подсобки вынырнул заведующий и закричал на весь зал:

– Граждане! Гастроном закрывается через полчаса! Не занимайте очередь.

По толпе пронесся разочарованный стон, сменившийся волной гнева. Мужик в кепке успокаивал краснолицую женщину: «Вы не волнуйтесь, мы успеем». Толпа бурлила и напирала вперед. В какой-то момент Фролова прижало к Юдину; из деликатности он отвернул голову так, чтобы не столкнуться с ним щекой. Перед прилавком места было чуть больше – продавщица рявкала на всех, кто наваливался на витрину, и люди волей-неволей расступались. Юдин отлип от Фролова и схватил две разрешенные коробки грильяжа. Фролов попросил одну, и продавщица удивленно напомнила:

– Можем дать две в одни руки.

– Точно, – спохватился Фролов. – Тогда две.

Вместе с Юдиным они вышли из гастронома и двинулись по дороге через сквер. Дорожка расходилась: Фролову нужно было на трамвайную остановку, а Юдин засобирался домой. Он остановился в нерешительности, сунул конфеты в авоську и пожал Фролову руку.

– Ну, всего доброго. Приятно было увидеться.

Повинуясь порыву, Фролов протянул Юдину одну из своих коробок.

– Вот, возьмите. Это для Розы Эдмундовны.

Юдин округлил глаза.

– Вы чего? Не нужно.

– Нет-нет, берите. Мне все равно нужна только одна коробка.

– А как же ваша жена? Подарите ей вторую.

Что он заладил: жена да жена. Перед глазами у Фролова опять встало бледное лицо Лены; он отмахнулся от этого видения и, сам не понимая, зачем это делает, сердито повторил:

– Возьмите.

После некоторых колебаний Юдин взял коробку и рассеянно поблагодарил:

– Спасибо.

– Не за что. Я пойду.

Когда он уже сделал несколько шагов к остановке, вслед полетел оклик:

– Владмрпалыч! Будете рядом – заходите в гости.

Уже возвращаясь домой, Фролов вспомнил, что ничего не спросил об успехах Вани, не обсудил уроки, не уточнил, когда зайти в следующий раз. Он не то чтобы думал о Юдине, но в груди поселилось непривычное чувство, что случилось что-то важное; чувство свернулось в груди клубком, как кошка, и грело его.

В понедельник Фролов проснулся с ощущением, что неделя будет необыкновенно хорошая. И неделя и вправду оказалась лучше прежней. Танечка получила коробку конфет, оттаяла и пообещала скоро раздобыть списки. Соседи привезли из деревни мясо и по доброте душевной продали пару кило. Из половины мяса Фролов накрутил фарш на пельмени, остаток пошел на суп и рагу, на которых так настаивала Тамара Лаврентьевна. Он озвучил эту мысль Лене: думал подбодрить ее – мол, видишь, живем по заветам твоей матери, пусть порадуется. Лена тускло улыбнулась и отвернулась, не сказав ни слова.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.