Джули Дейс - Игра на грани фола

– Арест вступает в силу после возвращения и ни минутой позже. Как только твоя нога переступит порог – ты под домашним арестом. Никаких кремов и огурцов. Я найду все заначки.

Я волочусь в душ и на полчаса превращаюсь в русалочку.

Когда выходим из дома, отец жмёт кнопку на брелке и открывает машину, на что вопросительно смотрю в его сторону. Я думал, мы идём прогуляться или прогулка подразумевает поездку на машине туда и обратно? Похоже, я тупею, ведь не уловил истинной сути.

Отец, вероятно, улавливает вопросы в воздухе и, заняв кресло водителя, говорит:

– Я совсем обленился.

– Заметно, – кивком соглашаюсь и расслабляюсь в кресле.

Ровер отца выезжает на проезжую часть и стремительно пролетает мимо соседских домов.

Между нами приятельская атмосфера, иногда он заставляет меня забыться и подумать, что мы и впрямь друзья, а не родственники. Такова жизнь, если в вашем доме нет женщин. Проживающих на постоянной основе женщин. Мы понимаем друг друга и не пытаемся тыкать носом в дерьмо. Я ошибаюсь так же, как он, необязательно напоминать друг другу о проколах, можно просто сказать, что всё наладится и пытаться. Другой вариант невозможен. Да, мы родственники, но закон не запрещает ещё быть друзьями, либо мы его нарушаем. Плевать.

– Как дела на работе? – интересуюсь я. – Уже считаешь себя важной шишкой?

Отец ухмыляется.

– Почти. Всё вроде в порядке, хотя подрядчик два раза заставлял понервничать. Я хотел расчленить и закопать его труп в том же районе. Он два раза переносил дату завершения работ.

– Ну ещё бы, ты же любишь конкретику.

Он бросает в мою сторону предупреждающий взгляд, и я улыбаюсь.

– Я что, наговариваю?

– Нет, – спокойно произносит отец. – Но люди ждут ключ от дома в определённый день и дату. Я не хочу подводить их. Кто-то может продать жилье, куда они пойдут? В пустую коробку без крыши? Для этого и нужны точные до минуты сроки.

– Ладно, согласен, твоя правда.

– Как дела в школе?

– Ты уже спрашивал.

– Ты не ответил.

– Я сказал: лучше некуда.

– Я подумал, что это был сарказм. Звучит не особо радостно. У тебя проблемы с общением?

Я поворачиваю голову и таращусь на отца во все глаза. Мы оба знаем, что мои коммуникативные навыки на высшем уровне, я договорюсь с Сатаной и он проведёт экскурсию по аду. Собственно, талант от отца. Он способен договориться с любым человеком на планете или даже галактике.

– Нет, всё в порядке.

– Что тогда?

Кому, как не отцу, проделавшему длинный тернистый пусть от трёх работ к одной, где он – управляющий, можно рассказать и получить дельный совет? У него широкий опыт и, думаю, мудрости достаточно на нас двоих, он был вынужден рано повзрослеть. Без угрызения совести рассказываю всё с самого начала; что теперь могу стать объектом номер один для разрушения будущей победы. Черт, ну не смешно ли это? Какая-то девчонка решила перехитрить меня?

Отец недолго хмурится, к тому времени мы уже занимаем свободный столик и делаем заказ.

Что я слышу в конечном счёте?

– Проверь сам.

– Ты серьёзно? – сердито ворчу я. – Это твой совет?

– А что ты хотел услышать? Я даже не знаю её.

Я скептически вскидываю бровь.

– Мне стоит пригласить её на наш совместный ужин втроём?

– Первая девушка в нашем доме, это так волнительно! – посмеивается он.

– Я возлагал большие надежды на тебя.

– Если твой товарищ прав, то дай ей лживые намётки. Они прогорят и победа ваша.

– Я не хочу играть со слабаками. Я хочу обыграть сильнейших. Это стремно: вырвать кубок и искренне радоваться победе. В чём прикол? В том, что вы палец о палец не ударили? Это безвкусно!

Отец смотрит на меня совершенно спокойно.

– Ты завёлся.

И действительно, на пустом месте. Я чувствую, как гнев поднимается к горлу и сдавливает его.

– Черт, да, – соглашаюсь я. Мне приходится сделать глубокий вдох и с медленным выдохом избавиться от ярости. – Я просто не знаю, что с этим делать. По факту, никто ничего не видел, но подозрительные победы всухую на лицо. Придираться не к чему.

– Обыграй её в её же игре. Новичкам везёт.

– Говоришь, как заядлый игроман.

– Тебе есть что терять?

Я прищуриваюсь. Есть кое-что, что терять не хочу, например, лицо и сердце. Особенно второе. Не хочу остаться без него, зная, что меня дурят и при этом, добровольно отдавать. Да и стоит упасть разок в грязь лицом – никто не забудет. Так и будешь отмываться всю жизнь.

По лицу отца понимаю, что он улавливает ход моих мыслей, потому что поджимает губы. Он всегда так делает, когда начинает сомневаться в собственных доводах.

– К черту, не хочу об этом думать, пока есть дела поважнее.

Мы закрываем эту тему и забываем о ней уже через минуту, обсуждая более важные вещи и скатываясь к мелочам. Нам легко найти общий язык, даже если остаёмся при разных мнениях. Компромисс – вот что я слышу, если нет точек соприкосновения. Когда-нибудь я назову имя отца, как пример мотивации и того, кем хочу стать. Всё то время, когда он вкалывал на трёх работах, оставляя меня с няней – простительно, потому что всё, что у нас есть сейчас – его упорные труды. Не все способны принять ответственность, а ребёнок – это огромный крест на себе. Жизнь замирает, в приоритете уже другой человек. Весь мир начинает крутиться вокруг одного. В детстве я мог обижаться, смотреть, как остальные проводят время с родителями и не понимал, почему не имею того же. И только повзрослев, всё осознал. Есть и хорошие воспоминания: каждый праздник мы проводили вместе. Между двойным окладом в праздничный день и мной, отец выбирал меня, время со мной, а это обесценивает золото. Он не заставил меня обозлиться, он заставил меня гордиться и стремиться к большему, преодолевая все трудности.

Мы возвращаемся к дому ближе к девяти вечера.

Я торможу ещё до того, как подниму ногу и переступлю порог. Отец смотрит на меня с таким видом, будто на прогулке я успел стать дебилом или в тарелке было подмешано тормозное средство.

– Ты говорил, если переступлю порог, – ухмыляюсь я.

– И?

– Не придётся.

Я отступаю назад и иду к заднему двору, конечно, он следует за мной.

– Что это значит?

Ловкость и желание победить всегда были и будут при мне. А сейчас я очень хочу победить. Мне не нужен сраный домашний арест, и я буду цепляться за возможность избежать его.

Это хитро с моей стороны, но в получении желаемого все средства хороши. Как забавно, двойные стандарты. Отец плохо изучил окрестности. Только не я. Поэтому вытягиваю лестницу из-за кустов у стен дома и взбираюсь по ней в окно своей спальни.

– Технически, порог я не проступил, – моя самодовольная улыбка заставляет отца прищуриться.

– Засранец. Ладно. На этот раз тебе удалось.