Эдуард Овечкин - Акулы из стали. 5 в 1

– Эбля!!! – наконец-то проснулся Вася. – Что за на!!! Я счас рога-то посшибаю кому-то!!!

И начинает, как червяк из яблока, вылезать из оттудова.

– Вот сейчас страшно стало! – говорит старпом. – А вам, ребята, страшно?

– А то! – говорим мы и бережно держимся за свои рога. Вася-то ещё ниже старпома, так-то.

Вылез Вася, в руке бутылка с какой-то жидкостью.

– Шило? – подозрительно спрашивает старпом.

– Да, – подозрительно отвечает Вася.

– То, которое тебе вчера на протирку механизмов выдали?

– Да.

– Прятал там его?

– Да.

– А полез чего за ним? Механизмы протирать собирался?

Вася смотрит на нас, типа, ребята, выручайте, а как мы его выручим?

– Ладно, – машет рукой старпом, – идите спать, полуночные ковбои! Сука, даже напиться нормально не могут! Наберут детей на флот, а молока не завезут!

Старпом уже бурчит из соседнего отсека – пошёл спать.

– Вася, ты такой Вася! – в сердцах говорит ему Борисыч.

– А чё я-то? Я же добавки вам принести хотел! Ну, уснул нечаянно, пока лез!

– Одно слово: Чёрная Метка!

– Это два слова, а не одно!

– Да пошёл ты в жопу, филолог-самоучка! Луи Бешерель на разлив в мелкой таре!

И мы, конечно, радостные, что всё так хорошо закончилось, бежим дописывать пулю и спать. А когда пили в следующие разы с Васей, то назначали «дежурного по Васе», который должен был смотреть за, соответственно, Васей. Мы ж стратеги и решение всегда найдём.

Вася был хорошим, несмотря на то что Чёрная Метка. И не брать его в компанию – это было бы не по-товарищески.

Ну, а как вы думали? На подводной лодке тоже есть якорь, это же как бы корабль. А ещё на подводной лодке случаются командиры дивизий со свербящим в жопе шилом, и, когда две эти субстанции пересекаются в пространстве и времени, происходят всякие казусы.

Отрабатывали мы как-то задачу с покладкой на грунт. Нашли место себе поприятнее, с дном помягче да поровнее, глубина небольшая, метров сто восемьдесят. Решили, что тут и будем ложиться. На ста метрах отдифферентовались без хода и начали вниз тихонько опускаться. А снизу у нас из лёгкого корпуса торчит лаг – прибор для измерения скорости. В заведовании он у штурманов находится вместе со всякими гироскопами, карандашами и секстантами. Но они же штурмана, они его, как от пирса отчаливаем, откидывают и забывают о нём. Опускаемся. Гидроакустики докладывают глубину под килем: двадцать метров, пятнадцать, десять…

А у меня на пульте лампочка горит, что прибор лага отвален.

– Антоныч, – шепчу комдиву-три, – нога лага же торчит, штурмана забыли её завалить.

– Тихо, – шепчет Антоныч в ответ, – молчи, будь хитрым. Поржём хоть.

Восемь метров докладывают, семь, три, один. Один. Один. Ну и как бы по ощущениям понятно, что на дно-то мы не легли, а висим в пучине морской. Командир дивизии с нами тогда старшим на борту ходил, хороший был мужик, грамотный, но это именно у него шило в жопе кто-то забыл.

– Что такое? – спрашивает. – Кто виноват?

Комдив-три шепчет механику:

– Штурмана ногу лага завалить забыли.

– Тихо, – шепчет механик.

И оба хихикают.

– Чё вы ржёте-то, – спрашиваю я, волнуясь за народное добро. – А если погнём?

– Не ссы, – шепчет механик, – я её в доке видел, она как хер у слона, только железная. Её земным шаром не согнёшь.

– А мне вот, например, интересно, – решаю уточнить, – а где вы хер слона видели?

– Пошёл в жопу, – объясняет механик, где он видел хер слона.

Из рубок вылезают штурмана и гидроакустики и коллегиальным решением назначают виноватыми механиков. Тычут в нас троих пальцами и называют криворукими имбецилами, которые даже лодку на грунт нормально уронить не могут. Мы сидим и гордо молчим: накаляем обстановку.

– Механик, – не выдерживает командир дивизии, – немедленно доложить, что за хуйня!

– Эдуард, – пасует мне механик, – доложить, что за хуйня!

– Тащ контр-адмирал, докладывает Эдуард, то есть я. Нога лага отвалена.

Как он кинул в штурмана дыроколом каким-то:

– Ещё на механиков моих любимых бочку катит!

Завалили ногу лага, легли на дно, расслабились. Полежали, на косаток в камеры попялились. Надо бы и всплывать.

– А давайте, – неожиданно встрепенулся командир дивизии, – якорь заодно отдадим! Потренируемся!

– Какой якорь? – искренне удивился комсомолец.

Был у нас такой человек на корабле – замполит электромеханической боевой части. Замполита корабельного называли «замполит», а этого – «комсомолец», типа маленький замполитик. Наш к нам только перевёлся из Феодосии, где служил начальником клуба. Ну, то есть профессиональный подводник. Но даже не считая его, процентов тридцать подводников и не подозревали о наличии у нас устройства под названием «якорь».

– Ты чё, Вова, матчасть свою не знаешь? – презрительно щурится командир дивизии.

– Да какая у него матчасть? – отмахивается командир. – Рот закрыл, матчасть в исходном. Я против отдачи якоря, в задаче этого нет, к чему эта самодеятельность?

– Йа вам, командир, сейчас же и немедленно ставлю такую задачу: «Встать, блядь, на якорь». Кто тут самый главный? Я – самый главный!

– Тащ контр-адмирал, – вмешивается механик, – я тоже категорически против. Этот якорь с момента постройки корабля никто не отдавал ни разу. Как там всё получится – неизвестно.

– Да что вы меня, подъёбываете, что ли, все тут? Наркоманы, что ли, вы, а не солдаты?! – командир дивизии начинает кипеть. – Немедленно встать на якорь!!!

Якорь у нас – это такая железная плита массивная, которая в носу отдаётся и на цепи потом обратно втаскивается – в теории. А в первом отсеке как раз мой старшина команды по боевой тревоге сидит и три доктора. То есть та ещё команда молодцов-удальцов. Подвсплыли немного. Механик в «Лиственницу» командует им:

– Первый!

– Есть первый!

– Отдать якорь!

Минута молчания.

– Первый, как поняли?

– Не поняли, что сделать?

– Якорь отдать!

Минута молчания. Командир дивизии выхватывает микрофон у механика и орёт в него:

– Первый, блядь! Я сейчас приду и вас на хуй с этим якорем за борт отдам!

– Есть отдать якорь!

Проходит пять минут в гробовой тишине.

– Центральный первому.

– Есть центральный.

– Якорь отдан.

Командир дивизии радостно потирает ладоши:

– Ха-ха, ссыкуны, а я вам говорил, что всё заебись будет!

– Ну, во‑первых, не говорили, – встревает командир. – А во‑вторых, мы боялись насчет обратно его затянуть, а не отдать.

Командир дивизии его не слушает:

– Так, там, эта, давайте-ка поманеврируем потихоньку, посмотрим, как держит!

Все на него смотрят, молча вопрошая: «Ну, ты совсем с катушек слетел?»

– Ай, бля, ну вас в жопу, трусы! – командир дивизии явно обижается. – Ладно, затягивайте обратно.