Лана Барсукова - Ничего, кроме личного

© Барсукова С., 2022

© Оформление ООО «Издательство «Эксмо», 2022

За год до основных событий

Осень была капризна, как избалованный ребенок. Погода менялась по десять раз на день. С утра осень милостиво соглашалась погреться в лучах уставшего и выдохнувшегося за лето солнца, но уже к обеду капризно надувала губки и закутывалась в шаль облаков. Под вечер и вовсе впадала в истеричные рыдания, забивая в крыши домов водяные гвозди.

Тихон Ерофеевич, чиновник федерального ведомства, не любил осень. Он подозревал, что поэты просто оригинальничают, восхваляя в багрец и золото одетые леса. Леса вдали, а вблизи раскисшая грязь и лужи. И чтобы в них не наступить, нужно внимательно смотреть под ноги. Не до багреца.

Вот и сегодня нужно пересечься с одним человечком.

В кафе звать не хотелось. Там, конечно, тепло и сухо, но ведь надо о чем-то говорить. А что можно обсуждать с человеком, который величиной с горошину? Мелкий предприниматель, погрязший в неудачах, не способен поддерживать светскую беседу. Его тянет поделиться проблемами, озвучить хронику битвы за выживание. Это как-то бестактно с его стороны. Особенно в такую погоду.

Пригласить к себе в кабинет – даже не обсуждалось. Их тандем не для публичного пространства. Тихон Ерофеевич периодически использовал мелкого предпринимателя Антона Петухова для своих схем, которые предпочитал хранить в секрете.

Чиновник был человеком неленивым и неглупым, а потому умел творчески обрабатывать возможности, связанные с потоком федеральных денег. Свое положение в должностной иерархии Тихон Ерофеевич определял как слишком ничтожное, чтобы определять русла денежных рек, но довольно приемлемое, чтобы стоять рядом и купаться в их брызгах. Словом, он был забрызган бюджетными деньгами по самые уши.

Вот и на этот раз Антон Петухов предоставил мелкие услуги, позволив использовать свою фирму как прокладку в сложной схеме. Предстояло с ним рассчитаться. Деньги небольшие, но банковским переводом не отправить. Только лично в руки, чтобы не оставлять следов.

Тихон Ерофеевич решил назначить встречу в лесопарке на окраине Москвы. Он собирался навестить сестру, давно зазывающую к себе на дачу. Как раз по дороге получится. Свернет с трассы, немного углубится в лесопарк и отдаст деньги. И место укромное, и беседовать не придется. Можно вообще из машины не выходить, через опущенное стекло деньги передать. Похвалив себя за идеальный план, он позвонил:

– Антон, привет!

– Добрый день, Тихон Ерофеевич. – Голос предпринимателя всегда звучал немного понуро.

– Я, как волшебник, могу сделать его еще добрее.

– Простите, не понял.

«Вот потому ты сопли на кулак и мотаешь, что соображаешь медленно», – усмехнулся Тихон Ерофеевич.

– Готов с тобой сегодня расплатиться. В смысле денег.

– Ух, это очень хорошо. У меня как раз у дочери завтра день рождения, она смешная, коляску для куклы хочет.

«Кому это интересно? И вообще зачем плодиться, если нет денег даже на коляску?» – скривился чиновник.

– Слушай сюда! – властно сказал он. – В восемь вечера я буду ждать тебя недалеко от кольцевой трассы, сверну там в сторону Лосиного острова. Короче, подъезжай по МКАДу до съезда в сторону лесопарка, там встретимся. Только не опаздывай, у меня еще дел полно.

Собеседник молчал.

– Ты понял? – уточнил Тихон Ерофеевич.

– А может вы к какой-нибудь станции метро подъедете? – неуверенно предложил Антон.

«Блин! У него машины, что ли, нет?» – презрительно заподозрил чиновник.

– Нет, мне неудобно это. Я же сказал, поеду на север по МКАДу. Какие там станции метро? Короче, мы можем в другой день, если ты никак.

– Нет, я доберусь. У дочки же день рождения…

– Тогда все! Жду! – И короткие гудки.

Антон Петухов потер нелепо свисающий нос, придающий ему уныло-печальный вид, и полез в гугл-карты. Он разобрался с маршрутом, прикинул, сколько может стоить такси, и пошел искать резиновые сапоги.

– Лена, ты не помнишь, где у нас сапоги лежат? – крикнул он в сторону кухни.

– Какие сапоги? – донеслось в ответ.

– Резиновые.

– На балконе, кажется. А зачем тебе?

– Нужно.

– Тогда ищи. – Лена зашла в комнату. – Застеклили бы балкон, так полочки какие прибили бы, разложили бы все в порядке. А так там черт ногу сломит.

Антон понял, что это намек. На благоустройство балкона не было денег. Точнее они были, но каждый раз какая-то другая трата оказывалась актуальнее. Балкон терпеливо ждал своего часа.

Из тепла комнаты Антон шагнул под дождь и начал рыться в домашнем хламе. Балкон напоминал изолятор для вещей перед их отправкой на свалку. Он шарил рукой в поисках гладкой поверхности и думал о том, что в детстве его резиновые сапоги всю осень стояли у порога. Они были такой же приметой осени, как запах мандаринов на Новый год. Теперь резиновые сапоги выручают лишь изредка. Да и мандарины уже не так пахнут.

Сапоги нашлись, настроение поднялось. А может и хорошо, что Тихон Ерофеевич его вытащил? Лес, дождь, грязь, а ему все нипочем. Он идет в сапогах за деньгами!

Завтра они с дочкой пойдут выбирать коляску для куклы. Любую. Он так и скажет: «Выбирай любую». Ему не придется загораживать спиной дорогие модели. Он просто отойдет в сторону и насладится моментом отцовской щедрости.

Жена Лена всплеснет руками и отругает их за дорогую коляску. Но лучше, когда жена ругает за мотовство, чем молчит из жалости.

Антон прокручивал в голове завтрашние сцены, бодро шагая в сторону лесопарка.

Позади остались метро и переполненная маршрутка. Предстояло углубиться в лес, чтобы срезать путь до места встречи с Тихоном Ерофеевичем.

Антон избегал давать оценку тому, чем с его помощью занимается федеральный чиновник. Себя он успокаивал тем, что он мелкая сошка, крошечный винтик странной экономической системы, которую можно считать русским чудом. Вроде бы власти воруют, но люди не в обиде. И вообще, размышления на эту тему он пресекал как бесплодные, печальные и опасные.

«Все так живут», – думал он, поскальзываясь на мокрой грязи.

Вдали показался контур машины, застывшей в ожидании. Антон заторопился. Будучи внутренне интеллигентным человеком, он стеснялся опаздывать.

– Добрый вечер. – Он постучал в окошко автомобиля.

Тихон Ерофеевич опустил стекло и оттуда дохнуло теплым воздухом с едва уловимой ноткой цитрусового аромата. Тихо звучала незнакомая музыка.

Антон многое бы отдал, чтобы посидеть в таком салоне. Его машина переживала очередную реанимацию в автомастерской, но даже при благоприятном исходе его старенький «Форд» был полон других запахов и других ощущений.