Леонид Бежин - Оскомина

Бог . Не трогай Бежина. Бежин – мой новый страдалец Иов. Впрочем, недаром сказано, что судьба бережет тех, кого она лишает славы.

Дьявол . «Страдалец». Как же! Как же! Я сам и ему, и его героям намерен эти страдания, как дровишки в печку, подбрасывать. Но до его рождения еще далеко, а пока у нас там, на грешной земле, тридцатые годы, кои Ты почему-то возлюбил, как, впрочем, и Россию, то бишь Советский Союз, который некоторые уподобляют Третьему рейху. И в советском-то рейхе эти тридцатые с их индустриализацией, коллективизацией и кастрацией развернулись во всей красе.

Бог . Какой еще кастрацией? Что ты мелешь?

Дьявол (с ужимкой). Это я так… образно. В том смысле, что не до любви им сейчас… Все пошло на индустриализацию и коллективизацию.

Бог . Добавь к этому Красную Армию, ставшую одной из сильнейших армий в мире.

Дьявол . Ее Ты тоже, конечно же, возлюбил, как и всех этих Фрунзе, Ворошиловых, Буденных. Только Тухачевский для Тебя рылом не вышел, хоть он красавец из красавцев, покоритель женщин. Но у Тебя в пасынках ходит…

Бог . Покоритель… Варшаву покорить не мог.

Дьявол . Ты ж ему сам и не дал…

Бог (теряя терпение). Ладно, хватит. Что я там возлюбил – моя забота. Говори о своем деле.

Дьявол (всей своей мимикой – кривлянием – изображая просьбу о некоей уступке). О дельце, лучше сказать. Дельце же у меня так… пустяковое. Плевое, я сказал бы, дельце. Куда мне до больших-то дел…

Бог . Не прибедняйся, керя. Я этого не люблю.

Дьявол (удивляясь, как ловко его подловили на словце). Ах, я и забыл, что Ты слышишь сквозь стены. Изволь, изволь, не буду прибедняться. Дело у меня такое. Насколько мне известно, Ты задумал еще одно из Твоих благих начинаний – создать на земле ЕДИНОЕ ГОСУДАРСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, уподобив его ТЫСЯЧЕЛЕТНЕМУ ЦАРСТВУ ХРИСТОВУ. Весть об этом с восторгом встречена на небесах. Ангелы ликуют и рукоплещут. Еще бы! Границ между странами – изгородей наподобие тех, что возводит Твой секретарь из отточенных карандашей в стаканчике письменного прибора, больше нет – они уничтожены. Полосатые столбы с гербами повалены. Колючая проволока срезана. Соответственно, и былой вражды между странами, войн и диверсий, всяких там территориальных споров, национальных вопросов тоже нет, как не было их уже в Советском Союзе. Нет больше и местных парламентов, судов и правительств, а есть один Хозяин – Иисус Христос в лице великого Сталина, пекущегося о всеобщем благе и процветании. Словом, все отменно ХОРОШО, как и не снилось лучшему и талантливейшему, – ну просто разлюли малина! Никаких тебе экономических кризисов, спадов, порчи окружающей среды. Все будут блаженствовать как у Христа за пазухой. Недаром о Едином государстве земли мечтали в прошлом, будут мечтать и в будущем, но ближе всех к осуществлению этой идеи подойдет именно он – Твой избранник Сталин со своими освободительными походами. Успех ему обеспечен, но… Но, Всевышний, позволь мне вмешаться и Твое начинание не то чтобы слегка подпортить – оно никакой порче не подвластно, но испытать, как испытывал я Иова, а затем Александра Македонского, римских императоров, Ивана Грозного и прочих. Ведь ты мне это обычно позволяешь – вот и сейчас позволь.

Бог (пропуская первую, вторую причину его просьбы и называя третью, потаенную, глубинную, даже сокровенную). Ты это из ревности? Сознайся…

Дьявол (застигнутый врасплох, даже испуганный такой беспощадной проницательностью). Ну что Ты, что Ты! Помилуй! Какая там, к бесу, ревность! Да и с чего ревновать-то?

Бог (наставительно). А с того ревновать, что сам ты замыслил нечто подобное, но только под названием ТАЙНОЕ МИРОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО.

Дьявол . Да куда моему ПРАВИТЕЛЬСТВУ до Твоего ГОСУДАРСТВА. У меня ж там все масоны и сионские мудрецы с их пресловутыми протоколами, а у Тебя – высший синклит умов, мудрые государственники, радетели о всеобщем благе.

Бог . В том-то и беда, что таких днем с огнем не сыщешь.

Дьявол . А Сталин?

Бог . Сталин, конечно, великий ум, радетель и государственник, хотя при этом и коммунист, да и крутенехонек к тому же. Но он же один. Он катастрофически одинок – не то что твой Гитлер.

Дьявол . А при чем тут бесноватый Адольф?

Бог . Ты же его выставляешь против Сталина…

Дьявол . Но есть же Муссолини, Франко, в конце концов…

Бог (пресекая изворотливость собеседника). Не будем лукавить. Ты сделал ставку на Гитлера. По твоему разумению, именно бесноватый Адольф, как ты выразился, должен сорвать Великий План Сталина.

Дьявол (не принимая лестного комплимента от Бога). Какое там разумение! У меня мозги-то куриные, да и те от горячих сковородок оплавились и слиплись.

Бог . Нет, братец, сковородки тебе не помеха. Ты дьявол и поэтому дьявольски хитер, изворотлив, но меня не обхитришь.

Дьявол . Твои слова о моей хитрости мне напоминают лозунг: «Экономика должна быть экономной». Пусть даже и так, но Ты мне позволяешь?

Бог . Что я должен тебе позволить?

Дьявол . Будто Ты не помнишь!

Бог . Ах это! Испытать мой замысел.

Дьявол (с азартом). Да-да, испытать!

Бог (поскучневшим голосом). Ну валяй – испытывай, ежели так охота…

Дьявол (удовлетворенно шмыгнув носом). По рукам?

Бог (брезгливо поморщившись). Что ж, по рукам, по рукам, хотя ты рук-то не моешь…

Дьявол . По такому случаю обещаю, клянусь даже – вымыть самым лучшим, душистым мылом, какое у вас только ангелам, да и то не всем выдают. А Ты уж будь добр… подпись Свою божественную под договором… поставь. У Тебя девяносто девять имен. Вот любым из них и подпиши.

Бог (не без толики отвращения). Что ж, давай, сукин сын.

Дьявол . Если б я не был уверен в Твоей любви, я бы обиделся.

Бог . За что тебя любить-то?

Дьявол . А Ты притчу о блудном сыне вспомни. Блудного-то, младшего, отец любит больше, чем старшего, хотя старший не блудил, отцовские седины не позорил и его не покидал.

Бог (привставая с табуретки). Ладно! Будешь еще мне притчи рассказывать! Давай бумагу, пока я не передумал.

Дьявол гаерским жестом фокусника одергивает на локтях рукава, с возгласом «Вуаля!» (и скверным нижегородским произношением) извлекает из рукава свернутую трубочкой и перевязанную алой лентой бумагу. Он бережно разворачивает ее, разглаживает на колене, и, когда Бог, отвернувшись, ставит подпись, дьявол заверяет бумагу конторской печатью.

Наша семья жила в маршальском доме, называвшемся по-разному: «5-й Дом Советов» и «Грановского, три», из чего следует, что было еще по крайней мере четыре Дома Советов, куда из Петрограда в марте 1918 года переселилось новое большевистское правительство с семьями, мебелью, письменными столами, ширмами, этажерками, узлами и чемоданами. Назову их для того, чтобы стало ясно, как из этих Домов Советов, выглядевших словно дворцы с роскошным убранством и всеми достижениями самого современного промышленного комфорта, возникла идея Дворца Советов, который решили возвести на месте взорванного храма Христа Спасителя.