Юрий Михайлов - Холодное пламя Арктики

– Тулома, красавица, – сказал мой собеседник, раскуривая сигарету, – боже ж мой, какая здесь сёмга водится… Просто поросята резвятся в воде.

Мы почему-то не поехали в город, свернули с дороги влево, миновали мост и выскочили на другой берег реки. Через какое-то время промчались сквозь посёлок, состоящий из деревянных красивых домиков финской постройки, очутились почти в среднеполосном лесу с соснами, елями, осинами и берёзами, остановились у деревянной лестницы, спускающейся к водной глади. Нас окружили шесть-семь молодых людей в пятнистой форме, телохранитель Бобо кивком головы указывал, к кому из гостей они прикреплены. Мне достался русоволосый крепыш среднего роста с умными серыми глазами, представился:

– Сергей, 29 лет, женат, есть сын. Служил на Кавказе, в спецназе, окончил военное училище, в своё время был комиссован…

Я тоже назвал себя, он молча выслушал, добавил:

– Я знаю главное: вы – новый хозяин фирмы, для меня этого достаточно, чтобы охранять вас двадцать четыре часа в сутки. Идёмте, ваши апартаменты – на втором этаже. Скоро подвезут вещи, отдохните, будут ужин (или ранний завтрак, не поймёшь), баня, бассейн – с подогревом, можно искупаться до и после парилки. Вы любите пар?

– Да, наверное, – сказал я, – но я так редко бываю в парилке, что даже не знаю, что ответить…

– А ничего не говорите… Испытаете всё сами, парильщики здесь классные, с можжевеловыми вениками, думаю, вам понравится.

– А что, солнце так и будет гулять по горизонту? – спросил я, видимо, показав свою дремучесть. Сергей засмеялся, как-то по-домашнему всплеснув руками:

– Так Север же! Солнце заходит на час-полтора всего, поэтому такие толстые портьеры держим, гости балдеют от такой ночи, первые дни – почти все ломаются на бессоннице. Потом ничего, привыкают…

* * *

В гостевом доме я первым делом проверил зарядку на мобильнике, набрал номер отца. Он долго молчал, пришлось поставить его на дозвон. Наконец он заговорил так, будто мы не прощались и находимся в соседних комнатах:

– Значит, так, сынок: бабушке – хуже, наверное, начнут готовить её к операции. Я, конечно, подпишу все бумаги, врачи здесь замечательные, у нас двое учеников академика Воробьёва… Но в таком возрасте, как у нас, все боятся даже говорить о пересадке костного… Будут пока и лазер, и химиотерапия. В общем, хорошего мало…

– Подожди, пап, а как же возраст? Ведь врач говорил, так обнадёжил нас… Почему у бабули рецидив, что толкнуло на резкое ухудшение?

– Что сейчас об этом говорить, сынок? Надо надеяться на чудо, но готовиться и к худшему…

– Погоди, отец! – почти заорал я в телефон. – Что ты вечно паникуешь?! Мы в своё время и деда Колю могли спасти, от сердца редко так умирают, как с ним случилось…

– Что ты хочешь сказать, сын? Меня не было с ним в то время. Они с мамой были, вдвоём. Напарился, выпил водки, хорошо заснул, а утром не проснулся. Так дело было…

– Ладно, проехали. Извини, не хотел тебя обидеть. А с врачом можно будет поговорить? Позвони, когда он придёт к бабуле, я сам переговорю.

Он, конечно, ничего не знал, так ходил, видимо, из угла в угол, ждал, когда проснётся его мама, ожидал очередного укола и очередного сна. «Что же делать? – лихорадочно думал я. – Может, послать всё это дело и Бобо к чёртовой матери, рвануть домой на рейсовом самолёте, благо аэропорт недалеко? Тоже мне, хозяина нашли, нового нувориша из книги рекордов Гиннеса или как там у них, Форбса, что ли?! Ладно, не кипятись, надо подождать ещё день, самому поговорить с врачом…»

В дверь постучали, но, пока я не сказал: «Войдите», – никто не заходил. Сергей принёс мои вещи, вместительную сумку и портплед, сложил всё на диванчик, сказал:

– Я в соседнем номере, дверь полуприкрыта, услышу, если позовёте…

– Двери запирать, если спать ложишься? – я говорил с юмором, он отвечает на полном серьёзе:

– Естественно. Я вижу всех, кто идёт в ваш блок… И выходит от вас – тоже.

– Послушай, Сергей, зачем вся эта комедия? Вы главу соседнего государства, прибывшего с визитом, охраняете?

– Вопросы не ко мне. Начальник у нас – телохранитель Бобо Константиновича, старший на базе – Тужуркин, между прочим, генерал КГБ в отставке…

Запел мелодией блюза телефон, отец как-то торопливо и скомканно пытался сказать мне, что врач нашёл минутку, но он спешит… Я выждал паузу, понял, что могу говорить:

– Здравствуйте, доктор! Вы так спешите, что не можете поговорить? Татьяна Васильевна – ваш пациент, я её внук, нахожусь за тысячу километров…

– Да-да, я слушаю, извините, меня не поняли… Могу, конечно, могу говорить.

– Наш лечащий врач обнадёживал, что возраст бабушки позволит ей долго сохранять стабильное состояние…

– Это лейкоз… Что тут сказать? Нового ничего нет, как и случаев, о которых вы говорите, у нас не наблюдалось. Вы можете приехать? Надо спешить…

Я не стал продолжать разговор, поблагодарил доктора за информацию, за то, что он по телефону сказал такую голую правду. Отец, похоже, не врубился в его слова:

– Видимо, она не узнаёт меня… Или не может проснуться. Как ты, сын, что там делаешь?

– Да так, пап, хреновиной какой-то занимаемся. В бизнесменов играем… Я ещё выйду на связь. Мне надо кое-что обдумать и принять решение. Не бросай телефон, будь рядом с бабулей, вдруг она проснётся, захочет что-то сообщить нам.

* * *

– У него люди, – сказал телохранитель Бобо, – извините, Александр, он никого не велел пускать. – Высокий, симпатичный, лет сорока, не больше, человек стоял у двойной двери и отводил глаза.

– Понимаю, – сказал я, – освободится, скажите ему обо мне. Я пока осмотрю территорию…

– Держи рацию. – Телохранитель передал чёрный аппарат Сергею. – К реке пока не ходите, там наши работают…

– Что значит: наши работают? – спросил я охранника, когда вышли на улицу. – Что-то случилось?

– Точно не могу сказать, вернее, не имею права, – ответил Сергей, – у причала лодка, в ней – двое мёртвых…

– Господи, что это за Сицилия, – пробормотал я в сердцах, посмотрел на охранника, увидел, что он понял меня, сильно засмущался от ранее сказанной мне фразы. – Не переживай: ты – не говорил, я – не слышал.

Пошёл к свежим молодым посадкам, среди которых разместился теннисный корт с прекрасной сеткой и машиной для автоматической подачи мячей. Чуть левее, у одноэтажного строения, похожего на ангар, выстроилось с десяток машин, самым дешёвым оказался кроссовер «Вольво-90». У открытых дверей чёрного внедорожника «Мерседес-Бенц» стояли трое мужчин, тихо говорили:

– Похож – это ещё ни о чём не говорит… Хотя ты прав: рост, волосы, одежда – всё напоминает Геннадия. Он зря, конечно, отказывался от охраны, всё-таки главный инженер…