Михаил Щербенко - QueenSnake

– Да, было дело. Я по ММА выступаю, провела пару боёв. Раньше боксом занималась.

– Заработаешь на этом кучу денег?

– Ну, надеюсь.

*****

Их первый бой с Тайлером случился почти спонтанно.

Мистер Робертс иногда позволял ей заниматься по собственному графику, и часто она задерживалась в зале допоздна, когда для других тренировки уже завершались. В тот вечер они с Тайлером были в зале вдвоём. Она забрала ключи, обещав закрыть за собой, когда закончит.

– Знаешь, о чём я думаю? – спросил он тогда, прохаживаясь между рядов висевших как туши на бойне боксёрских мешков. – Ринг же сегодня в нашем распоряжении. Никто не мешает. Мы с тобой ещё не устраивали настоящего спарринга. Почему бы нет?

– А ты специалист в спаррингах?

– Ну, я немало их провёл.

– И какие условия?

– Раз уж ты у нас чемпионка по боксу, то сделаем боксёрский, конечно. В шлемах, нормальных перчатках на пятнадцать унций. Нам не нужны травмы.

– Легко работать или пожёстче?

– Можешь пожёстче. Я готов поиграть на сильной твоей стороне.

– Сильной, значит… Ну, хорошо. Готовься.

В этом их желании не было ничего необычного. Каждый, кто серьёзно увлёкся, рано или поздно приходил к этой мысли, к тому, что хочется проверить себя по-настоящему. Можно было сколько угодно слушать слова тренеров о том, что бокс – это искусство, а не средство бить людей в уличной драке, но где-то внутри всё же хотелось просто драться. Отринуть все условности, помнить лишь о том, что привело в этот зал, как и в самый первый зал в её жизни, о той первородной, едва уловимой жажде к саморазрушению. Поэтому она согласилась без сомнений. Это не был её первый бой против мужчины.

– Не против, если я посмотрю? – Хелен появилась в углу ринга, опираясь на канаты. – Давно уже ты этим не занималась. Вижу, что хочешь вспомнить, как было раньше.

Она была не против.

– Я подхожу тебе по весовой категории, – сказал Тайлер, приготовившись и перебравшись через канаты. – Давай, удиви меня.

– Не провоцируй. Можешь огрести от женщины. Тебя это не напрягает?

– Нет, никакого предубеждения. В нашем мире теперь все равноправны.

– Как сказать. Те, кто организует бои, с тобой не согласны, иначе бы не платили нам такие гроши… – она заметила, что он непроизвольно смотрит на её грудь под майкой. – Извини, что без лифчика. В нём неудобно работать. Груди у меня почти нет, так что особо нечего скрывать.

– Ничего…

Пару раз она замечала его смущение и ту неловкость, что возникала, когда они обсуждали личные вопросы. Как в тот день, когда он предложил ей жить вместе в найденном им доме ради экономии арендной платы.

– Ты говорила, что хочешь переехать из своей квартиры, – сказал он тогда. – Я тут один дом присматривал для аренды. Хорошее предложение, дешевле в Окленде сложно выискать, учитывая, что это даже не бандитский район. Хотел найти кого-нибудь, чтобы разделить плату, ведь там достаточно места и для двоих.

– И как ты представляешь наше совместное житьё? – спросила она. – Знаешь, мужчины меня не интересуют. Это я на всякий случай.

– Да я и не думал… Будем жить как друзья. Там два этажа, у каждого будет своя комната, своё личное пространство… Я же не это имел в виду…

– Погоди, не оправдывайся. Я не обвиняю.

– Извини…

– Ладно, давай посмотрим этот твой дом. Может, и стоящее предложение.

Теперь он смутился лишь на мгновение, быстро сделав вид, что ничего не произошло.

– Ну, давай. Ударь меня так сильно, как сможешь.

Она не стала ничего говорить, просто нанесла первый удар.

Взяла инициативу в бою, наступая и закручивая вправо. Её быстрые шаги по настилу казались слишком громкими в пустом зале, где лишь едва слышно скрипели, покачиваясь от вибрации, ряды чёрных мешков.

У Тайлера были неплохие задатки. Хорошая длинна рук, скорость. Однако он, тяготея к размашистой технике, плохо защищал голову и часто оставлял руки разведёнными, давая ей брешь, через которую можно было пробивать прямые. Это не могло не обернуться для него плохо. Ей нужно было лишь немного времени, чтобы понять, как он действует, подстроиться к его ритму, быстрым, но небрежным передвижениям вперёд и назад.

Она уходила от его выпадов, подсаживалась на ногах и, зажимая его у канатов, рубила боковыми по печени, чередуя эти атаки с прямыми ударами в область солнечного сплетения. Не хотела бить в голову, это было слишком легко. Азарт быстро захватил её, и не было никакого значения, что этот бой не для зрителей, и за него не заплатят деньги. Она дралась лишь для того, чтобы драться.

– Хорошо, – вырвалось у него, когда её кулак в очередной раз врезался в район селезёнки.

Так люди иногда подбадривают себя, чувствуя приближение печальной развязки.

– Лупишь как раньше. Ты знаешь, что агрессия связана с нашим биологическим началом? – сказала Хелен, единственный зритель их поединка. – За сотни тысяч лет эволюции в результате естественного отбора человек приобрёл определённую склонность к агрессивности, чтобы сражаться с этим враждебным миром. Не чрезмерную, чтобы не перебить своих сородичей, но и не слишком низкую… Сильные выживают, а слабые умирают, как говорится. Агрессия проявляется во многих формах. Например, секс – одна из форм. Это битва за продолжение рода, поэтому возбуждение агрессивное и сексуальное довольно схожи…. В современном обществе применять агрессию часто некуда, и она накапливается, ища себе выхода.

Их шаги звучали частой дробью в пустом зале. Она видела, что он стал опускать руки. Медленная, догоняющая боль при каждом вдохе делала своё дело, и разум, требовавший не опускать рук, был бессилен перед животным инстинктом. Можно было закончить бой ещё одним точным ударом в печень, но ей захотелось по-другому. Слишком сильный азарт, она уже не контролировала направление ударов.

– Такая наглядная демонстрация агрессии по Конраду Лоренцу…. Этим пронизано всё в природе. Бойцовые рыбки в яркой расцветке выстраиваются друг против друга, гуси сплетаются шеями в танце, который на самом деле является поединком. Каждая тварь в мире, от насекомого до огромного носорога. Вы как эти бойцовые рыбки. В вашем противостоянии и возбуждение, и жажда соперничества, и желание выплеснуть всё, что сделал с вами мир… Ты – моя бойцовая рыбка, охваченная жаждой саморазрушения…

Руки его опустились, и она, резко сблизившись, всадила в него апперкот, а потом, когда голова дёрнулась вверх, добавила боковым.

Он падал медленно. В тех передачах, что показывают дикую жизнь без прикрас, иногда можно увидеть, как подкошенное дерево в амазонских лесах, цепляя своих собратьев, начинает валиться прямо на дровосека, и нужно сделать шаг в сторону, чтобы освободить ему место. Так поступила и она, отступив на шаг и позволив ему просто упасть вперёд.