Юрий и Аркадий Видинеевы - Точка притяжения

Именно вынашивание неких бесчеловечных замыслов витало в информационном поле этого «Сотрясателя Основ».

Механизм организации работ в нашем «бункере» был добротно сконструирован и отлажен. Кроме того, он был надёжно оберегаем с помощью круглосуточного видеонаблюдения. В этом также проявилась гениальность и маниакальная недоверчивость «Самого».

По мере углубления в исследовательскую работу я всё более убеждался в том, сколь опасны могут быть определённые грани её использования, и приходил в ужас от того, что может сотворить с этим человек, не признающий разницы между «чёрным» и «белым», между добром и злом. Мои попытки самоуспокоения в этих переживаниях всякий раз разбивались, когда я вспоминал смех «Сотрясателя Основ», пугающий явными признаками безумия.

И я решил действовать.

Для начала я поставил перед собою две цели:

– протоколировать результаты своих исследований таким образом, чтобы не отображать в них «точки возможного роста „ядовитых зубов“»;

– вырваться из этого «бункера» и положить конец разработкам сумасшедшего гения.

Решение первой цели я с треском провалил.

После первой же попытки отойти от фотографической точности протоколирования полученных результатов, «Сам» вызвал меня на «беседу». Оказалось, что к каждому работнику приставлены не только «наблюдатели-визуалисты», но и «контролёры-аналитики». Последние проверяют составляемые нами протоколы на предмет их соответствия получаемым результатам.

«Сотрясатель Основ» объявил мне безо всякого «этического кокетничанья»:

«Если неточности протокола результат небрежности, то пусть это больше не повторяется. Иначе я тебя «утилизирую» как непригодный для меня материал. «Утилизация» будет произведена быстро и безболезненно.

Если в этом будет выявлена преднамеренность, я отдам тебя на растерзание моим подопытным крысам. Их пир я буду часто прерывать, чтобы растянуть его на много-много дней».

И я снова услышал его громкий смех, в котором бурлило и ширилось прогрессирующее безумие.

Оставался только план «B».

Я должен был что-то придумать для того, вырваться из надёжно охраняемого «бункера», миновать три окружающих его кольца бдительной охраны, добраться до силовых структур специального назначения, убедить их в том, что…

«Да кто же мне поверит?!»

Мало того, что мне не удавалось додуматься, как можно «вырваться» и «добраться», я ещё менее представлял, как можно «убедить», если против этого непробиваемой стеной стояло отсутствие у меня пресловутых «неопровержимых доказательств», без которых никакие решительные действия предприняты быть не могут.

Я снова вспомнил свой первый укол тревоги, когда меня подвезли к мощной бетонной конструкции, оказавшейся вершиной огромного и зловещего бетонного айсберга. Снова вспомнил слова, которые «слышались» мною в источающих этим бетонным монстром флюидах:

«Назад пути не будет!»

Но отказываться от своего трудно осуществимого плана я не собирался.

Единственным существом с человеческим лицом, которое встретилось мне в этом кошмарном «бункере», была «гейша». Она же оказалась единственной, к кому бездушный и бесноватый «Сам» питал нежные отцовские чувства. Все остальные были у него лишь «материалом» для реализации его засекреченного и «неэтичного» замысла.

«Гейша» – это лицо, чьи возможности мне неведомы. Но моё чутьё указывало на неё, как на спасение.

«Что я знаю о ней? Только то, что она японка».

Я почувствовал, как осветилась изнутри её душа, когда я произнёс по-японски несколько слов традиционной японской вежливости, принимая от неё порцию горячего саке после моей первой встречи с «Самим» в его кабинете. Возможно, для неё я оказался единственным существом, в котором она открыла какую-то общность с собою через звуки родимой речи. Это не произвело бы на неё особого впечатления на оживлённой токийской улице, но в этом холодном, бездушном «бункере», где вся атмосфера пропитана враждебностью и опасностью, это заронило в её душу зёрнышко восприятия меня как «единственно своего» среди всей остальной массы «чужаков». Так показалось мне во время нашей первой встречи.

Позднее это полностью подтвердилось.

«Сам» регулярно требовал меня к себе с отчётом о проделанной работе. Я видел, что он спешит завершить текущий этап исследований, но это не мешает ему сохранять максимальную

обзорность и добиваться скрупулёзнейшего мониторинга всего околотематического пространства. Он был гениален в анализе получаемых данных, находил в них то, что не видится и складывал из этого «невидимого» то, что впоследствии подтверждалось опытным путём как безошибочное предвидение.

Иногда ожидание аудиенции затягивалось, и я активно использовал это время ожидания для общения с «гейшей». Она не искала контактов со мною, но охотно и благодарно отзывалась на мои обращения к ней на её языке. Так я узнал, что её имя – Юрико, что она родом из Киото, во Францию приехала по программе обмена студентами языковых вузов, поселилась в семье добропорядочного французского буржуа, а через месяц, уснув в его гостеприимном доме, проснулась в «бункере».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.