Виктор Кабакин - Королева красоты

– Боже, ты сегодня великолепен, – только и могла прошептать

ошеломленная Настя.

Это случилось сразу же после свадьбы. Собственно свадьбы как таковой и не было. Анастасия заявила, что массового сборища с безудержной пьянкой и безумными выкриками «горько» ей не хочется. Тем более, что в ее жизни такое уже происходило. Пусть все будет скромно, без гостей, родственников и шумного застолья. В присутствии двух свидетелей и нотариуса Сергей и Настя подписали брачный договор, в котором половина особняка с обстановкой, принадлежавшего Королькову, передавалось в собственность супруги, а после смерти мужа, все становилось достоянием Насти.

По окончании торжественной регистрации в загсе Сергей и его молодая жена, вдвоем, поехали в уютный ресторан, где заранее был заказан столик. Вечер прошел тихо, спокойно и хорошо, если не считать одного маленького инцидента. Впрочем, не инцидента даже, а так – просто смешного случая.

Новобрачные сидели за угловым столиком, когда к ним подошел молодой человек и вежливо пригласил Настю на танец. Она вопросительно взглянула на Сергея, тот не стал возражать и кивнул головой. Однако потом с каким-то напряженным вниманием следил за танцующими, чувствуя пробуждающуюся в нем антипатию к незнакомцу, который крепко прижимал к себе его супругу и что-то шептал ей на ухо. По окончании музыки молодой человек подвел партнершу к столику и, расшаркиваясь, галантно усадил ее на стул. Едва кавалер отошел, как Настя расхохоталась.

– Он почему-то решил, – сквозь смех произнесла она, – что ты мой отец. Спрашивал, зачем, мол, я сюда явилась с папашей.

– А ты что? – усмехнулся Корольков.

– Я ему гордо сказала, что ты – мой муж. Он очень удивился, потом спросил: – Богатый, наверное? – Я ответила: – Да, богатый.

– Он сделал грустное лицо и говорит: – Богачи всех красивых девушек уводят. – А я: – Ничего, на твой век еще хватит.

– Однако ты так прижималась к парню, что я подумал, будто вы давно знакомы, или ты неравнодушна к нему, – нервно заметил Сергей.

– Уж не ревнуешь ли ты? – снова засмеялась Настя. – А ты —

ревнивец… Ревнивец! – Она покрутила перед его лицом указательным пальцем. Потом серьезно сказала: – Верь мне, я люблю тебя. И никогда не ревнуй. Если что-то изменится в наших с тобой отношениях, я сама тебе первая скажу.

– Да ничего я не ревнивец, – обиделся Сергей.

…Когда Корольков и его молодая жена поздно вечером возвращались домой, то едва не попали в автомобильную катастрофу. На Щелковском шоссе за кольцевой магистралью есть одно рискованное местечко, как раз там, где дорога делает крутой поворот влево, а за ним сразу начинается узкий мост через реку Пехорку. Здесь неоднократно случались аварии, особенно ночью, когда зазевавшийся шофер не вписывался в поворот, врезался в перекладину моста, а то и сваливался в реку, оказываясь вместе с машиной в воде. Хорошо, что там было не очень глубоко.

Подъехав к опасному повороту, Сергей слегка сбавил скорость. Вдруг он увидел, как слева, не подавая сигнала, его стал стремительно обгонять «Москвич», странного, оранжевого цвета. Корольков чуть подал свою машину в правую сторону, уступая лихачу дорогу. Однако «Москвич», поравнявшись, не стал довершать обгон, а неожиданно принялся прижимать его машину к самому краю дороги. Как раз в том самом месте, где начинался мост. В какие-то доли секунды Сергей осознал: он сейчас или врежется в ограждение и очутится в пруду, либо столкнется с «Москвичем». Корольков машинально затормозил, и это оказалось единственно верным решением. «Москвич», резко вильнув, едва сам не воткнулся в перекладину моста, но его водитель сумел справиться с управлением и, резко прибавив скорость, умчался.

Сидевшая рядом Настя перевела дыхание:

– Что это было? – шепотом спросила она.

– Похоже, какой-то пьяный, – стал успокаивать ее Сергей. – Но все уже позади. Не волнуйся, дорогая.

– Я была так напугана, – сказала Настя. – С тобой ничего не случилось?

– Со мной все в порядке.

– Слава богу, – вздохнула Настя. Потом после некоторого раздумья опять спросила:

– Ты запомнил номер этого «Москвича»?

– Нет, – ответил Корольков. – Разве в темноте, да еще в такой нервозной обстановке разглядишь. Хотя я обратил внимание, что номер выглядел нечетко: то ли потемнел от старости, то ли был заляпан грязью. Одна цифра, кажется, походила на «восьмерку». Да и цвет машины, – он помолчал, стараясь вспомнить. – Черт его знает, какой-то оранжевый.

– Наверное, надо заявить в полицию. Как считаешь?

– Зачем? – пожал плечами Корольков. – Это было случайное происшествие.

Больше они на данную тему не разговаривали. Однако Сергей обратил внимание, что Настя весь вечер выглядела молчаливой и задумчивой. Он объяснил это испугом, полученным от нечаянной встречи с шальным водителем.

Через день Корольков вынужден был переменить свое мнение о случайном якобы происшествии с «Москвичем». На его мобильный телефон пришло текстовое сообщения – «эсэмэска» следующего содержания: «Вчера тебе крупно повезло, но в следующий раз берегись…». Текст был анонимным. Что все это значило? Неужели, кто-то имел целью специально столкнуть машину Королькова в пруд?

Настя с головой окунулась в работу. Удивительная эмоциональность, пластичность, выразительное лицо, умение мгновенно схватывать и передавать любой образ быстро сделали ее модной фотомоделью. Ее популярность росла не по дням, а по часам. Настю начали приглашать на съемки для самых дорогих журналов. Все чаще она стала поздно возвращаться домой.

В такие вечера Сергей Корольков, сидя у телевизора, напряженно вслушивался в приближающийся шум автомобиля, с замиранием сердца ожидал долгожданного скрипа тормозов, резкого хлопанья двери и торопливого стука каблучков. Затем, испытывая в очередной раз разочарование из-за того, что машина на улице промчалась мимо особняка, с тоскливым видом посматривал на часы. Будучи сам человеком творческим, он сознавал, что жизнь одаренных личностей подчиняется, в первую очередь, закону таланта, а талант неизбежно эгоистичен, но ничего с собой поделать не мог. Тревога, словно нежданный осенний дождь, холодом омывала его сердце.

Настя впархивала, как ласточка, в комнату, на ходу скидывала туфли и одежду и взахлеб принималась рассказывать о том, что происходило в студии, как шли съемки, кто чего сказал или сделал смешного… Корольков, глядя на супругу, улыбался, любовался ею, радовался тому, что она, наконец, здесь, рядом с ним. Однако по интонации ее голоса, запинкам слов, движению глаз он старался уловить то, что она, возможно, не договаривала, что пыталась скрыть, делая недосказанное тайной от него, и тогда глухое чувство подозрительности и ревности, помимо его воли, взбухало в нем, как дрожжевое тесто в кадушке.