Катерина Карди - Но они тоже служат злу. Часть первая. Дочь демона

Кроха рычал, поглядывая на слетевшихся птиц, а те лишь дразнили его, разевая клювы и топорща перья. Змену пришлось взять его на руки, хотя силы ее были на исходе.

Близ холма отыскалась тропка, и дети, обрадованные, поспешили выйти на нее. Змену приободрилась – идти стало легче, даже Таврик прекратил хныкать. Однако тропа повела их вниз, густые заросли волчьей ягоды и терновника обступили детей зеленой стеной. Все проблески света исчезли, и подступившие сумерки пробудили неясную тревогу.

– Змену! – Таврик остановился в изнеможении. Ему было не по себе от этого места. – Я совсем устал. Давай вернемся, а? – жалобно попросил мальчик.

– Обратно? Так еще дольше идти! Давай посмотрим, куда ведет эта дорога. Она чистая и ухоженная, а раз так, мы скоро найдем чье-нибудь жилье и попросим ночлега. – Змену взяла его за руку и улыбнулась самой беззаботной улыбкой, которую только смогла изобразить.

Через сотню шагов тропа превратилась в разбитую дорогу, вымощенную плоским камнем. Сделалось сухо и пыльно, на обочине ни травинки, даже кусты растеряли все листья и стояли иссохшими метелками. Чувство направления подвело Змену, теперь она не могла даже примерно сказать, в какой стороне находится Приют. Непреходящие сумерки сбивали с толку, и во всем, что их окружало, Змену чудилось нечто пугающе-знакомое. Ее беспокойство передавалось Крохе, он ворчал и жался к ногам Змену.

Дорога чуть изогнулась и уперлась в руины неимоверно древних построек, в которых угадывался разрушенный замок. От крепостной стены осталась только поросшая мхом полоса, въездная арка ворот да изрядно просевшая квадратная башня.

Во дворе не нашлось ни указателей для путников, ни предупредительных табличек, ни вывесок. В башне были целы лишь дверной проем и стены, за стеной виднелась все та же дорога.

– Ты прав, Таврик, здесь ничего нет, – огорченно пожала плечами Змену. – Идем назад. Поищем другую дорогу.

– Змену, уже так поздно. – Таврик готов был заплакать от усталости и голода. – Давай отдохнем.

Противное воронье карканье нарушило покой руин. Огромные черные птицы расселись на стене – точно зрители, они старались занять местечко получше, ссорясь и щипля друг друга за перья. Одна ворона опустилась на камень рядом с детьми, но Кроха спугнул птицу.

– Какое злое место, – устало произнесла Змену, высматривая подходящий уголок для привала. Истонченной тростинкой нависла арка, угрожая обрушиться в любую секунду, каменный провал в просевшую башню казался логовом страшного зверя.

– Змену, – шепотом позвал Таврик. – Мне кажется, за нами кто-то идет, – он озирался, больше оглядываясь назад, пожимал плечами и встряхивал головой, пытаясь отогнать неясную тревогу.

Змену прислушалась, холодея от страха. Она ждала, что из-за кустов вот-вот выскочит черный зверь, но на дороге было тихо. Она уже собиралась успокоить Таврика, как вдруг услышала тихий, но явственный звук. Дети вздрогнули и, разом повернув головы, увидели своих преследователей.

– Таврик, – упавшим голосом позвала Змену. – Дай руку!

К ним приближались четверо незнакомцев. Их размытые в сумерках силуэты казались черными и зловещими.

Пропахшие дымом и копотью сыновья Баила шли старой тропой, изредка оглядываясь, прислушиваясь, нет ли за ними погони. Позади остались полыхающие стены Приюта, безумные крики женщин, вой пожарных сирен, а теперь они слышали лишь эхо своих шагов и тяжкое дыхание друг друга.

Внезапно Сиброк, что шел впереди, остановился, призывно вскинул руку и принюхался. Он жадно и глубоко втягивал воздух, а затем на его лице появился злорадный оскал:

– Пахнет как в Приюте, – сообщил он своим братьям. – Должно быть, это след той ведьмы, которую искал наш отец. Представьте, как он вознаградит нас, когда мы принесем ему желаемое.

– А вдруг это западня, брат? – Бангу изобразил сомнение на лице. Ему хватило страха, что он натерпелся в Приюте, чуя приближение охотницы.

– Мы будем осторожны! – пообещал ему Сиброк. Двое младших братьев переглянулись и согласно кивнули. Им хотелось хоть чем-то выделиться перед Баилом, и опасения Бангу они не разделяли.

Старая тропа поднялась на холм, вильнула меж деревьев и пошла вниз, к старинным руинам сторожевой крепости. А у искривленного арочного прохода вдалеке, у разрушенных врат, замерли в ужасе две крошечных детских фигурки. Тогда братья ускорили шаг, и на их лицах заиграли жуткие улыбки, точно звериные оскалы.

Багрянокровые 10 10 Багрянокровые – дети смертных и демонов. Практически ничем не отличаются от людей, кроме ряда не всегда проявляющихся способностей. Смертные дети столь дороги демонам, поскольку обладают тем, в чем самим владыкам горизонтов отказано, т. е. душой. братья сейчас больше чем когда-либо походили на своего отца. В явной тени горизонтов их человеческие черты смазались, еще явственней обнажив все уродство увечных душ.

Радзу, сильнейший из них, ринулся вперед, одним махом преодолев расстояние, отделявшее их от беглецов, и сбил детей с ног. Они были словно пушинки, когда он схватил их за шеи, поднимая в воздух.

– Отец будет нами доволен, – рыкнул он, похваляясь добычей перед братьями. – Он просил одну душу, а мы приведем ему две!

– Отцу не обязательно знать про вторую душу, – вдумчиво протянул Гиатэ.

– Точно! – поддержал его Радзу. – Давайте кинем жребий, кому достанется…

– Это добыча отца! – рыкнул раздраженно Сиброк. Как самый старший, он привык, что подачки Баила чаще достаются ему. И его злила мысль, что младшие братья хоть в чем-то его обойдут.

– К чему ссоры, братья? – примирительно произнес Бангу. – Сперва мы выберемся отсюда, а уже затем будем делить добычу и награду…

– Эй, а это что? – удивленно воскликнул Сиброк, указывая на рыжего щенка, вцепившегося что есть силы в ботинок Радзу.

– Проклятье Бездны! – Радзу беззлобно пнул щенка, тот высоко подлетел в воздухе и шмякнулся на дорогу с жалобным визгом.

– Кроха, – с отчаянием воскликнула девочка, дернувшись в могучей руке Радзу.

– Глядите, он ей дорог, давайте размозжим ему голову! – Гиатэ занес было ногу над щенком.

– Стой! – крикнул Бангу, останавливая брата. Каждый из сыновей Баила был по-своему одарен. Радзу унаследовал силу демона, Сиброк – обоняние, Гиатэ – слух, ну а Бангу – его изворотливый ум. И потому все прочие братья слушались его, признавая его превосходство.

– Ну что еще, Бангу? – Гиатэ недовольно замер. – Ты портишь все веселье!

– В самом деле, что тебе до ее слез? Она поплачет, мы посмеемся! – встрял Сиброк.

– Откройте глаза шире! – Бангу сжал кулаки, раздражаясь непонятливости братьев. – Это щенок охотницы!