Ирина Ярич - Ты не я. Близнецы

В августе 1917 года произошли несколько пожаров на военных заводах. Газеты и молва разнесла вести по всей империи. И немало людей задавались вопросами: почему так совпало? И почему на военных заводах? И почему перед отправкой снарядов, пулемётов и другого вооружения на фронт?

11 августа загорелись четыре завода на Малой Охте под Питером, огонь уничтожил большое количество снарядов.

С 14 августа горели склады и вагоны, полные оружия и военной техники да и сам пороховой завод в Казани! Пожар начался после двух последовательных взрывов вагонов на железнодорожных путях. Четыре дня бушевал пожар на станции Пороховая! Но жителям пришлось слышать взрывы, доносящиеся с территории завода ещё неделю! Некогда один из крупнейших заводов Российской империи превратился в руины. Погибли люди – во время пожара – тринадцать человек, потом ещё восемь раненных. Пострадали близ стоящие строения, в том числе и жилые дома, куда летели осколки. «Начальник завода генерал-лейтенант В. В. Лукницкий скончался в госпитале от потери крови».

Главное, в результате оказалась почти обезоружена российская армия. На следующий день, 15 августа вагоны с патронами, пулемётами, фугасными артиллерийскими снарядами должны были уйти на запад, чтобы пополнить боеприпасами и вооружением нашу армию. Но свыше миллиона снарядов и двенадцать тысяч пулеметов уничтожил пожар, погубив и взорвав там, где их произвели, сея смерть вокруг на мирных граждан и работников. А фронт остался без боеприпасов, что сыграла в пользу противника. Да ещё на пожаре в Казани сгорело около тридцати тысяч тонн нефти и мазута. Сгорело топливо, так необходимое на фронте.

16 августа в Петрограде на улице Прилукской, 2 загорелся механический завод акционерного общества Вестингауз, выпускающий воздушные тормоза. Завод получил от правительства заказ на изготовление винтовок для фронта.

18 августа в Москве возник пожар на Прохоровской мануфактуре, крупном предприятии, где трудилось более семи тысяч работников на фабриках: бумагопрядильной, ткацкой, ситценабивной, а также существовала ручная выработка.

Георгий Максимович удручённо причитал: «неужель проиграли?». Он откровенно разговаривал с повзрослевшими сыновьями, да и с женой тоже. Наталье Александровне не верилось, что кто-то, кто имеет отношение к заводам или железной дороге по небрежности бросил непотушенный окурок. Но это же не по улице идти, там кругом порох или что-то подобное взрывоопасное и рабочие знают и понимаю, как надо себя вести в подобных условия. «Нет, не верю, чтобы кто-то из рабочих так сглупил», – говорила она и её поддерживал муж. Петя и Павел, ошеломлённые новостями долго не могли сообразить, потом их прорвало, они подхватывали версии, о которых прочитали или услышали, и выдвигали собственные. Однако в них не было ничего, что могло хоть как-то прояснить странные пожары. Пётр считал, что всё это случайность, роковое стечение обстоятельств. «Может быть, Бог не хочет, чтобы мы победили и определил Россию для какой-то особой миссии» – предполагал он. Павел продолжал его мысль «миссии страдальца»! Он не был согласен с братом, не верил в случайное стечение обстоятельств, а уверял, что их «устроили те, кому выгодно. А выгодно Германии. Значит она и кукловод, а её марионетками могут быть не только немцы». Георгий Максимович так же склонялся к подобным размышлениям, но не хотел верить, что кто-то нанёс такой колоссальный ущерб преднамеренно.

– Это что за книга? – спросил Пётр у Павла, увлечённого чтением.

– «Война и финансы».

– Интересно?

– Очень!

– Кто автор?

– Приват-доцент нашего университета, Боголепов.

– Дмитрий Петрович с кафедры финансового права?

– Да, Петя. Не мешай читать.

– О, Павлик! Дашь почитать потом?

– Ты, что заинтересовался правом?

– Нет, автором. То есть интересен именно его взгляд в том числе и на эту тему.

– Судя, Петя, по твоей любви к революционерам, то, думаю тебе понравиться о чём и Боголепов пишет. Ведь он из этой же категории людей?

– Так и есть, Павлик. Дмитрий Петрович уже десять лет, как член социал-демократической рабочей партии! К тому же активный большевик. Слышал в апреле проходила всероссийская конференция РСДРП? Так он участвовал в комиссии, которая работала над тезисами, предложенными Лениным. И они стали программой действия для партии.

– А, тогда понятны его высказывания… Впрочем, здесь же на титульном листе наверху: ВОПРОСЫ ПРОГРАММЫ и ТАКТИКИ СОЦIАЛЪ-ДЕМОКРАТIИ. А я и не обратил внимание… Рабочая партия, где основатели партии, может быть и были на заводе, так только как ораторы, ни один из них ни разу не стоял за станком.

– Но…

– Петя, умоляю, потом.

Когда оба брата прочли эту книгу, то долго беседовали, вернее больше спорили.

– Если бы у меня не было своего мнения, – говорил Павел, – Дмитрий Петрович, надо признать, весьма убедительно доказывает, можно сказать, необходимость скорейшего окончания войны. Так кто же против её окончания?!

– Многие, Павлик и ты в том числе!

– Петя, дорогой мой, не думаешь ли ты, что я желаю, чтобы германская длилась ещё долго! Конечно, братец, я тоже хочу, чтобы наши войска поскорее вернулись домой, но с победой!

– Вот! А, как же, Павлик можно победить, когда такое твориться, о чём ты сам прочитал! Империя расходует запасы, гибнут здоровые и трудоспособные!

– Всё так, Петенька, но выйти из войны без победы может быть ещё горше и тяжелее. Ведь немцы потребуют возместить убытки. Ладно бы, если золотом, а если захотят получить земли? А земля не пустая, на ней леса и луга, реки и озёра. Главное, там могут жить люди. Могут быть православные храмы, пашни, разные здания – частные и общественные. И, не спрашивая этих людей, передадут их вместе с их имуществом и всем, что окружает правительству другой страны, чуждой по духу и вере! Каково им будет? И как они станут относиться к власти и державе, которая их, по сути, продаст?

– Павлик, кто продаст, не выдумывай, пожалуйста. Но, если такое, в крайнем случае и произойдёт, то, быть может, эти тысячи или даже сотни людей спасут миллионы!

– Может быть и спасут. И вряд ли там окажутся только сотни. А сам, ты, представь, что попал вместе с ними, каково было бы, как думаешь?

– Павел, какой смысл говорить о том, чего не может быть!

– Чего не может быть? Что ты там окажешься или твои любимые большевики не продадут землю вместе с людьми?

– Уверен, что ни того, ни другого не произойдёт.

Москва, 1917 год: сентябрь, ОКТЯБРЬ

Первого сентября всех облетело известие, что Временное правительство создало орган управления страной – Директорию. Кроме того, изменили форму правления: Российскую империю упразднили и провозгласили Российскую Республику. В преподавательской среде продолжался вначале не совсем явный, но потом более заметный раскол на части, которые впоследствии дробились, но продолжали сосуществовать вместе, чтобы сохранить Московский университет. Часть преподавателей и студентов открыто ликовали, другая часть восприняла сдержанно, не зная радоваться или печалиться, третья часть негодовала, но не буйствовала.