Ирина Ярич - Ты не я. Близнецы

«Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона.

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства – это дело обеспечено.

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!

Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов. 25 октября 1917 г. 10 ч. утра»

На улице хлещет холодный дождь, капли которого ветер сыплет в разные стороны: обдаёт лица прохожих, непрестанно капает с зонтов на плечи и рукава, струйками скатывается за воротник у извозчиков, поливает стёкла автомобилей. Озабоченные мужчины подъезжают и подходят к большому и красивому зданию, торопливо входят в подъезд. Невдалеке от привратника снимают галоши и направляются к парадной лестнице. Мягко и уверенно ступают начищенные туфли, ботинки и сапоги по ковру, красноватой дорогой взмывающей по ступеням, уводящим на верхние этажи.

Городской голова Москвы Вадим Викторович Руднев после получения известия о вооружённом восстании в Петрограде, созвал внеочередное заседание городской Думы. Так как в московской Думе у большевиков большинства голосов нет, поэтому они понимая, что верха здесь не возьмут, ушли из зала заседаний. В их отсутствие депутаты решили создать Комитет общественной безопасности и соответственно руководить им должен городской голова, и они избрали Руднева. Кроме него депутаты выбрали ему заместителя, тоже эсера, командующего Московским военным округом полковника Константина Ивановича Рябцева.

Черноволосая головка с коротко подстриженными волосами и точёным личиком склонилась над зелёным сукном письменного большого стола, заваленного бумагами и газетами. Юная девушка со странным именем Рузя, занесённая большевистским вихрем в первопрестольную с польских земель своей малой родины старательно и азартно выводила буквы под диктовку:

«Постановление Военно-революционного комитета 25 октября 1917 года.

Две революционные газеты – «Рабочий путь» и «Солдат» – закрыты заговорщиками штаба. Совет рабочих и солдатских депутатов не может потерпеть удушения свободного слова.

За народом, отражающим атаку погромщиков, должна быть обеспечена честная печать.

Военно-революционный комитет постановляет:

1. Типографии революционных газет открыть.

2. Предложить редакциям и наборщикам продолжать выпуск газет.

3. Почетная обязанность охранения революционных типографий от контрреволюционных покушений возлагается на доблестных солдат Литовского полка и 6-го запасного саперного батальона.

Председатель

Секретарь».

Вскоре курьер унес записанное в редакцию газеты «Рабочий путь» и в номере 45 от 25 октября вышло это постановление.

Идёт мелкий надоедливый дождик.

Братья со своими приятелями: Павел с Варфоломеем, а Пётр с Егором, Юрием и Тимофеем отправились в Милютинский переулок. Они сопровождают Тимофея, тому надо позвонить дяде по просьбе матери. Подходя, они видят перед фасадом здания наваленные груды всякой всячины: много деревянных ящиков, какие-то короба, дрова, сорванные вместе с петлями двери, палки разной длины. Всё это громоздится друг на друге. Вокруг баррикады снуют возбуждённые люди с винтовками. Телефонная станция закрыта и позвонить Тимофею не удаётся.

* * *

По улицам проезжают грузовые машины, за деревянными бортами стоят солдаты с решительными лицами и красными повязками на рукавах, они крепко сжимают винтовки со штыками, готовясь в любой миг пронзить потенциального врага. Грузовики издали похожи на гигантских ежей. Солдаты, которые поверили агитаторам-большевикам едут отвоёвывать власть для себя, как они считают.

* * *

На углу Леонтьевского переулка и Тверской улицы члены Общества вспоможения приказчиков Охотного ряда сооружают баррикаду: повалили большую афишную тумбу, катят бочки, громоздят ящики.

* * *

После четырёх часов по полудни в аудиториях и во дворе университета студенты стали сбиваться в отряды. Павел увидел из окна коридора, как во двор въехала грузовая машина. Вокруг неё вскоре образовалась суета, а потом студентам из машина стали раздавать винтовки. Оказалось, что машина прибыла с оружием из склада, который принадлежал Московскому военному округу.

Павел бросился искать Петра. Тот о чём-то спорил в углу аудитории со своими приятелями: Егором и Тимофеем, и они ещё не знали о раздаче оружия. В помещении кроме них никого, они так увлеклись своим спором и не обратили внимания, что делается за пределами аудитории. Павел подбежал к Петру, взял его за руку и говоря: «Сказали, что мать прислала телеграмму, пойдём скорее», потащил к запасному выходу, откуда не видно раздачи оружия и ближе к дому, где они жили. Пётр спрашивает, что она пишет, Павел на бегу отвечает: «Не знаю, надо поторопиться, может что-то важное».

Они почти бегом добрались до квартиры, где снимают комнату. «Где телегра… Ты, что делаешь? Павлик открой!» – завопил Пётр. После того как тот вошёл в комнату, Павел быстро закрыл дверь и запер ключом.

Хозяйка квартиры – пожилая вдова мелкого служащего одного из департаментов Министерства просвещения выглянула на шум, испуганно оглядываясь.

– Маргарита Павловна, не беспокойтесь, Петя с сегодняшнего дня под домашним арестом, сами знаете, что делается на улицах вокруг. Прошу вас, как бы брат Вас не просил не открывайте дверь…

– Это подлость, Павлик! – перебил его Пётр из-за двери. – Обманом заманил! Как ты посмел?! Откуда такие методы?

– Извините, Маргарита Павловна, – и Павел обратился уже к брату. – Петя, ты прости меня, но я запер тебя для твоей же пользы. В университет привезли винтовки из военного округа и раздают студентам, – Маргарита Павловна ахнула и всплеснула руками, – предполагая, что ты побежишь на подмогу большевикам, стараюсь не допустить твоего участия в кровопролитии. Если с тобой что-нибудь случиться, что я смогу сказать родителям? Я уверен у них будет вопрос, возможно, и немой, обращённый ко мне: «Где ты был? Почему не остановил его? Как допустил?» Когда будем врозь, тогда как хочешь, а пока… Эй, Петя, прежде чем так колотить в дверь, подумай, чем-ты будешь возмещать ущерб Маргарите Павловне, к тому же она не заслужила, чтобы ей докучали подобным шумом, – хозяйка попыталась благодарно улыбнуться Павлу, но на испуганном лице вышла жалкая гримаса. – Я ухожу в университет. Так что твои вопли не услышу. – Павел кивнул Маргарите Павловне и шепнул ей, – Надеюсь, что он не выпрыгнет в окно. Хорошо, что вы живёте на пятом этаже, а не на втором и тем более не на первом.