Михаил Станецкий - Маленькая капля на кончике носа

Саша внял моим мольбам. Он неожиданно совершенно спокойным тоном предложил Вики пари. Если он угадывает любимого поэта Вики, то она принимает его приглашение отужинать нам всем вместе здесь, в этом кафе. Вики удивлённо вскинула свои огромные красивые глаза. Сначала она недоумённо посмотрела на меня, будто ища поддержки, а после взглянула испытующе на Сашу. Немного помолчав, она с лёгкой улыбкой кивнула в знак согласия.

– Признаюсь, вы несколько напугали меня своим напором, в котором можно было усмотреть нотки безумия, да, простите меня. Но, знаете, если вы угадаете имя моего любимого поэта, то, пожалуй, я соглашусь на три обеда и два ужина за ваш счёт! – сказав это, Вики весело рассмеялась.

Саша, помолчав несколько секунд, прищурился и заговорил тихим голосом:

– Если не ошибаюсь, то сейчас великая и прекрасная Пасхальная неделя, так ведь? Так вот, я посвящаю это стихотворение всем красоткам и чудесной Пасхе:

Так думал о Пасхе и девичьей молодости мой любимый поэт Луис де Гонгора-и-Арготе 6 6 Луис де Гонгора-и-Арготе (1561—1627 гг.) – один из наиболее влиятельных испанских поэтов эпохи барокко. . Согласитесь, прекрасный слог, не правда ли, Вики?

Воцарилась тишина. Казалось, что замолчали даже все посетители в кафе, поддавшись очарованию и музыке стиха, который блестяще исполнил Саша на хорошем испанском. Это поэт, которого ненавидел Лопе де Вега и Франсиско Кеведо, но обожал Сервантес. Он не оставлял равнодушными своих читателей и слушателей.

Вики удивлённо смотрела на Сашу. Несколько человек в зале зааплодировали.

– Браво, Саша! Я и не знал, что ты столь хорошо знаешь испанский! Чьи это стихи? И требую перевода!

– Откуда вы знаете этого поэта?! – уже по-испански спросила явно обескураженная Вики. – Вы его, правда, здорово подсократили, но я удивлена очень!

– Вики, кто выиграл наш спор? Прошу честно ответить на мой вопрос! – Саша был величественен и неприступен как олимпийское божество.

– Да, но как?!! Как вы узнали об этом? Мистика! – уже на английском воскликнула Вики.

– Видите ли, моя прекрасная леди, это не является предметом спора и предварительных договоренностей. И я оставляю за собой право сохранять это в тайне, – Саша ехидно улыбался, торжествуя свою победу.

– Хорошо-хорошо, пусть будет по-вашему, – Вики явно уже справилась с собственной растерянностью, – можно ли засчитывать этот ужин как один из обещанных мною?

– Хорошо, но при одном условии, пообещайте мне, что один из отведённых мне вечеров мы поужинаем вдвоём, без этого типа. – Саша ткнул в меня своим довольно изящным для бывшего боксёра пальцем.

– Только если ваш друг не обидится и согласится с этим условием! – Вики опять засмеялась.

– Да уверен, что согласится! И даже с некоторым облегчением! Он же скептик и циник и вследствие этого устал от моей восторженности стареющего романтика. Так ведь, друг мой? – Саша смотрел на меня умоляющим взором десятилетнего мальчика, отпрашивающегося с друзьями погулять.

– По поводу цинизма, это ты, брат, конечно, преувеличиваешь! Но в целом вынужден признать твою бесстыдную правоту.

– А кстати, Вики, вы знаете этимологию слова «циник»? – вдруг оживился Саша.

– Я готова выслушать вашу версию! – с улыбкой ответила Вики.

– Всё просто. Как и множество философских терминов, это слово имеет корни в античной Элладе. Помните, существовала такая философская школа киников в Древней Греции? Эта публика пренебрегала многими нормами морали, а её духовным гуру был небезызвестный вам, надеюсь, философ Диоген, который жил в лежащем на боку огромном пифосе, то есть кувшине, а не в бочке, как утверждают дилетанты. Он пренебрегал многими условностями, осложняющими ему жизнь. Помните его знаменитый диалог с Александром Македонским, пожелавшим лично познакомиться с ним и засвидетельствовать ему своё уважение. При их встрече, желая угодить и одарить признанного мудреца и оригинала, Александр задал ему вопрос – что желает сейчас больше всего Диоген? А Диоген ответил ему: «Прошу тебя, отойди немного, ты загораживаешь мне нежное вечернее солнце». Так что, Саша, ты не прав, обижаясь на меня за сравнение тебя с циником. Согласись, Диогеном можно восхищаться за аскетизм и мудрость. Да, а в дословном переводе «киник», ставший сегодня «циником», означает «собаку». Надеюсь, что ты также любишь людей и предан друзьям, как и наши четвероногие братья! – Саша упивался собственным красноречием. Надо заметить, что его речь произвела впечатление на Вики. Она вынуждена была признать образованность и остроумие моего друга. И, думается мне, сердце её стало медленно подтаивать, как мороженое на жаре.

– Угомонись, философ! Не переусердствуй в совращении юных душ, – я с улыбкой взглянул на Вики.

– Не волнуйтесь, это не так просто сделать. И не только потому, что возраст души не всегда соответствует биологическому возрасту. Вы согласны, Сашья? – Вики смешно, через мягкий знак, произносила имя Саши, придавая ему удивительное очарование.

– О-о-о-о, я приятно удивлён, Вики. Так вы верите в реинкарнацию, оказывается? – оживился Саша.

– Христианство не очень-то одобряет подобные взгляды. Но знание – это не есть вера, согласитесь? То, о чём я говорила, я знаю. И это не предмет религиозных воззрений. Впрочем, моё сердце полно веры, но оно касается других аспектов миропонимания.

– Так-так, – я вдруг сейчас осознал, что наша встреча сегодня была предопределена, как и та первая, много лет назад, с Любой. Наши души имеют давнюю историю, вот в чём дело. Саша сменил тон с ироничного на серьёзный. И опять его взор засиял нездоровым блеском, что не могло не насторожить нас с Вики. Но было очевидно, разговор этот уже заинтересовал Вики. Кажется, что она уже даже испытывала некоторую симпатию к Саше.

– Мне пора. – Саша неожиданно и резко встал со своего места со слегка замутнённым взором. Чувствовалось, что голова его занята тревожными мыслями. – Мне нужно кое-что обдумать. – Походкой начинающего лунатика, не попрощавшись, он отправился к выходу.

– Какой странный и необычный человек, – заметила Вики, – киношный персонаж… вот только не пойму, каков жанр этого кино.

Я пошёл проводить Сашу. По дороге к выходу я спросил его, как ему удалось угадать любимого поэта Вики. Он рассеянно посмотрел в окно и задумчиво протянул: