Ксения Макарова - Сказки для долгой ночи

*

Яромир проснулся среди ночи, словно кто его ледяной водой окатил. Враг ли близко? А то зверь лесной? Нет, тихо кругом, только храпят уставшие товарищи да поёт ночная птица.

А впереди что? Мелькнуло белым и пропало. Вот снова показалось из-за деревьев и исчезло. Потянулся Яромир за копьём, но не успел даже древка коснуться, как разглядел: девица это.

«Мавка, не иначе. Откуда ночью девушке в лесу взяться?» – подумал кузнец, снова лёг в траву и принялся разглядывать звёзды на небе. Нельзя за мавкой идти, дорога эта без возврата, но как же тянет, как же влечёт любопытство!

– Яромир, – позвал знакомый голос.

– Рада? – не поверил кузнец ушам своим.

Тихо стало в лесу, пропала девушка.

– Рада!

Поднялся кузнец на ноги и бросился, себя не помня, в чащу, туда, где видел ночной морок. Он бежал, задевая широкими плечами стволы деревьев, – так кружилась голова. Но никого больше не увидел и ничьего голоса не услышал. Утирая пот со лба и шумно дыша, вернулся Яромир, а на его дорожном мешке сидит ворон, роется в нём мощным клювом, загребает когтистыми лапами.

– А ну, кыш! – зашипел Яромир, резко взмахнув рукой. – Ничего съедобного там нет. Я бы сам не отказался от еды. Кыш, кому говорю, нечистое отродье!

Ворон пронзительно каркнул, будто засмеялся с издёвкой над кузнецом, взмыл в воздух и был таков. Только заметил Яромир, что в клюве крепко держал он Радину тряпицу.

*

Без малого два года прошло, когда распустил князь по домам поредевшую дружину. С победой возвращались воины, да тяжела была их ноша: слишком многие ушли в сырую землю. Шёл домой и Яромир вместе с дюжиной холмогорцев.

В последней деревне перед Холмогорьем пустила их на ночлег женщина. Легли кто в сенях, кто во дворе. Яромир в пустой конюшне устроился.

– Лошадку вот пришлось продать, – улыбнулась хозяйка, зайдя перед сном проверить гостя. – Муж вернётся, что скажу ему? Даже гостей накормить нечем.

– Не волнуйся о нас, – махнул рукой Яромир. – Завтра мы уже будем дома, там и поедим. В Холмогорье идём.

– В Холмогорье? – Между бровей хозяйки появилась морщинка. – Сказывают, дурное там творится.

– Это какое же дурное?

– Погоди, сейчас приду.

Хозяйка вернулась быстро.

– Держи вот, спрячь на себе.

Она сунула в руки Яромиру сухой, горько пахнущий пучок травы.

– Это что, полынь? – удивился он.

– Полынь, полынь. Ведьма у вас на селе живёт, разве не знаешь?

– Так в каждом селе своя ведьма, нет? – засмеялся кузнец. – Какая баба на других не похожа, та и ведьма.

– Эх ты! Бери, говорю. И всегда на себе носи. Защитой будет.

Яромир перестал смеяться и спрятал полынь за пазуху: невежливо обижать добрую хозяйку отказом.

– А ты часом сама не ведьма? – подмигнул кузнец.

– Да ну тебя. – Хозяйка прыснула в рукав. – Это вот ещё возьми.

Она медлила, словно не была уверена, что хочет сделать такой подарок. На мозолистой ладошке натруженной руки лежала монета. Последний вечерний свет пробивался через щели в кровле, заставляя металл сиять и поблёскивать.

– Чего ты? – опешил Яромир. – Золото ведь.

– Пустяки, безделушка это, – отмахнулась женщина, пытаясь скрыть волнение.

– Как есть золото. С кузнецом споришь, хозяйка.

Она вложила монетку Яромиру в руку. Пальцы её дрожали и были холодны, как вода в проруби.

– Бабка моя оставила. Монетка непростая, помогать умеет, коли сомневаешься в чём. Бери, говорю. Чую, тебе нужнее.

– Спасибо, – только и смог вымолвить Яромир. – Гляжу, не только в Холмогорье дивные дела творятся.

– Дурные, – поправила его хозяйка. – Дурные там дела.

*

До Холмогорья добрались уже к полудню. Высыпали на улицу бабы да ребятишки, ревели в голос. Обнимали возвратившихся, горевали о павших. Яромир, не заходя в кузницу, бросился к Радиному дому: «Что скажу я ей? Ждала меня или нет?»

Вдова сидела на крыльце и стирала тряпки в старом корыте. Яромир поклонился до земли.

– Дома ли Рада? Здорова? Повидать её хочу.

– Ушла Рада. – Руки вдовы прекратили работу. – В услужении у ведьмы она теперь.

– Как в услужении?

– А вот так. Сама не своя стала однажды. Пойду, говорит, ведьме служить. Та, правда, и нас не обидела – корову дала.

Забыв про голод и усталость, кинулся Яромир по улице и бежал до самого ведьминого дома. Ворота были заперты, но он стучал и стучал до тех пор, пока до крови кожу не ссадил. Вдруг заскрипел засов в петлях, и вышла к нему Рада.

– Рада-радость моя, – горячо прошептал Яромир и шагнул навстречу.

Подняла на него девица глаза – острые льдинки в них. Не такие были у его Рады: весенняя зелень в майский день, а не талая полынья. Голубые, холодные очи не узнавали Яромира.

– Кто ты и что нужно? Я передам хозяйке.

– Ошибся… ошибся двором. – Яромир попятился. – Прости, красавица.

Он со всех ног бросился прочь, кожей чувствуя, как скребётся и колет грудь полынь за пазухой.

*

Работа не ладилась. «Стены, что ль, подлатать?» – подумал Яромир. Изрядно покосилась кузница за эти годы. Спасибо, хоть инструмент не растащили. Мимо шла девица – её лицо показалось Яромиру знакомым. Никак одна из Радиных подруг!

– Эй! – окликнул он запросто, не вспомнив имени.

Остановилась девушка, взглянула на кузнеца.

– Чего тебе? – спросила та неласково.

– Рада где?

– У ведьмы в доме, знамо дело.

– Не она это, – уверенно сказал Яромир.

– Она. Испорчена или проклята – не знаю. Но она.

Девица замолчала, прижав к груди руки и глядя в землю. Подошёл к ней Яромир и тронул за плечо.

– Не здешний я и не пойму, почему вы ведьму терпите.

– А не делает она ничего дурного деревне. Прогнать – вот тогда худо придётся. А так всякий к ней хоть раз да ходил.

– Зачем же?

– Кто за лечебным снадобьем, а кто и… приворожить любимого или порчу навести, – смутилась девица.

– Что же? Не отказывает никому?

– По-разному. Пусти меня, кузнец, пойду. А ты… потерял ты Раду.

«По-разному, значит», – думал Яромир, глядя ей вослед. Пора было ещё раз в ведьмин дом наведаться. Помощи испросить.

*

Снова открыла ворота Рада.

– Опять ты? Так чего хочешь?

– Дело к твоей хозяйке.

– Неужто помощь требуется? И какая же? – сощурилась Рада.

– Известно, какая. Сердечные дела.

Она разом расслабилась, даже улыбнулась:

– И только? Ну, входи тогда.

Провела его Рада через двор, да на высокое крыльцо, да просторными сенями в светлую кухню с белёной печкой.

– Здесь сиди, – сказала и скрылась в дверях горницы.

Через сколько-то времени вышла ведьма к кузнецу. Высокая, прямая, возрастом в матери ему подходящая. Вид нездешний, не деревенский. У Яромира волоски дыбом на теле встали да защекотала за пазухой полынь.

– Ишь ты, пришёл, а сам боится, – хмыкнула ведьма. – Ещё и с защитой явился.