Игорь Михайлов - Не книга имён. Классики и современники

Василий Львович был известный щёголь: щегольство перешло по наследству и его племяннику.

Близкий друг Пушкина, Алексей Вульф, описывает, как однажды застал его в Михайловском за работой над «Арапом Петра Великого». Поэт был в красной шапочке и в халате, «за рабочим столом, на коем были разбросаны все принадлежности уборного столика поклонника моды».

По сути, Василий Львович и породил Александра Сергеевича. Его любвеобильность была внушена дядюшкой, и не только при помощи скандальной поэмы.

А ещё он вывел формулу поэта:

Литература – дело весёлое. Василий Львович и Александр Сергеевич знали об этом не понаслышке.

Мало кому из артистов удалось соорудить свой незабываемый образ целиком из недостатков. В своё время Вертинского не приняли во МХАТ, потому что он грассировал и вёл себя очень манерно. Говорят, забраковал его лично Станиславский. Но зато через несколько лет в образе напудренного Пьеро он обрёл смысл жизни и популярность, которая не снилась ни одной из тогдашних мхатовских звёзд.

В эпоху всеобщей вражды, смут и революций, смешивания масок и гендеров Вертинский умудрился состояться как бы в промежутке… не мужчина, не женщина, а нечто надмирное, неземное : гермафродит, нестареющий мальчик, эстет?

В нём каким-то необыкновенным образом уживалось вот это:

И вот это:

Потом была революция, которая всех его поклонников вымела железной метлой в эмиграцию; эмиграция – или игра в эмиграцию, – и возвращение. Или снова игра?

« – Знаешь, Лидочка, все двадцать пять лет мне снился один и тот же сон. Мне снилось, что я, наконец, возвращаюсь домой и укладываюсь спать на… старый мамин сундук, покрытый грубым деревенским ковром. Неизъяснимое блаженство охватывало меня! Наконец я дома! Вот что всегда значила для меня родина. Лучше сундук дома, чем пуховая постель на чужбине».

Годы странствий с облика Пьеро сдули белёсый припудренный образ кокаиниста. Он вернулся домой в 1943-м: как нельзя более некстати.

Пьеро пришлось начинать всё сначала, ибо его образ в совкинематографе был обречён. Вертинскому с его благородными чертами доверили играть одних лишь злодеев… но зато каких: кардинал Бирнч, дож Венеции и князь из «Анны на шее»!

Ну, а его блистательная супруга – Лидия Владимировна Циргвава – стала птицей феникс в фильме 1952 года «Садко».

И всё-таки его песни, образ плаксивого мальчика Пьеро уцелели. Наверное, годы спустя будут вспоминать уже другие поклонники из других эпох и о Погудине, и о Воденникове. Манерность и кокетство как творческий метод, видимо, вечны.

И Вертинский в этом отношении – некоронованный король. Но, всё же, ещё немножечко и поэт.

Шпаликов – целая эпоха, которая сегодня, как Атлантида, ушла на дно.

Он писал бесконечно трогательные, наивные, в чём-то, может быть, и детские строки: такие же, как и он сам.

Родился в Сегеже; через несколько лет его отец погибнет на фронте. Воспитанием будет заниматься мать. Весьма возможно, эта хрупкость восприятия и почти женская ранимость – именно от неё…

Хотя он ещё пройдёт через Суворовское училище, а это голодное послевоенное детство, мальчишки-подранки, к которым жизнь отнеслась безжалостно, отняв отцов. Поэтому и они никого не жалели.

Откуда у этого поколения, перенёсшего войну, столько света?

Первый фильм по его сценарию – «Застава Ильича» – советская критика растерзала, а Хрущёв назвал идеологической диверсией:

« – Два парня и девушка шляются по городу и ничего не делают…».

Посмотрите на манифест ушедшей в небытие эпохи: физики и лирики, Политехнический, война, картошка, Ремарк, пресловутый Ленин, рабочий энтузиазм. А лица? Таких уж не будет: впрочем, может, это и хорошо.

Взять навскидку любой нынешний фильм. Хотя бы это убожество – «Содержанок» Богомолова. Кто герой настоящего времени? Олигарх, продюсер, депутат, бандит.

От одной только Дарьи Мороз мороз по коже. От её деревянной улыбки, от укладки а-ля дятел, от голоса, прошитого стальным люрексом, от какой-то медвежьей невыразительности. И это – лицо современного кино? Сравним с Марианной Вертинской или даже с девушкой-кондуктором в трамвае…

Но Шпаликов был молод, учился во ВГИКе, влюблялся, писал стихи. Поэтому фильм «Я шагаю по Москве» такой светлый и лучащийся, словно добрая улыбка. Простая до умопомрачения история! Почти ничего не происходит, два парня и девушка просто слоняются по городу… Но как хорошо им, и всё ещё у них впереди. И жизнь не сложная штука, как песня, которую написал Шпаликов за десять минут на коленке, слегка переделав свои же строки:

Они стали гимном послевоенного поколения, которому – из военного кошмара – вдруг так захотелось тепла и света, что оно озарило своим творчеством не одну эпоху. Как уж смолгло.

Нет этого поколения, нет Шпаликова, а свет погасшей звезды продолжает светить и согревать сердца тех, кто верит во всё хорошее.

В «Долгую счастливую жизнь» . Ещё один трогательный и нежный фильм, словно нарисованный пастелью. И улыбка Кирилла Лаврова – как манифест. И ещё – непоправимо красивая Инна Гулая…

Теперь напротив ВГИКа установлен памятник: Шукшин, Тарковский, Шпаликов – в бронзе, чтобы помнили: