Михаил Волегов - Святые из Сан-Васюки. Сан-Васюки II: Побег из Сен-Тропе

Яркая, как вспышка кометы, она влетела в красном деловом костюме на самом пике заседания рабочей группы. Её изысканные манеры, шляпка и вуаль так загипнотизировали Бефола, что он даже не заметил, в какой момент она увлекла его безвольное тело к себе расквартировываться. И несмотря на то, что эта женщина в красном имела репутацию роковой среди мужчин, он покорно последовал за ней, зная ещё кое-какие детали из её биографии.

Она умна, красива, получила безупречное образование в лучших университетах для избранных и самоотверженно любила своих четверолапых питомцев, спасением которых и занималась. На щедрые пожертвования тайных покровителей она содержала приют для ленивцев, которых в округе благодаря ей развелось немыслимое множество. Её фонд тратил огромные деньги на то, чтобы найти дом для этих милых и медлительных блоховозов.

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – это вряд ли можно сказать про Викторию фон Моргенштерн, потому что ещё ни один ленивец во всём мире не вернулся обратно, а, скорее наоборот, забрал всю свою родню к себе.

«Какая крайне редкая фамилия? Нечасто такую услышишь в наших краях», – призадумался тогда Бефол от всей этой информации.

Его терзали смутные догадки о её родословной, уходящей корнями в Октоберфест или вечнозелёные сибирские джунгли, где в лесах так много диких-диких обезьян, которые собирают кедровые орехи.

Замок Виктории фон Моргенштерн находился всего лишь в часе езды от городской ратуши.

Был ли Бефол при этом заинтригован в пути? Возможно да, если отправился в такое однозначно странное путешествие ради неопределенного материально благополучия. Никогда не знаешь, к чему приводит личная переписка. Но в альтруизм всегда проще поверить, чем объяснить.

А пока колеса электрического экипажа мчали по брусчатке старинных улочек, за окнами проносилась придорожная весна во всем её буйстве цветения рододендрона и пения неугомонных птах.

Должно быть, выглядело это невероятно красиво, если бы не ощущение тревоги, повисшей в воздухе – эфире, сотканном из еле уловимых перемен.

Какой-то горбатый и волосатый садовник Квазимодо ловко открыл внушительные ворота родового замка.

– Возможно, это один из тех самых смышленых потомков этих ленивцев, – подумал Бефол.

– Интересно. Как там сейчас Петров со своей молодой женой? Не знают, поди, что я мотаюсь в командировке, по всем этим старинным злачным местам, – с теплом вспомнил о своём друге Бефол и вылез из кареты с чемоданчиком из крокодиловой кожи.

– Эх, красотища! Но работы здесь явно непочатый край, – пробормотал он, глядя на старый зловещий трехэтажный замок, возвышающийся над изящной фигурой его хозяйки.

Красные кирпичные стены были зачем-то увиты ядовитым плющом. Похоже, он облюбовал их не просто так, и при свете заката это выглядело немного зловеще.

Замок надвигался своими мрачными очертаниями.

Ему показалось, что он соглашался с ним, еле заметно кивая на ходу своими остроконечными шпилями.

Смеркалось, а когда они преодолели живописный сад в английском стиле, главным украшением которого была гильотина, то и вовсе стемнело.

У главного входа их встретил, невесть откуда взявшийся конферансье, который торжественно объявил:

– Добро пожаловать в родовой замок Моргенштернов. Идеальное место для грёз!

– Ну, и работка у человека, – подумал Бефол, – Гостей встречает, как хоронит.

Дворецкий, похожий на того же ленивца Квазимодо, но в парадной ливрее, легко распахнул изящные двери с ликом медузы Горгоны.

Старый замок бесшумно укрыл своих припозднившихся посетителей, казалось, для самых ужасных кошмаров в фантазиях его соседей.

Хочешь напугать человека? Покажи ему какое-нибудь старое место, выключи солнце и дай канделябр с тусклыми свечами. И он тотчас начнет рисовать у себя в голове пантеон всевозможных чудовищ. Особенно, если он крепко выпил накануне или что-то не то съел.

Наверняка, все соседи в округе были не в восторге от этого замка, в зале которого висел портрет итальянского мужчины в комбинезоне. Такие зловещие места полны предзнаменований и просто обязаны пользоваться дурной славой.

– Ого! Моё почтение, – подумал Бефол, очутившись в огромной гостиной с камином. – Сколько же здесь весит люстра? А картина явно кого-то напоминает и особенно на ней усы.

Ленивец отвёл его в личные апартаменты.

Признаться, его всегда интересовало, как был устроен быт в средние века. Вот и сейчас он, как Ньютон среди сантехников, поспешно отправился изучать возможности туалета и ванной комнаты.

«В приличном замке без вечернего марафета есть не подают», так гласят правила хорошего тона, и Бефол о них помнил. В тот же момент, как он привел себя в порядок, надел смокинг и бабочку, из-под двери еле уловимо запахло щами.

– Интересно. Что нам Бог послал на ужин? – подумал Бефол, спускаясь по лестнице и идя на запах.

На ужин Бог послал только то, что было на столе: холодец, ароматный рис с капустой, кусок вареной говядины и двухсолодовый виски. Ах, да! Ещё и аромат.

– Недурно, – подумал Бефол, присаживаясь в тот момент, когда его размышления нарушил пронзительный возглас конферансье на подработке:

– Ужин при свечах у камина!

– Да, уймись уже, окаянный! Весь аппетит распугаешь! – ругнулся про себя Бефол.

Дама в красном также уже сидела за столом на своём месте, с блюдом явно не в своей тарелке.

Возможно, еда была не в её вкусе, потому что она практически не притронулась к ней.

Чего не скажешь про старинный бокал, в который ленивец всякий раз подливал гранатовое вино.

– Женщина, которая пьет красное вино, никогда не знает наверняка, чего она хочет, – мысленно сообщил Бефол холодцу на подносе и тоже осушил изрядную порцию виски. Это немного помогло растопить лёд за столом, несмотря на то, что его хозяйка была холодна и нема, как рыба. Ужин удался, хоть и прошёл в полной тишине при свечах и под пристальным наблюдением слуг-ленивцев. Ещё бы! Это было не удивительно, ведь завтра кое-кому предстояло спасти целый город. Да что там город? Весь мир!

Бефол наелся, напился и отправился спать. А наутро выпорхнул из родового гнезда Моргенштернов с больной головой, но полный решимости спасти жителей уездного города Сен-Тропе от потопа. Между сведущими читателями говоря, и для сантехника тоже не чужда малая толика экзистенциальной романтики. Если только этот сантехник не баварский, которому она действительно чужда.

Торопиться не нужно! Особенно, если ты застрял во Вселенной с такой проблемой, что даже пастафарианский Макаронный Монстр не сможет разрешиться от её бремени.

И строить иллюзии о том, что он как-то сможет, тоже не надо. Необходимо решать и действовать на пути своего внутреннего духовного просветления. И не когда-нибудь завтра, а сию минуту, сейчас же. Чтобы потом было мучительно больно за сонм поспешно принятых решений, иначе жизнь пролетит впустую!