Лена Гурова - Возможно

– Около нашего дома как раз есть большой цветочный магазин. Вот и сходите, пока я документы подготовлю.

– Папа, а можно мне с Егором? – В глазах мольба. – Насколько я понимаю, он ас в этом деле, раз отправился в такой дальний поход. Не то, что я.

– Да уж, гонщица моя…

Иван Михайлович, генерал-майор, чуть больше сорока лет от роду, боготворил своих девочек, двух дочерей и красавицу жену. Старший сын, отрезанный ломоть, учился в военном училище (а где ещё он мог это делать?), и младшая, отличница и ярая собачница, воспитательница немецкой овчарки Корны, не создавали отцу никаких особенных проблем. Но Настька… С детства, как на пороховой бочке. Хорошенькая, беленькая кудряшка, пухленькая и розовенькая, девочка привлекала к себе внимание взрослых. Сама при этом не очень-то реагировала на всякие суси-пуси и не улыбалась, а всё норовила спрятаться за маму. А когда её фотография появилась на обложке известного журнала, заезжему журналисту уж очень понравилась спящая девочка в детском саду, родственники и знакомые при каждом удобном случае стали фотографироваться с ней, или общаться при скоплении народа, акцентируя внимание на Насте. Вот, мол, мы имеем отношение к этой "знаменитости". Девочка убегала и пряталась. А искать её приходилось всем. Один раз, удрав от бабушки, она влезла по пожарной лестнице на крышу солдатской, в пять этажей, казармы, это в четыре-то года. В другой – ушла в овраг за военным городком и пол дня уплетала там землянику, разговаривала с птицами и ёжиками, ловила бабочек, рассматривала их и отпускала, пока старший брат не нашёл её, перемазанную земляничным соком пополам с глиной. Она ещё месяц пахла лесной ягодой… Ну а когда Настя собрала команду тимуровцев, пяти-шести лет, и отправилась в интернат для глухонемых детей с купленными на сэкономленные копейки конфетами и пряниками, дело кончилось дракой. Озлобленные интернатовские дети сначала сильно обкидали "команду" снежками, а потом и побили, причём Настя до прихода взрослых пыталась их остановить, почему и получила сильнее всех. Дальше – больше… А родители думали, что их дочь – скромница и тихоня. Как они просчитались. Только одних спасательных операций по розыску в лесных массивах было штук пять. То дети испугались медведя в малиннике (на деле, это оказалась потерявшаяся корова из соседней деревни) и разлетелись в разные стороны, побросав туески с малиной. То чуть не уселись на свернувшихся колечком змей на пенёчках, и тоже удрали со страху и попали в болото. То устраивали соревнования, кто больше всех продержится в седле велосипеда, кто дольше всех просидит под водой, кто выше всех залезет на дерево, кто соберёт больше всех грибов и ягод, кто… Можно перечислять ещё долго. Но, главное, что во всех этих "мероприятиях" была замешана Настя. Один раз даже подняли полк, и солдаты половину ночи искали незадачливых лыжников. А когда нашли, девочки Насти среди них не было, она ушла за помощью. Что он тогда пережил? Даже не ругал, сил не было, когда ему сообщили, что его дочь нашли, на дереве, под которым было множество следов зверя. Сообразила залезть повыше, молодец. И шла в нужную сторону. Конечно, в военных городках не развернёшься, когда столько планов и любознательный ум в придачу. Вот и изголялись дети, с риском для жизни. Но когда эта звезда садилась за пианино и пела папе его любимые романсы или читала Есенина, когда танцевала что-нибудь новенькое или показывала шпагаты и растяжки, у бравого командира душа плавилась, как мягкая карамель, и он готов был на любые уступки и самые неисполнимые желания своей бедовой дочери. Правда, годам к пятнадцати, она успокоилась, ударилась в учёбу, из дома выползала редко. И он повёлся. Подарил на 16-летие мотоцикл, приняв у неё самолично экзамен по вождению и взяв с дочери честное слово гонять только на треке. И пожалел об этом, буквально сразу. Его Настьке опять нужно было кого-то спасать, она рискнула отправиться в ближайшую аптеку и попала в дорожную заварушку. Прямо перед ней столкнулись две машины, она чудом выкрутила руль и улетела в кювет, что тоже оказалось травматично. Потом, разбирая эту ситуацию, все его друзья хвалили девушку за единственно правильное решение. Сохранить ясный ум в такой передряге не каждый мужик смог бы. Но мотоцикл был подарен племяннику, Настя получила домашний арест до Нового года (она и так никуда не ходила). Зато научилась печь всякие вкусности, варила папе кофе, который он, как потом выяснилось, не любил, и училась, с утра до вечера. Настя хотела поступить в авиационный институт. Но это нужно было ещё заработать, убедить отца отпустить её в Москву, в МАИ, ведь в их городе такого образования просто не было. А он её никогда не отпустит, но попробовать стоит… Не получилось. Тогда для поступления нужны были оригиналы документов, которые были отобраны и замурованы в тайном месте. И в шестнадцать лет никто бы и не рискнул встать на сторону девочки. И, вроде, как-то стало поспокойнее. И вот, эти умоляющие глаза, да ещё и в день рождения…

– Не могу отказать тебе в твой праздник. Но только не за руль, – как он согласился, не понял сам. – Правда, одета ты совсем не для езды…

– У меня есть запасная косуха, ну и шлем. – Егор не дал ему договорить, у него в душе распускался бутон самого красивого цветка на свете, который был запрятан за семью печатями. От одной только мысли, что она поедет с ним, прикоснётся к нему своими ручками, прижмётся ножками, его сердце рвалось из груди, рискуя оставить своего хозяина без жизненно важного органа.

– Ну, хорошо. Только, Егор, отвечаешь головой.

– А можно мы тогда съездим в мой любимый садовый центр, я уже присмотрела там кое-что, пап?

– Ну вот, отдашь палец, по локоть откусят. Да езжайте уже.

Как давно Настя не ощущала такого восторга, такого полёта души. Егор, как чувствовал, разгонял байк на ровных участках почти до предела. И она хваталась за него ещё сильнее, прижималась ещё крепче, звуки восторга слетали с её губ, йо-хо-хо…

А у майора срывало крышу от одного только вида тоненьких ручек, вцепившихся в его куртку, от чарующего запаха её духов, он даже под косухой ощущал прикосновение её тела, её красивой, так и не выбитой из его мозгов, девичьей груди… Что делать? Куда бечь? Как можно дальше, Егоров, как можно дальше…

Оплатив покупки и заказав доставку, шли уже на выход. Они перешли на ты, это облегчало общение. Егор всё время улыбался своей умопомрачительной улыбочкой, а Настя сияла глазищами и тоже улыбалась. Симпатичная женщина продавала замечательные букеты хризантем, красиво оформленные и даже именные. "Анастасия", букет сиреневых шапок в обрамлении сочных резных листьев, привлёк внимание Егора.

– Пойдём, это точно для тебя. – Егор взял Настю за руку, как-то, по- хозяйски.