Лена Гурова - Возможно

Наконец-то её оставили в покое. Такой длинный день получился. Она очень пожалела, что не полетела самолётом. Ей хотелось покумекать в одиночестве, собрать в кучу новые данные, может, ещё что-нибудь придумать. Но в купе оказался приставучий попутчик, моряк-североморец, возвращавшийся к месту службы, очень надеясь, что с ней, с Настей. Хорошо, что пожилая пара, ехавшая в соседнем купе, уговорила его поменяться с ними полкой, и он перешёл к ним. А потом Костик, очкарик-ботаник, так её заговорил, что после его ухода у неё ещё минут двадцать звенели в ушах его слова. Посидев немного в тишине, девушка поняла, что ещё не так поздно. Ну не спать же ложиться в седьмом часу вечера. И она решила прогуляться. Просто подышать морозным воздухом, попить чайку в каком-нибудь кафе.

Возвращаясь через пару часов назад, Настя обратила внимание, что улицы почти пустые, хорошо освещённые, но безлюдные. А ведь только девять вечера. Навстречу прошёл мужчина, и всё, никого. Стало как-то жутковато, идти было ещё прилично. Сзади заржали.

– Куда, красавица, намылилась? Может, составить компанию? – Три молодых парня бандитской наружности догоняли её, сквернословили и иезуитски улыбались.

– Нет, спасибо, мне с самой собой нескучно. Приятно побыть в компании хорошего человека. А вы не подскажите, сколько времени? – Ей нужна была секунда, чтобы вытащить газовый баллончик, с одним бы Настя справилась, но с тремя, вряд ли.

Но её выпад разгадали, и здоровый парень схватился за настину сумку. Она сильно воткнула каблук мужику в ботинок и вывернув ему руку, уложила на снег. Конечно, в стильных сапожках Настя от них не убежит, придётся наступать. Будь что будет, но так просто она не дастся. Второго ей тоже удалось сбить с ног, а вот третий торчал из сугроба и орал на всю улицу, а какой-то мужчина в модной куртке-дублёнке отправил в нокаут первого, поднявшегося очень не вовремя. Схватив Настю за руку, он засунул её в машину и рванул с места. Она ничего не поняла, вцепившись в сумку и тяжело дыша.

– Мне нельзя светиться в милиции. У меня и так нездоровые отношения с органами. – Знакомый голос пробрал до самой глубины души. – Здравствуй, девочка моя.

Это был он, Егоров. Как в сказке, в самый последний момент рыцарь спасает свою прекрасную даму. Как это может быть? Настя же не знала, что является предметом слежки, и понять, как он оказался именно здесь и сейчас, ей было не дано. Может и можно было догадаться, но пережитый страх и удивление ей такой возможности не дали.

– Где ты научилась так драться? Настя, отомри, это я, Егор. Я живу здесь недалеко, просто защищал девушку. А это оказалась ты. Нас-тя, ау!

– Такого не может быть, – только и произнесла она.

– Получается, что может. Тебя куда отвезти?

– Разве такое возможно?

Егор понял, что у Насти самый настоящий шок, от всего, вместе взятого. Он остановился, повернулся к ней, взял её руки. На одной ладошке с внешней стороны расплывался огромный синяк, и сочилась кровь. Он приложил ранку к своим губам, Настя ойкнула. Автомобильная аптечка сделала своё дело, и Егор решил вывести Настю из неприятного состояния очень радикально. Он затащил её в кинотеатр, расположенный совсем рядом, купил коктейль, они выпили его перед сеансом. Шла какая-то комедия, но заснувшей на плече у Егорова Настеньке было совершенно всё равно, хоть трагикомедия. А майор, перепугавшийся за неё до одури, балдел от близости девушки, от знакомого аромата духов, да просто, от жизни такой, когда Настя рядом, сопит в две дырки, а он обнимает её и тихонечко целует, даже точнее, прикасается к её губам, самым желанным на свете.

В общежитие они попали почти в полночь. Настя поблагодарила за своё спасение уже в сотый раз и в полном раздрае отправилась к себе в комнату. Не так она представляла встречу с Егором Егоровым, её мучителем, а теперь уже и её героем. Казнь майору уже не грозила, но наказание должно иметь место. Какое? Она подумает об этом позже.

Насте снился дивный сон: сиреневые хризантемы, тёмно-голубые, почти синие глаза и каменное плечо, на котором она и проспала до утра, но во сне… И не нужны никакие мягкие подушки. Как хорошо.

В десять исполнительная студентка находилась уже на кафедре, а вечером, выходя из университета, была встречена майором Егоровым. И они гуляли по предновогодней Москве, ели чебуреки прямо на улице, запивая ароматным чаем, разговаривали обо всём, хохотали и наслаждались хорошим настроением и витающими в воздухе предпраздничными хлопотами. Егор накупил Насте всяких сувениров и симпатичную белую медведицу с медвежонком Умкой, мягкую игрушку. Но больше всего девушку порадовал набор для вязания, и она пообещала Егору связать шарф, белый и тёплый. Настя очень любила это дело, особенно, если материалы хорошего качества. А в десять вечера она уже отдыхала в своей комнате, так и не придумав наказание для Егора. Зато он каждый вечер придумывал новые развлечения. А в воскресенье повёз Настю на ледяное ралли, выкрутасы автомобилей на льду. Мест для зрителей не было, все смотрели или из своих машин, или с пригорочка. Егоров тоже поучаствовал в этом безумии, пока не увидел, что к Насте пристроились два мужичка. Через секунду она уже сидела у него в машине и грелась, хитро улыбаясь. Потом они отдохнули в ресторанчике, покатались по новогодней Москве, и он привёз её в общежитие. И так почти неделю. Причём, никаких поползновений в сторону девушки он себе не позволял. Даже за руку не брал, она его подхватывала под ручку, если было очень скользко. Шарф был готов, и Егоров зашёл забрать его. В комнате у Насти в полумраке царил уют. На кровати восседала белая медведица, гжелевый самоварчик и чашки, тоже купленные Егором, явно, использовались, в одной остался недопитый чай.

– У меня завтра последний день, подведение итогов, – грустно произнесла Настя, снимая сапожки, ноги гудели. – Мама ждёт не дождётся, у нас в этом году родственный новый год, много народу приедет. На мне сладкое, торты, печенье, пряники, – пропела девушка.

Она уселась в кресло, положив уставшие ноги на табуреточку.

– Устала? Я же говорил, давай купим тёплые ботинки на меху, под джинсы самое то, – тоном мужа произнёс Егоров.

Присел, взял настину ножку в свои руки и стал разминать напряжённые мышцы и ступню. Потом другую. Нашёл ручки, уткнулся носом в ладошки, уронил голову ей на колени и затих, почти не дыша.

Не дышали оба. У Насти от такой нежности и ласки перехватило дыхание, обострились все органы чувств, давно ждущие этого мужчину. Он уже проник в неё, завоевал её сердце окончательно, а душу она продала ему давно. Диагноз поставлен: ей без него не жить. А ему? Почему он медлит? Даже не целует. Нет никаких сил, никакой возможности терпеть эту муку. Ведь он очень хороший, сам того не зная, очень нужный, самый любимый человек на свете. Ну что им мешает? Теперь-то что? Егор?