Кажедуб Андрей - Дуэль. Повести и рассказы

– Старик, ты должен признаться ей! Порази ее, пригласи ее куда – нибудь, проводи до дома, разгони эту ухажерскую свиту!

В общем – то, все правильно, но как устроить кавалерийский наскок на белом коне, если у Пышкина язык прилипал к горлу, когда он видел принцессу? При таком уровне готовности ни о каком штурме нельзя было и говорить. Он пытался, а именно заговаривал с ней иногда, задавал какие – то формальные вопросы о следующей паре или изменении в расписании, но все это выглядело в лучшем случае неуклюже. Главное – добиться ее внимания – пока не удавалось. На все его вопросы она отвечала вежливо и тут же отворачивалась к своему окружению. Саше было обидно, что его попросту не замечали, но он понимал, что своим поведением на принца он, увы, не тянул. Его хорошие знания по предметам, конечно, обращали на себя внимание, но ведь в группе он не один такой, особенно если учесть, что отвечал Саша хоть и уверенно, но отнюдь без иронии, шутливых примеров или иных приемов, свойственных молодым людям, которые хотят выделиться.

Так прошел месяц, за который Саша окончательно понял, что на всем белом свете ему нужна только она. При этом никакого прогресса на пути к завоеванию дамы сердца не намечалось. Родителям он не открывался, немногим друзьям и приятелям тем более. Единственный посвященный в страшную тайну лучший друг продолжал убеждать нашего героя, что надо идти напролом в смысле того, что стоит сразить принцессу правдой реального к ней отношения и желания быть вместе. Пышкин и сам стал склоняться к тому, что пора бы решиться на серьезный разговор. Обдумывая, как начать и что сказать, он с досадой подумал, что его почти полному тезке было в подобных ситуациях не в пример легче. Арсенал у Пушкина имелся что надо – от создания прекрасных стихов до (что не менее важно в Сашином случае) умения чувствовать себя в обществе легко и непринужденно, сыпать остротами и шутками, заразительно смеяться и… танцевать. С последним у Саши были проблемы, танцевал он посредственно, а главное – не любил ходить по ночным клубам. Поэтому он решил отвести Дашу в сторону после занятий (тоже, кстати, задача – Дашу почти всегда окружала свита), сказать ей о том, что она ему очень нравится… или просто нравится… Что он ее любит… Здесь, как вы понимаете, он себе чуть голову не сломал. Можно держать в груди такую вселенную чувств, что для описания ее как минимум понадобится слово «бесконечность». Но сказать об этом напрямую, глядя в глаза, – это совсем другое. Не буду приводить варианты коротких и не очень речей, выстраданных Сашей за неделю. Скажу лишь, что планировалось расставить точки над «i» и пригласить принцессу в любимый Сашин Молодежный театр на Фонтанке, куда он заблаговременно купил билеты на один из его лучших спектаклей – «Дни Турбиных». Шикарные места – середина четвертого ряда в партере (заначки для таких случаев и существуют) – должны были произвести дополнительный эффект. Театр стоял в плане на ближайшую субботу, так что, по замыслу Пышкина, никакие университетские дела не должны встать на пути первого культурного свидания.

Осуществить план по признанию – приглашению он решил во вторник, так как понедельники Пышкин терпеть не мог с начальной школы. В этом я полностью на стороне нашего героя, ибо не знаю никого, кто любил бы понедельники. Итак, с самого утра вторника Саша уверял себя, что ничего страшного в этом нет (разумеется, ведь, опытнее ловеласа во всем Питере не найти) и что выглядит он вполне спокойно и обычно (искусанные чуть не в кровь губы, слегка поднявшаяся температура и лучшая одежда из его гардероба, разумеется, явились случайным совпадением).

В университете Саше показалось, что все отметили его франтоватый вид, и даже Даша, но это было нормально. Хуже оказалось то, что ему никак не удавалось найти момент, чтобы заговорить с ней. Как назло, сегодня все как – то кучковались и на переменах что – то шумно обсуждали. Несколько раз он набирался смелости и подходил к группе студентов, в которой в тот момент была Даша, но его как – то оттирали, либо в последний момент он все – таки не решался. Помогла студенческая столовая. Саша правдами и неправдами смог протиснуться и встать с подносом рядом с Дашей. Стараясь казаться невозмутимым, он зачем – то заранее пожелал ей приятного аппетита и, почти заикаясь, сказал, что ему очень нужно переговорить с ней с глазу на глаз после занятий.

– Не больше пяти минут, – добавил он и про себя поблагодарил небеса, что с первой частью он справился.

Даша с интересом посмотрела на него и сказала, что она не против, если ему действительно надо поговорить.

Последнюю пару влюбленный студент ерзал на месте, почти не слушая преподавателя. Он повторял про себя то, что собирался сказать Даше, стараясь не сбиваться. Проблема заключалась в том, что первая часть монолога, посвященная собственно признанию, давалась Саше намного хуже, чем вторая – приглашение в театр. И дело было не в том, что он испытывал трудности с тем, как выразить словами то, что он хотел. Просто его застенчивость, подобно неожиданно возникшему приступу аллергии, стремительно обрастала страшной мнительностью, неуверенностью и еще черт знает чем. Он ругал себя последними словами, он призывал себя успокоиться, но как – то не очень получалось. Изначально А. С. Пышкин решил, что не будет говорить о любви, а просто сделает Даше несколько комплиментов и скажет, что она ему нравится. Потом решил, что скажет, что любит ее, подчеркнув, что она лучше всех на свете. Затем стушевался, застеснявшись собственных мыслей, и все же остановился на варианте «очень нравится».

Последние десять минут пары показались Саше бесконечными. Тем не менее, когда прозвенел звонок, он без дрожи в коленках подошел к Даше и как можно спокойнее произнес: «Ну что, уделишь мне пять минут?».

Даша, очаровательно улыбнувшись, кивнула. Собирающие свои сумки студенты были заняты собой, а ее кавалеры очень удачно замешкались с конспектами, поэтому на наших героев, выходящих вместе из аудитории, никто не обратил внимания.

Саша, не ожидая от себя такой смелости, взял Дашу за локоть и повел к холлу перед студенческой столовой. Он решил, что говорить нужно непременно у окна. И когда они подошли к одному из окон, Пышкин остановился и положил кейс с учебниками на подоконник. Даша смотрела на него с едва заметной улыбкой, чуть наклонив голову. Конечно, она догадывалась, о чем хочет поговорить с ней этот застенчивый, но, в общем, симпатичный однокурсник. Саша откашлялся, опустил глаза, спрятал руки за спину, выдохнул и неожиданно для себя произнес:

– А ты что обычно после учебы делаешь?

Принцесса от неожиданности широко распахнула глаза: