Александр Артамонов - Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 1. История страхования и перестрахования до 18-го века

Похоже, что такие договоры были весьма распространенными, о чем свидетельствуют многочисленные ссылки в римском гражданском праве. По-видимому, эти договоры не имели связи с завещаниями либо наследством, поскольку в законах Юстиниана и предшествующих сборниках права, они не упоминаются в разделах, касающихся завещаний. Более весомым аргументом является указание в Институтах Юстиниана на то, что договоры могли предусматривать выплату на случай смерти третьих лиц.

Отметим, мнения юрисконсультов и положения законов о таких договорах написаны ясным и четким языком, что также говорит в пользу широкой известности подобных сделок.

Римское гражданское право не претендовало на то, чтобы быть полным или исчерпывающим сводом всех местных и частных законов, которые имели хождение в Римской империи. Поэтому не следует ожидать, что ответы юристов (почти полностью соответствовавшие мнению Совета) давали детальное описание договоров протострахования или способ их заключения и исполнения. Все, что можно было найти в каждом конкретном случае, так это мнение юриста по вопросу или вопросам, адресованным именно ему. Как отмечалось ранее, эти ответы признают действительность оговорок, обуславливавших выплату компенсации на случай смерти одной из договаривающихся сторон либо лица им назначенного.

Большинство развернутых ответов, касающихся вопросов, которые возникали из договоров протострахования в римском праве, либо намеков на них, относятся к уже упоминавшемуся неоднократно Ульпиану.

Наиболее интересны в этом плане «ответы» Ульпиана другому римскому юристу Сабину. Они содержат более детальную информацию в отношении анализируемых договоров, нежели Институты и Кодекс Юстиниана.

Основу utilis action (действующее соглашение), которое могло исполняться непосредственно перед претором Древнего Рима, формировали следующие положения:

«Ulpianus libro 50 ad Sabinum.

pr. Quodcumque stipulatur is, qui in alterius potestate est, pro eo habetur, ac si ipse esset stipulatus.

1. Sicuti cum morietur quis stipulari potest, ita etiam hi, qui subiecti sunt alienae potestati, cum morientur stipulari possunt.

2. Si ita quis stipulatus sit: «post mortem meam filiae meae dari?» vel ita: «post mortem filiae meae mihi dari?», utiliter erit stipulatus: sed primo casu filiae utilis actio competit, licet heres ei non existat.

3. Non solum ita stipulari possumus: «cum morieris», sed etiam: «si morieris»: nam sicuti inter haec nihil interest «cum veneris» aut «si veneris», ita nec ibi interest «si morieris» et «cum morieris».

«Что бы одно лицо не согласовывало в пользу другого лица, которое имеет контроль над этим [первым] лицом, будет считаться, как если бы последнее лицо само выдвинуло такое условие.

1. Поскольку каждый может оговорить условие «когда он умрет», тогда также и те, кто имеет полномочия от других, могут выдвинуть такое условие, что любое их действие вступит в силу на момент их смерти.

2. Если кто-либо формулирует условие следующим образом: «Ты обещаешь заплатить моей дочери после моей смерти?» либо «Ты обещаешь заплатить мне после смерти моей дочери?», такое условие будет считаться действительным; но в первом случае дочь будет иметь право на иск, основанный на праве справедливости, хотя она может и не быть наследницей своего отца.

3. Мы может оговаривать не только: «когда ты умрешь», но и также: «если ты умрешь», поскольку нет разницы между: «если ты умрешь» и «когда ты умрешь» [94]  Digest. Liber XLV, title i, section 45 (Ulpian). .

Таким образом, соглашение могло быть заключено на случай смерти лица. Это мог быть и договор о выплате определенной суммы на случай его смерти, и в этой ситуации это может касаться:

а) либо наследства, либо продажи собственности, владение которым остается за ним в течение его жизни и передается наследнику в случае его смерти, или

б) выплаты денежной суммы его представителям после его смерти, когда имеется указание застрахованного лица, риска, срок исполнения договора после его смерти и выплата встречного обеспечения.

Возможность совершения такого договора предоставлялась не только дееспособным гражданам, но и лицам, находящимся под контролем других. Чтобы должным образом оценить значение этого правила, нужно напомнить, что до самого позднего периода римской истории главы семейств ( paterfamilias ) имели практически неограниченную правовую власть над своими наследниками, кроме замужних дочерей, и над своими женами, детьми и имуществом. Также главы семей традиционно передавали свои права сыновьям, особенно, если их сыновья женились.

Выгоды, предоставлявшиеся данными оговорками, были весьма ценными. Например, лицо subjectus patris potestati (по разрешению властей) могло заключить договор страхования на дожитие, но оно не могло сделать это без специальных полномочий.

Важно подчеркнуть, что лицо могло застраховать свою жизнь в пользу третьего лица и что оно могло сделать это в отношении дочери, но существует сомнение, действовала ли данная форма договора в случае, если лицо страхуется в пользу дочери. Вполне вероятно, что такой договор признавался действительным, если бы бенефициаром назначалась его жена или сын. Возможно, что такой договор распространялся на более дальних родственников и даже не родственников. Разрешается также договор, предусматривавший компенсацию в случае смерти его дочери в пользу страховщика.

Опять же, здесь возникает вопрос о степени распространения права страховщика застраховать жизнь третьей стороны, и не исключено, что такое право распространялось лишь на самых близких родственников. Но то, что это было не так, подтверждается отрывком из Институтов Юстиниана, который четко устанавливает, что действительность соглашения зависит от смерти другого лица ( post mortem alterius ). Читаем: «Item post mortem alterius recte stipulamur» — « Мы также вправе оговаривать какую-либо выплату или совершение каких-либо действий после смерти другого лица» [95]  Institutiones of Justinian. Liber III, title xix, section 16 .

Такой договор о выплате лицу в случае смерти его дочери можно рассматривать, как договор по возврату ее приданого в случае ее смерти. Если бы договор прописывался в разделе о приданом либо вообще описывался отдельно, подобное объяснение было бы весьма обоснованным. Однако это не так. Договор, очевидно, представлял собой вариант другой сделки в той же оговорке, которая выделена словами «vel ita» — « так или иначе». Поскольку первый договор, похоже, не имеет отношения к возврату приданого, следует, что и второй договор также, если не предположить, что Ульпиан поместил по соседству, как часть одного и того же предложения, два договора, которые касаются абсолютно разных вопросов.

Видно, что при допуске условий, которые основывались на фразе «если ты умрешь», лицо, которое соглашалось платить деньги в случае смерти другого лица либо получить деньги в случае своей собственной смерти, было вправе заключить: а) срочное страхование жизни, и б) страхование на период существования определенных рисков.