Елена Бочкова - Она

– Не помню я таких сказок! Мне такого не читали! – возмущаюсь я.

– Вот приедешь, я тебе прочитаю лично! – дразнит меня Антон.

– А я сейчас тогда возьму и просто брошу трубку! – предупреждаю я, но мне самой становится смешно, и я начинаю хохотать.

Перед отъездом мама снова пришла мне промывать мозги.

– Мам, ну только не надо опять о том же! – говорю ей я, как только она заходит ко мне.

– Элина, дочка, мы с папой столько вложили в тебя и не хотим потерять.

– Вы меня не теряете. – сухо отвечаю я.

– Элина! Ну какое будущее тебя ждёт! Ты далеко от нас, а вдруг что случится?! – всплескивает она руками.

– Мам, да ничего плохого не случится! Я взрослый человек! Хоть вы и не хотите этого признавать, всё измеряя своими мерками.

– Вдруг ты, не дай Бог, забеременеешь и…

Я перебиваю её, закатывая глаза.

– Мама! Да хватит уже! Я же не наивная дурочка, в конце концов! И не бросаюсь в омут с головой, чтобы забыть обо всём на свете! Ну что ж это такое, мама! Почему ты меня пилишь и пилишь! – негодую я. – Я одно понять не могу, почему девушки воспринимаются часто эдакими простушками, которых можно на раз соблазнить и выкинуть!

– Элин… – она садится на диван и приглашает меня сесть рядом. – Выслушай меня.

– Хорошо, мам. Слушаю. – облокачиваюсь на спинку дивана и обхватываю руками колени.

– Элин, в общем… – голос мамы слегка дрожит. – Когда… когда я училась на первом курсе, я познакомилась с мальчиком с 3 курса и между нами вспыхнуло чувство. И… я…

– И что ты?

– И я… я… забеременела… – выдыхает она.

Я поворачиваю голову и удивленно смотрю на маму. Ясно теперь, откуда у неё в голове подобные мысли. Но она сидит с непроницаемым лицом и продолжает:

– И он меня бросил, Элина… Бросил, не задумываясь. Мне тогда вообще показалось, что всё, это конец! Конец всего! А мама моя, когда узнала, заставила сделать аборт и перевестись в другое учебное заведение. Ты не представляешь, как мне было тогда больно, очень больно, дочка! – я вижу, как глаза матери наполняются слезами.

– Мама! – обнимаю её. – Но почему ты думаешь, что со мной должно произойти тоже самое!? Мы же разные люди! Разное время и разные обстоятельства! Сколько тебе лет тогда было? – спрашиваю её, а в голове у меня так и крутится фраза «по себе людей не судят!», но озвучивать её в данной ситуации просто неприемлемо.

– Семнадцать… – она вытирает слёзы и отстраняется от меня, вернув свою непроницаемость.

– Мам, а мне двадцатый год пошёл уже, если что.

– Элина, ты не понимаешь, через что я прошла! И, если с тобой что-то подобное случится, это будет так больно, что не представляешь, как. И мне потом будет больно вдвойне от того, что не уберегла тебя. – говорит она. – Одумайся, пока не поздно! Давай переведёшься учиться поближе и выкинешь это всё из головы! Элина?

– Мам! «Это»? – раздражаюсь я на её слова. – Это не просто «это», мама! Это человек, который меня понимает и принимает такой, какая я есть. Я сто раз подумаю прежде, чем что-то сделать. – уверяю её я. – Мне с ним спокойно и удобно, понимаешь, мам, удобно! А не то, что я бросилась в омут страстей и потеряла голову. Нет у меня такого. Я не такая, как ты!

Последние слова её явно задевают, она встаёт и, уходя, бросает мне:

– Элина, что ж, выбор за тобой! Раз взрослая, значит, готовься отвечать сама за свои поступки.

– Вот и отвечу! – злюсь и кричу вслед ей.

И в конце августа, когда, я, рыдая, уезжала от родителей обратно на учёбу, то уже знала, что к ним я вернусь совсем нескоро.

Я прилетела рано утром и, получив багаж, угрюмо шла по зданию аэропорта. Антон меня встретил, и, когда мы, обнявшись, долго стояли на парковке, я поняла, что приехала домой. Теперь мой дом там, где и он. Я не могу сказать, что влюбилась в него без памяти. Нет, совсем нет. В этом мама реально меня не понимала. Мне нравилась его забота, а также и то, что он поставил меня выше своих друзей, но я никогда его об этом не просила и не попрекала. Он сам сделал такой выбор. И была ему благодарна за это.

Я, наконец, поняла свою мать, и почему она всё время так себя вела со мной этим летом. Да, мне было жаль её, жаль, что всё так произошло с ней. Но я же другая!? Люди часто не хотят понять и принять, что и в семнадцать лет человек может быть гораздо мудрее, чем тот, кому тридцать или сорок. Они не верят в это, считая, что только опыт позволяет стать мудрее и оценивать верно ситуацию. Но ведь это совершенно не так! Есть люди, которые и в свои сорок остаются инфантильными, а опыт только стучит граблями по их голове, не прибавляя ни капли житейской мудрости. Но эта проблема редко, когда решается, но может значительно обостряться, вызывая лишь недопонимание разных поколений людей, особенно близких родственников, приводя к раздорам и бесконечным спорам.

В ноябре отец Антона получил работу в другом городе, и они с матерью уехали, оставив Антона одного. Мать его очень долго уговаривала поехать с ними и перевестись в другой вуз, но он предпочёл остаться со мной, лишний раз спровоцировав гнев матери.

И тут началась осада. Антон стал уламывать переехать к нему. Я три месяца держалась, как могла, но уступила, прекрасно понимая, чем это в конечном итоге всё закончится. Антон стал моим первым мужчиной. Жалела ли я тогда об этом? Вспоминала ли нотации матери на сей счёт? Нет. И нам было далеко уже не семнадцать лет. У меня не было никогда никаких предубеждений, тем более, мы любили друг друга и стали жить вместе. Хотя, мама, если бы узнала, обязательно что-нибудь сказала по этому поводу. И, однозначно, какую-нибудь гадость…

Я никогда не парилась, что мне и как надеть на себя. Со школьных лет привыкла бегать на уроки в брюках или джинсах, обязательной школьной формы у нас не было. Антону, такое ощущение, было всё равно, в чём я хожу, хоть в мешке из-под картошки, но вот ночные рубашки и пижамы без его одобрения купить было просто невозможно. А в мешке, естественно, я никогда и не ходила.

Мы уже жили вместе с Антоном к тому времени и, благодаря ему, я приняла, наконец, себя и полюбила своё тело. И однажды мне, видимо, моча ударила в голову, что я решилась на один сомнительный, как мне тогда казалось, эксперимент.

Антон собирался с компанией на байк-шоу и, конечно, потянул меня за собой. Но я училась в тот день до трёх дня и пары прогуливать не собиралась. Сказала, что приеду к месту сбора на такси. Антон поворчал немного, но согласился.

И мне захотелось в тот день одеться так, как это делают девицы из их компании, но только не так развратно, естественно. Я попросила у одногруппницы её выходные чёрные туфли на шпильке. Но, когда я их надела, то поначалу даже не представляла, как я на них вообще стоять-то буду, не то, чтобы ходить. Но раз решила, то решила, не отступлю. Также она мне помогла купить короткое чёрное платье с вырезом на груди. Но, на мой взгляд, декольте не выглядело сильно пошлым, поскольку большой грудью я никогда не отличалась. А вот платье и, правда, было очень коротким и доходило лишь до середины бедра и норовило всё время задраться. Но была не была! Потом я сбегала в общагу к знакомой, которая училась на курсах визажа и стиля, чтобы она меня накрасила и сделала причёску. И вот в таком вот парадном виде, шатаясь на каблуках, я села на такси и поехала.