Валерий Пушной - Надломленный мозг

После побега от Сихонова Инга с ребенком не пошла домой – боялась, что там ее быстро найдут. Устав от бесконечного бега, опустилась на скамейку возле подъезда какого-то дома, прижав к себе плачущего ребенка. Надо было поменять памперсы и пеленки, но у нее ничего не было, да и сил больше не было. Она покачивала младенца и тихонько вздрагивала, уткнувшись носом в пеленки. Так прошла ночь, и из-за горизонта стал пробиваться серый рассвет. Наваливался сон. Но она настойчиво отгоняла его. Поднимала лицо, трясла головой и напрягала зрение, пытаясь вырвать сознание из тумана сонливости. Не заметила, как во дворе появился дворник. Лишь услыхала шум метлы по асфальту и бряканье металлического совка. Сжалась. Ребенок снова заплакал. Достала грудь. И в этот миг сбоку раздался женский голос:

– Ты чего в такую рань с ребенком на скамейке в одном халате и тапках сидишь?

Повернув голову, Инга увидала смуглую молодую женщину в робе дворника с метлой и совком в руках. Она говорила с небольшим акцентом, ее широкие брови и добрые глаза в сером рассвете особенно выделялись на хорошем лице.

– Больше негде, – тихо отозвалась Инга, вздохнув.

– И ты что же, всю ночь здесь просидела? – удивилась женщина.

– Больше негде, – снова прошептала Инга и снова вздохнула.

– Как же так? У тебя же маленький ребенок.

– Да.

– И пойти не к кому?

– Сейчас я ничего не знаю.

Положив в траву за скамейкой совок и метлу, женщина решительно сказала:

– Пошли.

Не спрашивая ни о чем, Инга поднялась и пошла за нею чуть прихрамывая. Та привела ее в соседний дом, в двухкомнатную квартиру на первом этаже. Одна комната была занята мужчинами, во второй стояли две кровати и шкаф. Правая кровать застелена. Инга почему-то сразу решила, что это кровать дворничихи. На кровати слева, оторвав голову от подушки на шум в дверях, прикрываясь одеялом, проснулась молодая девушка. Введя Ингу в комнату, женщина сказала девушке:

– Поднимайся, бока отлежишь! – Показала на Ингу. – Покорми ее и с ребенком помоги, пока я не приберусь во дворах.

Мир не без добрых людей – все-таки их больше, чем тех, кто считает, что человеком руководит ненависть и зависть. Отдохнув и придя в себя после бессонной ночи, Инга решила, куда ей пойти. Вечером собралась, поблагодарила приютивших ее женщин и намерилась выходить, но женщина остановила:

– Погоди же ты. Куда на ночь глядя? Пешком по городу в таком виде? Сейчас тебя отвезут. Скажи, в какую сторону ехать? – Она вышла в другую комнату и скоро вернулась с мужчиной той же национальности, что сама, сказала: – Он отвезет.

Старенькие «Жигули» подвезли Ингу к дому, на который она указала. Мужчина проводил до подъезда. Дождавшись, когда вышел кто-то из жильцов, открыв кодовый замок, Инга прошла внутрь и скоро поднялась на площадку, где была дверь в квартиру Корозовых. Перед дверью ее остановили два охранника. Подозрительно окинули взглядами, и высокий с большими глазами спросил:

– Ты кто?

– Меня зовут Инга, – ответила она. – Мы с Олей работаем вместе. Скажите ей.

Охранник достал телефон, набрал номер:

– Здесь какая-то Инга. Говорит, работает вместе.

Дверь быстро распахнулась, и на пороге, прихрамывая на перебинтованную ногу, появилась Ольга. Увидав Ингу с ребенком, всплеснула руками:

– Живая! Тебя ищут повсюду! Где ты была? Заходи скорее!

Сразу же Глеб сообщил эту новость Акламину. Утром следующего дня домой из роддома привезли врача. А после всего этого подъехал Аристарх со своими вопросами. Справедливости ради надо сказать, что Акламин много работал над раскрытием совершённых преступлений, но пока не сходились концы с концами. Без ответов оставались вопросы об Инге и ее муже. Сейчас Аристарх сидел в комнате за столом, раскрыв перед собой записную книжку, и слушал рассказ Инги, находившейся напротив. Вид у нее был напуганным, она в халате Ольги сидела ссутулившись, как будто плечи ее придавливало тяжелым грузом. Заметно волновалась, мучительно покусывала губы, на глаза наворачивались слезы, говорила сбивчиво. Руки дрожали, она часто трогала пальцами черные короткие волосы, как бы поправляя прическу, но это были просто нервные движения, которые она сама не замечала. Расстроенное лицо выдавало смятение, в котором Инга сейчас находилась, между тем в черных глазах улавливалась какая-то недосказанность, как будто она знала нечто большее и боялась того, что об этом узнает еще кто-то. Впрочем, все это со стороны могло просто казаться, потому что события, навалившиеся на нее, способны вызвать у слабой натуры панику в душе. Рассказ Инги многое расставил по своим местам. Стали ясны причина похищения ее с ребенком из роддома и причина взрыва на АЗС. Она рассказала обо всех, кого видела, о своем побеге и о том, как от выстрела упал ее муж. Не могла утверждать, что он убит, но и что жив, тоже не знала. Лишь, говоря об этом, заливалась слезами. Акламину приходилось успокаивать ее. Только Корозов, находившийся тут же, услышав рассказ Инги, был хмур и даже заметно расстроен. Дважды переспросил ее:

– Так это твой муж был водителем у Ротёмкина?

– Да.

– Значит, ему приказали привести Ротёмкина на АЗС?

– Да.

Уточнения, которых потребовал от Инги Глеб, удивили Аристарха. Но он не стал спрашивать Корозова ни о чем, продолжая задавать ей свои вопросы. Спросил, запомнила ли она дом, где все произошло, и готова ли прямо сейчас поехать на место. В ответ она отрицательно закрутила головой:

– Нет, нет. Было темно, а я была в таком состоянии, что не только запоминать, но и разглядеть что-либо невозможно.

Закончив с вопросами, Аристарх отпустил Ингу. Она, виновато глянув на Акламина, как бы извинялась за то, что не смогла дать ответы на все его вопросы. Поспешно встала со стула и вышла из комнаты. Аристарх перевел глаза на Глеба. Тот поднялся с дивана, ослабил узел галстука, застегнул пуговицы на пиджаке, прошел к столу и сел на стул, где только что сидела Инга. Аристарх спросил:

– Судя по вопросам о Ротёмкине, какие ты задавал Инге, ты знал его?

– Знал. Очень хорошо знал! – подтвердил Глеб. – Думаю, здесь есть о чем нам поговорить.

– Говори, если есть что, – положив ладонь на записную книжку, прижавшись спиной к спинке стула, сказал Аристарх.

– Я не знаю, с какой колокольни на это можно посмотреть, – начал Глеб после короткой паузы, снова умолк, коснулся ворота рубахи, как бы проверил, не жмет ли тот, и продолжил: – Но ты опер, ты и прикидывай! Может, это пустые хлопоты, а может, в этом что-то и есть.

– Давай ближе к делу, – подтолкнул Акламин. – Разберемся.

– Понимаешь, какое дело! – нахмурился Корозов, недовольный тем, что его торопят. – Ротёмкина я действительно очень хорошо знал. Мало того, что знал, – мы с ним готовили сделку, я намеревался купить его магазин. Он сам обратился ко мне с таким предложением. У него приличный прибыльный крупный торговый центр. Как правило, такой бизнес продают редко, и приобрести его – немалая удача. Ротёмкин был успешным предпринимателем, у него была чуйка, нюх на то, откуда можно черпать доходы. Ну, да что я тебе рассказываю – ты, наверно, уже навел справки о нем.