Святогор Росс - Детектив Бестужев. Вечера на хуторе близ…

– Так! Сейчас едем на место, осматриваем этот хутор, и по домам. Завтра сдвинем район поисков чуть севернее по берегу реки. Все знают эти места? Или нужна карта местности? – поиздевался я над ребятнёй.

– Всееее! Мы тут все исколесили, просто никогда не думали, что это так важно.

– Ну тогда, по коням пацаны. Едем к старому хутору.

Старый хутор вызвал во мне некое смутное чувство. Я пока не понимал, что это, но что-то меня беспокоило. Уже подъезжая к старым развалинам я почувствовал какое-то напряжение. Вокруг обихоженный лес, недалеко речка, дорога в километре от развалин. Зверья здесь не водится, следовательно, охотники не ходят и браконьеров тоже нет. Откуда это беспокойство?

Надо тщательно осмотреть все эти развалины, разгадка вообще может быть на поверхности. Развалины бывшего каменного дома указывали на то, что хозяйство здесь было крепкое, строились на совесть. Недалеко ещё стоял старый деревянный сарай с покосившимися стенами и частично рухнувшей крышей. А вон вход в погреб. Погреб построен почему-то по северной традиции, врыт в холм и утоплен в землю. Его мы оставим на потом. Пока займемся домом.

Когда-то это был жилой дом. Двухэтажный, со вторым деревянным этажом, потому что в правом крыле остались остатки бревенчатых стен второго этажа. Фундамент широкий, из дикого камня, видимо, до этого дом был возможно даже трехэтажный и весь каменный. А вот перекрытия были бревенчатые, вон остатки перекрытий с глиняной штукатуркой валяются, значит, при советской власти дом капитально не ремонтировали.

Сдается мне, этот хутор появился здесь уже позже. А изначально здесь было что-то другое, капитальное, многоэтажное, с двумя флигелями и хозяйственными постройками. Вон, даже сараи покоятся на каменных фундаментах. Не думаю, что для строительства временных хозпостроек кто-то решил залить фундаменты. Они здесь были до этого. А вот как давно до этого?

Если этот дом дореволюционный, то здесь должны были быть обширные подвалы, а возможно, что и подземные ходы. И… пруды. Надо поспрошать всех, кто может знать об этом хуторе что-нибудь кроме того, что до войны здесь были охотхозяйство и рыбинспекция.

Подвал был завален каменной крошкой от обвалившихся местами стен. Лестница в подвал шла из большого холла на первом этаже. Сейчас здесь кучи мусора, каменные обломки стен, сгнившие куски стропил, упавшие вниз и рассыпавшиеся от временив в труху, куски обоев, старые газеты. Я поднял один кусок старой газеты… Удивительная вещь, «Губернские Ведомости» за 1898 год! М-да. Если всю эту прессу аккуратно собрать и поизучать, откроются новые пласты знаний о тех временах.

Например, в этом номере уведомление полицейского управления о том, что в городе Херсоне было совершено убийство заместителя городского головы, некоего дворянина Неклюдова, которого нашли мертвым в городской бане, где указанный чин проводил время с девками. Они его и нашли с ножом в брюхе, когда вошли в отдельные кабинеты. Историки увы такие сведения не хранят, а ведь для истории они были бы ценны. Это показатель того, что чиновники во все времена были нечисты на руку, нечистоплотны и собственно распущены в духовном смысле.

Из каменного крошева торчит кусок синей материи, а вот тут же остатки печного кирпича со следами нагара на боках. Что-то здесь не так. Как любил говаривать один известный персонаж: задним местом чую, что-то здесь не чисто.

Я покрутился в этом помещении, разглядывая его с разных ракурсов. Ощущение настороженности не проходило, но и нового я ничего не увидел. Тот же кусок материи, те же обои, обломки старой печи, стеновые блоки вперемешку с остатками цемента и красным кирпичом.

Хотя, стоп! Эта стена была свалена внутрь специально. Вот со стороны коридора следы от ударов в стену чем-то тяжелым и острым. А вот и лом, которым крушили этот кусок стены, так и остался на полу коридора, только покрылся слоем пыли, потому на фоне стены не видно было.

Да, стену свалили специально, и видимо относительно недавно. Обломанные края ракушечника были ещё свежими, не раскрошенными, не округлёнными, как это бывает с обработанными ветрами и дождями углами и краями каменной кладки. Может кто-то хотел обжиться строительными материалами?

Но тогда почему сваленный кусок стены так и не был разобран?

Жаль фотоаппарата с собой нет. Можно было бы сделать пару снимков и покумекать на досуге. Ну да ладно. Поздно уже, ребятне надо по домам, да и мне пора. Завтра с утра приеду уже один, спокойно осмотрю это место ещё раз, да пройдусь по другим объектам, может что ещё бросится в глаза.

Вечером, после теплого душа с душистым мылом, обильного и вкусного ужина из жареной курятины с пирогами, я решил поспрашивать тетушку про этот хутор, который не даёт мне покоя.

– Тётушка, а что ты знаешь про старый хутор возле Верхних Серогоз, там, где раньше рыбинспекция и охотхозяйство были?

– Что знаю? Много чего я знаю про этот хутор, – тётушка налила себе стакан травяного чая и села напротив меня.

– Ну, раз ты заинтересовался, тогда слушай. Я тебе расскажу нашу версию событий, которые произошли с нашей фамилией за эти годы. Разговор будет долгий, так что устраивайся поудобнее и налей себе чаю, – тётушка улыбнулась, отхлебывая из своего стакана.

* * *

– До революции там, где сейчас хутор, стояла помещичья усадьба моего прапрадеда, Василя Спиридоновича Бестужева.

– Вот это д-аа!

– Да, да, мы родом из местных, таврических помещиков. Наш род проживал в этих местах больше 250 лет. До революции все эти территории входили в Таврическую губернию Российской империи. Но, это слишком далеко во времени, как-нибудь потом.

Так вот, Василь Спиридонович, был крупным помещиком, и земли половины нашего района принадлежали ему. Хозяином он был крепким, с хозяйством своим справлялся сам, без управляющего и справлялся хорошо, поэтому богател из года в год. У него было два сына, и оба служили в гвардии. Наш дед, Александр Васильевич Бестужев – полковник, улан, уволился из армии и вернулся домой. Сначала Василий Спиридонович хотел выделить ему отдельное имение, но потом рассудил, что лучше передаст дела сыну, а самому уйти на покой и потихонечку ему помогать. Александр Васильевич довольно быстро стал уважаемым членом городского совета, и был избран предводителем дворянства в Херсоне.

После смерти отца, он унаследовал усадьбу и при нем ещё как-то за ней ухаживали и содержали. У него было двое детей, – сын Василий и дочь Екатерина. Сын служить не стал, закончил киевский политехнический университет и уехал в Швейцарию, а там, сгинул во времени. Никаких сведений о нем у нас нет, да и смысла их искать все эти годы тоже небыло.