Наталия Миронина - Случайные люди

– Я хочу виски. Налей немного. Такая неделя была, стресс снять хочу.

Пилкин оторвался от новой пассии и щедро плеснул в стакан коричневой жидкости.

Рита справилась быстро. Глаза ее засияли, щеки раскраснелись. Вера снисходительно на нее посмотрела:

– Подруга, давай я тебе салатика положу?

К салату Рита не притронулась. Она сидела, немного склоняя голову в сторону Веры. «Она симпатичная, но, по-моему, бесноватая», – подумал тогда Аркадий. «Бесноватыми» Морковкин называл тех дам, которые быстро входили в раж – начинали безудержно кокетничать, задираться или изливать душу. Но блеск черных глаз Риты его задел.

Компания сидела долго. После пива с рыбой пили виски, кофе, Вера вынесла огромное блюдо с конфетами и маленькими пирожными. Народ разомлел, бесконечно вскрывал бутылки с минералкой. Засобирались все разом. Морковкин посмотрел на Веру. Та еле заметно кивнула, и Морковкин не стал настаивать, чтобы гости еще задержались.

– Аркадий, ты Ритку проводи, – тихо шепнула Вера, – перебрала она.

– Может, не надо? – спросил Морковкин с надеждой. – Я устал. Доберется. Я ее в такси посажу.

– Знаешь, ты с ней на такси поезжай. Я ее знаю, в таком состоянии чудить начнет.

Рита много выпила, но держалась хорошо. Она, застегивая плащ, приставала к Пилкину с вопросом: «Почему современное телевидение не учитывает интересы сексуальных меньшинств?» Пилкин что-то отвечал, девушка Пилкина пыталась его перебить, а Рита, лучезарно улыбаясь, называла ее «девонькой» и «занудой». Состояние Риты можно было определить только по ее речи – в ней встречались скабрезности.

– Рита, я твой кавалер на сегодня, – Морковкин оттащил ее от Пилкина и его девушки.

Они спустились на лифте. Причем, как только закрылись двери, Рита прильнула к Морковкину.

– Ты такой горячий колобок! – хихикнула она, а Аркадий неожиданно покраснел и почувствовал, что его бросило в жар. «Так, похоже, я тоже перепил», – подумал он. На улице они сели в машину, которую вызвала Вера. Рита назвала адрес.

– Ты со мной, колобок? – удивилась она, словно не видела, как Аркадий садился в машину.

– Нет, я выйду на следующей остановке, – пошутил Морковкин.

Он как-то не мог собраться с мыслями. Подруга жены явно была пьяной, а ее поведение становилось неприличным.

– Слушай, давай заедем в магазин, – сказала Рита и тут же скомандовала водителю: – Тормози.

Тот от неожиданности вздрогнул, затормозил, Рита выскочила, Морковкин не успел даже оглянуться.

– Я с дамой выйду, прослежу, – сказал Аркадий.

Водитель забеспокоился:

– Как так? А если…

– Да брось, мне ее домой надо проводить. Подруга жены.

Водитель, похоже, не поверил. Пока они препирались, показалась Рита, в руках ее был пакет.

– Вот, – она плюхнулась на сиденье, – бухлишко есть. А в холодильнике баранинка жареная…

– Вот и прекрасно, тебе надо поесть. Но пить больше не стоит.

– Ладно тебе, я еще столько же могу выпить, – рассмеялась Рита, и Морковкину показалось, что это был смех почти трезвой женщины.

Наконец они остановились у шестнадцатиэтажной башни. Морковкин расплатился. Рита пыталась торговаться, доказывая, что таксист берет много денег. Морковкин почти выволок ее из машины.

Морковкин, поддерживая Риту под локоть, открыл дверь подъезда, дальше был холл и лифт. «Э, не хочу я с ней в лифте ехать!» – подумал Морковкин и тут же вошел в зеркальную кабину.

– Жми на пятый, – скомандовала Рита, ища ключи в сумочке.

Квартира Риты была маленькой и симпатичной. Это было жилище хозяйственной, аккуратной, любящей незамысловатый уют женщины. Маленькие подушечки, цветы, статуэтки. Был яркий коврик для обуви в прихожей, вешалка с большой шляпой и сухая пальмовая ветвь, воткнутая в подставку для зонтов.

– Из Египта небось, – сказал Аркадий.

– Да, – подтвердила Рита и удивилась: – А у вас такой разве нет? Каждый уважающий себя турист везет пальмовую ветвь, новодельный папирус и финики с фисташками.

– Мы не ездим по сомнительным странам, – пробубнил Аркадий.

– А по каким ездите?

– Я не люблю заграницу.

– А, – кивнула Рита, – хотя и не понимаю тебя.

Морковкин разглядывал квартиру и удивлялся. Женщина, которую он провожал, и хозяйка такой квартиры не могли быть одним и тем же лицом.

– Знаешь, я так пить хочу – рыбу же ели, – сказала Рита.

Она тем временем сняла туфли, аккуратно поставила их на коврик и прошла на кухню. Послышался звон стекла. Морковкин понял, что сейчас умрет от жажды. Он снял обувь и прошел на кухню.

– Налей и мне.

– Конечно, – Рита подала ему стакан и добавила: – Давай чаю попьем. С калиной. Говорят, помогает.

Морковкин замялся, потом махнул рукой:

– Давай. Вот только Вере позвоню.

Он вышел в прихожую. Вера ответила сонным голосом.

– Доставил. Скоро буду. Ну дает твоя подруга…

– Я сплю, – пробормотала Вера, и телефон отключился.

Морковкин вернулся на кухню, там шумел чайник, на столе стояли чашки. Варенье из калины красным янтарем светилось в толстой хрустальной вазочке. Лежали салфетки, ложечка красивая, в сухарнице – обыкновенные сушки с маком. Аркадий удивился, как они аппетитно выглядели. «Парадокс. Человек ел вкусную рыбу, деликатесный салат, пил кофе с пирожными, а слюнки глотает от сушек и варенья?!» – подумал он.

– Здорово! – Морковкин отхлебнул крепкий горячий чай. Положил в рот терпкого варенья. Потом хрустнул сушкой. Пресное тесто показалось слаще бисквита. Давно Морковкин не испытывал такого удовольствия.

– Чем проще, тем лучше. Если бы у меня был герб, то на нем был бы начертан этот девиз, – сказала Рита. Голос был почти трезвым. Морковкин так наслаждался чаем и покоем, что перестал обращать внимание на детали. А те были многоговорящими. Рита умудрилась быстро переодеться в простой халатик. Морковкин это заметил, но удивило только то, что он сто лет не видел обычного ситцевого халата. Его мама когда-то давно дома в таких ходила. Обычный, в голубой мелкий цветочек, с пояском, карманами и отложным воротничком. Вера в доме ходила в легких брюках и футболке. Или надевала джинсы. Она всегда была подтянута, собранна, хоть сейчас на улицу выходи в таком виде. А Рита выглядела домашней, ласковой, с этакой ленцой. Морковкин кашлянул и поинтересовался:

– Вы же с Верой учились вместе?

– Да, в школе. Как принято говорить, за одной партой сидели, – улыбнулась Рита. Она тоже хрустела сушками – громко, не стесняясь, не жеманничая.

– Ну, это братство на всю жизнь, – проговорил Морковкин, вспоминая свою школу, где отношения у него с ребятами не складывались.

– Да, столько безобразничали… Ты даже представить себе не можешь!

– Вера?! Безобразничала?!

– А что? Не можешь себе представить? – рассмеялась Рита.