Татьяна Нильсен - Под знаком радуги

– Проходите, садитесь, голубушка, – ворковал доктор, перелистывая историю болезни. – Не хотел давать ложные надежды, мы в самом начале пути и, тем не менее, мы смогли приостановить процесс. Это далеко не победа, но болезнь пока отступила. Скажу вам честно: раз и навсегда избавиться от недуга, который давно сидел в вас, не получится. Однако я питаю серьёзные надежды на продление жизни и приложу все усилия, чтобы сделать её, вашу жизнь, по возможности, комфортной. Это не значит, что вы отправитесь на работу, станете чемпионкой города по верховой езде или начнёте вести на телевидении кулинарные курсы, наоборот, надо нести себя как вазу хрустальную, избегать негативных эмоций. Окружите себя красивыми вещами и позитивными людьми. И, конечно, самая большая поддержка среди дорогих и близких, в семье. Вот здесь рекомендации по режиму, питанию и приёму препаратов, – Забелин протянул от руки исписанный листок. В голове Ларисы мелькнула мысль, что профессор категорически не желает менять старый, привычный уклад, хотя на соседнем столе стоял компьютер.

«Ещё бы чернильницу-невыливайку, ручку с пером, в шкафу склянки с засушенными жабьими пупками и веники разных трав».

А доктор перехватил взгляд пациентки и усмехнулся:

– Вот такая привычка, когда пишу от руки, то концентрируюсь на проблеме, а когда сажусь за компьютер, всё время хочется заглянуть в интернет. Сегодняшние новости сбивают с толку, особенно политические. Итак, отпускаю вас на месяц, отдыхайте и приходите в себя. Я выписал таблетки поддерживающие иммунитет, – доктор поднялся, подошёл к календарю на стене и провёл пальцем, – Сейчас конец марта. Давайте назначим встречу в середине мая, после праздников.

Лариса кивнула:

– Хорошо, – она не торопилась уходить. За месяц Лариса так привыкла к докторской опеке, что эта свобода даже испугала. Пришлось взять себя в руки и подняться. Её не убедил оптимистический и бодрый тон врача. У двери остановилась и полными от слёз глазами посмотрела на профессора. – Скажите доктор, сколько мне осталось?

Забелин снял очки, и протёр их салфеткой. Его близорукие, голубые глаза выражали грусть и усталость.

– На всё воля Господа. Дам только один совет не как доктор, живите на всю катушку. Исполните свою мечту. Я уверен, что она у вас есть.

Лариса не торопясь вышла на крыльцо, подняла воротник пальто и поёжилась. С неба косыми линиями сыпал снег с дождём. Она бродила по равнодушным улицам пока совсем не промокла и не озябла.

«Вот это то, что надо. Горячий кофе или чай, можно даже с пирожными. Сейчас полезно! Все кофточки и юбки болтаются, как на учебном макете скелета».

Сидя перед огромным окном кафе и наблюдая за улицей, Лара уплетала сладости и запивала ароматным «Американо». Так что же с мечтой? Со всеми стрессами, переживаниями она совсем забыла, а есть ли мечта? Или это было в прошлой жизни и мечты потеряли актуальность? Так, хотела купить дачу за городом или дом, чтобы Вероничка смогла отдыхать и есть настоящие огурцы с огорода. А зачем эта морока сейчас? Хотела сделать ремонт в квартире, перебраться в маленькую комнату, а свою, просторную отдать молодым. Тоже ерунда. Что же ещё? Ника хотела новую шубку. Вдруг Лара оторопела от очевидности, она никогда не думала о себе. Зачем поставила себя в унизительное положение жить ради кого-то, а самое ужасное и мечтать ради кого-то? А она сама для себя уже ничего не значит? Стоп! Мечта, какая она мечта для себя любимой? Ну, конечно море! Как она сразу не разобралась в такой простоте! Лариса была на море давным-давно, и в памяти стёрся аромат утреннего бриза. Она забыла насколько оно солёное и голубое или зелёное! Ей так понравилась эта мысль, что захотелось запеть свою любимую песню:

– Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый,

Развевайся чубчик по ветру,

Раньше чубчик я тебя любила,

А теперь забыть я не могу!

Она улыбнулась собственным мыслям:

«Ничего себе, как давно я живу, застала ещё дедовский граммофон. Хотя лет-то ещё всего пятьдесят шесть… ну, семь скоро исполнится».

Дед постоянно крутил пластинки с песнями в исполнении Аллы Баяновой, которую он обожал. Эта любовь передалась и ей. Лара считала себя старомодной и костной, но это нисколько не волновало. Современная эстрада казалась примитивной и пошлой, забитой разряженными, как цирковые лошади геями, разукрашенными трансвеститами и безголосыми певичками. Лариса предпочитала слушать исполнителей из прошлого века вроде Анны Герман, Муслима Магомаева и Валерия Ободзинского.

Она действительно стала чувствовать себя гораздо лучше. Утром приготовила завтрак. На запах блинов потянулись дочь и зять. Вот такое дело им нравилось больше. Они уже не ожидали, что прежний порядок когда-нибудь вернётся. Сытая Вероника постучала в комнату матери, чтобы поговорить, но увидев, что та снова куда-то собирается, осеклась.

– Ты уходишь?

– Да дорогая, у меня дела в городе.

Лариса подкрасила глаза и губы, открыла гардероб, чтобы выбрать одежду. Дочь ёрзала, не зная как спросить.

– Ты что, нашла работу?

– Нет. Мне надо в паспортный стол. Хочу сделать заграничный паспорт, – мать сняла с вешалки блузку, прикинула на себя и покрутилась возле зеркала. – Пожалуй, эта подойдёт. Как ты думаешь?

– Мама, я тебя не узнаю. Какой заграничный паспорт? Ты куда собралась?

– Ещё точно не решила, одно знаю точно: поеду к морю.

– А мы? – глупо остановив взгляд, спросила Вероничка.

– А вы, для начала, наведите порядок в квартире. Носки, майки твоего мужа валяются в каждом углу, пыль на мебели такая, что можно картины рисовать.

– Ты можешь объяснить, что происходит? С тобой происходит?

На Ларису вдруг снова навалилась усталость, она села на краешек кровати. Лучше рассказать дочери о проблемах, которые обрушились на неё. Она уже открыла рот, как в дверь заглянул Алексей.

– Спасибо маменька за блины. Ты идёшь? – он повернулся к жене. – Я могу увезти тебя на работу.

– Я сама уеду.

– Мне машина нужна сегодня.

Так происходило часто, автомобиль имелся один на всю семью. Они заспорили и шумно удалились, а Лариса махнула рукой, видно разговор этот ещё не ко времени.

Паспорт получила довольно быстро. Похоже, немного таких отсталых осталось, кто влачит жизнь без документа, разрешающего посещать дальнее зарубежье. В ближнем то приходилось побывать во времена СССР, а куда ещё была возможность поехать, если стоял высокий забор под названием железный занавес. Она только начала работать после института и считалась молодым специалистом, как профсоюзник, молодой, пронырливый парняга, всучил десятипроцентную путёвку в Палангу. О существовании такого города Лара даже не слышала, но общественный деятель живо и в красках всё расписал: Балтийское море, литовский город чистый, красивый, в магазинах полно всякого дефицита! Почти Европа! Если повезёт, то можно найти кусочки янтаря в жёлтом песке. Лариса воодушевилась, да и родители поддержали, цена вопроса месячная зарплата, ну чуть больше, а остальное оплачивает профсоюз, включая билеты на поезд. Она провела на курорте две недели, загорела, отдохнула и даже завела роман с одним жгучим молдаванином. Но, как только её ухажёр уехал, засобиралась и она – ещё десять дней в одиночестве не выдержит. И, не потому что страдала по кавалеру, а просто не могла больше находиться во враждебном лагере. Литовцы с огромным терпением относились к русским, если не сказать больше и это ощущалось во всём. Горничные не убирали номер по неделям, не меняли полотенца и постельное бельё, хотя у других постояльцев комнаты вычищали ежедневно. В магазине, услышав обращение на русском языке, продавцы сбивались в кучку и делали вид, что ужасно заняты, потом какая-нибудь лахудра снисходила и обслуживала так, что хотелось скорее покинуть заведение. Такая же картина творилась и в столовых и в кафе и на пляже. Она совершенно искренне не понимала за что такая нелюбовь? Ведь все же братья славяне! А вот путешествие в Абхазию Лариса вспоминала с огромным удовольствием. Там любили всех, не только русских! Гагра и Пицунда оказались почти, что раем на земле. Оттуда Лара привезла полный чемодан подарков для всей семьи, прекрасные воспоминания и несколько лишних килограммов. Отказаться от шашлыков в кизиловом соусе, хачапури, форели запечённой на углях, лобио, горячего лаваша, сыра Сулугуни и множества других кулинарных изысков не представлялось возможным! А когда родилась Вероничка, свободная жизнь закончилась. Лариса Николаевна перебирала в памяти эти воспоминания, направляясь в туристическое агентство.