Ната Хаммер - Шанс на счастье

– Что это? – поинтересовалась она, подавив тошноту.

– Биржевые котировки, – не оборачиваясь, ответил Антон.

– А вы что, пишете диссертацию о бирже?

– Нет, я на ней играю, – коротко и с досадой отвлекаемого от серьезного дела человека бросил Антон.

– И успешно? – искренне заинтересовалась Маша.

– По-всякому, – отрезал Антон. – Идите уже, кушайте!

Маше ничего не оставалось, как выйти. От расстройства она съела обе ножки со своей тарелки и все три – с тарелки Антона. Впрочем, без всякого аппетита. Потом выпила две чашки мятного чая, пытаясь успокоиться. Дальше сидеть на кухне было бессмысленно, только фигуре вредить. Она вернулась в комнату. Антон не отреагировал на ее появление. Сесть, кроме как на кровать, было некуда. Маша с вызовом плюхнулась на одеяло. Сетка угрожающе заскрипела, но Антон так и не повернул головы. Маша почувствовала всю нелепость положения. И тут она вспомнила предлог, с которым она сюда пришла. Вещи деда!

– Антон, – требовательно произнесла Маша, – оторвитесь на секунду, помогите мне с сумками.

Антон быстро поднялся и двинулся к выходу, пятясь спиной к экранам.

– Вы позволите, я вашей кроватью воспользуюсь? – попросила разрешения Маша.

Антон резко развернулся. Его зрачки в толстых линзах очков расширились, как у ящерицы в момент опасности.

– В каком смысле?

– Вывалю на нее все дедовы вещи. Мне ведь только белье нужно. И китель.

– Вываливайте, – разрешил Антон, поставил обе сумки на кровать и снова сел за мониторы.

Маша выкладывать вещи не стала.

– Не могу найти, – сказала она в спину Антону, не предпринимая, впрочем, ни малейшего усилия отыскать якобы нужные вещи.

– Тогда подождите Алевтину Сергеевну. Она уже скоро вернется, я думаю, – предложил Антон, так и не взглянув на Машу.

– А вы не знаете, на какой такой семинар она ушла?

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Она мне не говорила.

Маша решительно поднялась с кровати, подошла к Антону сзади, наклонилась и свесила свой белокурый локон ему на плечо.

– А зачем вам так много экранов? – полюбопытствовала она.

– Три – это не много. Много – это когда больше шести, – пробормотал Антон, бегая пальцами по клавиатуре, передвигая линии, увеличивая и уменьшая размеры изображения.

Маша как бы ненароком пощекотала его ухо прядью волос. Рука, держащая мышку, дернулась, дыхание Антона участилось. «Есть!» – удовлетворенно констатировала про себя Маша. А вслух удивилась:

– Ой, да тут же все по-английски.

– Потому что биржа американская, – сбиваясь дыханием, пояснил Антон. Маше такое объяснение ни о чем не говорило. – Российская же в четыре часа закрылась. А американская открылась.

– А что вы сейчас делаете? – продолжала любопытствовать Маша.

– Закрываю позиции. Выхожу из торгов.

– А почему?

– Потому что вы меня отвлекаете, – сквозь зубы процедил Антон. – А при скальпинге нужна полная концентрация, иначе можно быстро вылететь в трубу.

– А скальпинг – это от слова скальп? – Маша явно испытывала границы терпения бородатого квартиранта.

– Это стратегия торговли, – на автомате отвечал Антон, стреляя мышкой.

– А вы английский хорошо знаете?

– Средне, – честно признался Антон. И спохватившись, добавил: – Но достаточно, чтобы играть на бирже.

– А хотите, я подтяну вам язык? Я специалист. Дипломированный.

– А зачем?

Машу такой вопрос поставил в тупик.

– Ну, чтобы вы лучше понимали написанное.

Антон ответил не сразу. Пощелкал мышкой. Покусал губы. Маша по-прежнему стояла, опираясь на спинку вращающегося кресла и едва не касаясь грудью спины Антона.

Антон убрал с мышки руку и, не обернувшись, сказал со вздохом:

– Спасибо, но у меня нет времени. Работа, биржа, да еще Алевтина Сергеевна.

– А что, вы ухаживаете за нашей бабушкой? – двусмысленно спросила Маша.

Антон игры слов не уловил.

– Я учу ее. Сначала работе с интернетом, а теперь – игре на бирже.

– Кого?! Бабушку?! – у Маши от такой новости глаза полезли на лоб.

Антон наконец развернулся к ней лицом и так резко, что чуть не врезался носом в Машину грудь. Маша отшатнулась, не сводя с Антона глаз.

– А что вы удивляетесь? – парировал Антон, вставая с кресла. – У нее ясный ум и экономическое образование. Она быстро схватывает. Сама попросила.

Взгляд Антона зацепился за постель, на которой стояли сумки. Он отчего-то смутился. И предложил:

– Пойдемте на кухню.

– А на какие же средства она играет? – продолжала расспросы Маша, шагая за Антоном по узкому длинному коридору в сторону кухни.

– Она пока демоверсию осваивает. Учебную то есть, – объяснил Антон и скрылся за дверью ванной комнаты. Послышался шум льющейся воды.

– А потом? – не отставала Маша, перекрикивая плеск.

– Ей демо надолго хватит. Я ее на рынок раньше времени не пущу, не волнуйтесь, – заверил Антон, открывая дверь и на ходу вытирая полотенцем руки.

– И вы думаете, она вас послушает? Вы понимаете, во что ее втягиваете? – Маша почувствовала, что реально волнуется.

– Я? – Антон растерялся от такого напора. – Я ее никуда не втягиваю. Я даже интернету сначала отказался ее учить. Но пришлось…

Маша вдруг осознала, что выбилась из роли. Надо вернуть внимание к себе.

– Антон, – торжественно обратилась Маша к озирающему внутренности холодильника квартиранту так, словно предлагала ему руку и сердце, – обучите меня игре на бирже.

Антон вместо ответа спросил:

– Простите, Маша, а где моя тарелка? Вы вроде бы мне накладывали…

– Ой, я все съела. Но в кастрюльке есть еще.

– Там только две. Для Алевтины Сергеевны.

– Я оставила вас без ужина! – осознала Маша. – Давайте я бутербродов напилю.

– Я и сам могу, – торопливо ответил Антон, достал из хлебницы буханку «Бородинского» и взялся за нож.

– Ну, тогда я чай заварю, – Маша решительно схватилась за чайник. – Так что, Антон, научите меня играть на бирже?

– Я порезался, – сообщил Антон, засовывая палец в рот.

– Надо было все-таки доверить бутерброды мне, – укорила его Маша.

Она открыла ящик стола, где Алевтина Сергеевна хранила незамысловатую аптечку, и велела Антону вытащить палец изо рта. Тот послушно протянул руку Маше. Она со строгим выражением лица залила порез йодом и стала усердно дуть. Палец дрожал. Да что там палец, дрожала вся рука. «Рыбка на крючке», – отметила Маша.

В этот момент в прихожей послышалось щелканье замка.

– А вот и ваша бабушка, – с каким-то облегчением констатировал Антон и прокричал в коридор: – Алевтина Сергеевна, тут ваша внучка пришла!

Лев Иванович лежал на кровати, глядя на вращающуюся под потолком медитативную спираль из проволоки и деревянных поперечных палочек. Мысли его тоже кружились по спирали. Он по старой военной привычке проснулся в шесть, но вставать не стал, чтобы не попадаться под ноги собирающимся на работу зятю и внучке и суетящейся по хозяйству дочери. В ванных шумела вода, на кухне громыхали посудой, по коридору туда-сюда топали, но к нему вся эта суета не имела никакого отношения.