Катерина Загускина - Зонтик

Редактор Ольга Рыбина

Корректор Елена Дубинина

Дизайнер обложки Евгения Язвенко

© Катерина Загускина, 2022

© Евгения Язвенко, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-7092-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– А нам обязательно тащиться на эту дачу? – с надеждой в голосе протянул я. Перспектива провести вечер за компьютерной игрой радовала меня, как и, наверное, любого подростка, больше чем поездка загород к дедушке.

– Обязательно, – отрезала мама. Она заталкивала толстый шерстяной свитер в сумку. – Судя по всему, сегодня может понадобиться твоя помощь. Накинь куртку, и погнали.

– Куртку? Жара на улице.

– На всякий случай. Нет, не ветровку, возьми кожаную.

Я с сомнением покосился на маму, но куртку из шкафа достал. С ней лучше не спорить, когда она в таком состоянии.

Мы молча дошли до метро, спустились на эскалаторе. Я пытался поддерживать диалог, но мама отвечала односложно, и мои старания остались безрезультатными. В электричке засунул наушники в уши и под музыку уснул, прислонившись к окну. Проснулся, когда мама начала теребить за рукав: «Приехали».

Выйдя на перрон, я понял, что куртка была очень кстати. Погода в пригороде резко отличалась. Застегнув молнию, я направился вслед за мамой, которая бодрым шагом топала в сторону дедушкиной дачи.

Через десять минут пути стало понятно, что стоило захватить с собой еще и шарф с шапкой. Дул ледяной, пронизывающий насквозь ветер, причем прямо мне в лицо.

Еще через пять минут я перестал верить своим глазам: на дороге нам начали встречаться сугробы, становившиеся все выше по мере приближения к цели. Зябко кутаясь в куртку, я попытался догнать маму и спросить, что, собственно, происходит, но она двигалась наперекор ветру с невероятной скоростью, и настичь ее мне удалось только у самой двери дома.

Войдя внутрь, мы обнаружили, что в прихожей на полу лежит слой снега, по которому мама стремительно прохрустела к распахнутой двери в чулан. Стоило двери захлопнуться – ветер тут же стих.

Я в изумлении посмотрел на маму, она слегка приподняла бровь и пожала плечами.

– Это что все значит? – только и смог выговорить я.

– Твой дедушка участвует в научных разработках, и я понятия не имею, как они доверяют столь безалаберному сотруднику такие серьезные проекты, – вздохнула мама.

– А что там за дверью?

– Не знаю, и тебе не советую интересоваться. А теперь поехали домой.

Конечно, я не смог последовать маминому совету и, едва оказавшись дома, заперся в своей комнате и набрал дедушкин номер. Как того и следовало ожидать – длинные гудки.

На следующий день дед перезвонил и пояснил, что был в командировке, а дверь в чулан распахнулась от сквозняка. На мои расспросы он отвечал уклончиво, но в конце концов сдался и пригласил меня приехать к нему в гости еще раз. И порекомендовал снова захватить с собой теплые вещи.

На даче дедушка взял с меня обещание хранить все в секрете и за руку провел через ту облупленную дверь под лестницей, которую я раньше считал ведущей в чулан. Мы стояли по колено в пушистом снегу, а перед нами открывалась потрясающая горная панорама.

– Дедуня, мы где? – прошептал я одними губами.

– В Гималаях, – ухмыльнулся в бороду дед.

Наш диалог внезапно прервал жуткий звук, похожий на рычание. Синхронно обернувшись, мы увидели прямо перед собой полностью покрытого шерстью человека, смотревшего на нас с недоумением.

Спустя секунду мы уже бежали обратно к обшарпанному дверному проему, и, несмотря на обстоятельства, я успел заметить, что он очень неожиданно смотрится здесь на искрящемся от солнца снегу. Я вбежал в дверь первым, отставший дедушка схватил мою протянутую руку и прыгнул через порог, а за ним в комнату заскочил с диким ревом волосатый незнакомец. Гонка продолжалась внутри дома.

Снежный человек, а, вероятнее всего, это был именно он, натыкался на старую мебель, которой, на наше счастье, была заставлена вся дача. Его вынужденная задержка спасла нас, и мы, заскочив в спальню, приперли дверь комодом. Тяжело дыша от бега, я спросил у дедушки:

– И что дальше?

Дед со вздохом достал мобильный и набрал знакомый номер.

На этот раз мама не стала тянуть с электричкой – это я понял, увидев в окно притормозившее у калитки такси. Она вышла из машины, неся в руках длинный черный чехол. Убедившись, что осталась одна, мама расстегнула молнию и вытащила предмет, напоминающий ружье. Тяжело вздохнув, она распахнула дверь дачи. Через пару минут рычание, разносившееся по дому, стихло, и вскоре в нашу дверь постучали. Дедушка с виноватым видом отодвинул комод и открыл щеколду.

– Папа, ну когда ты уже за ум возьмешься? – мама стояла в дверном проеме с закинутым на плечо ружьем.

Теперь в моей голове все встало на свои места. Я понял, почему мама то и дело откладывала в сторону свое любимое вышивание крестиком и вдруг начинала посещать курсы то по стрельбе, то по первой помощи, то по спортивному ориентированию, а также куда она иногда исчезала ночью или в середине празднования дня рождения кого-то из родственников. Внезапно я осознал, что родственные узы в моей семье это не пустой звук.

– Ты же не убила его, Мариночка? – осторожно поинтересовался дед.

– Конечно, нет, – закатила глаза мама. – Давай отнесем его обратно, пока не проснулся, одна я тут точно не справлюсь.

Она развернулась на каблуках и зацокала вниз по лестнице. Я смотрел на ее спину, обтянутую розовой кофточкой, и думал о том, что мамы, похоже, держат на своих хрупких плечах весь мир.

Когда Насте исполнилось двадцать семь лет, необходимая сумма наконец-то оказалась собрана.

Внушительную часть денег подарила в конверте мама, смущенно пробормотав: «С пенсии откладывала. Что ж, я всю жизнь с этим промучилась, пусть хоть у тебя иначе сложится».

Настин нос был не то чтобы очень выдающимся, но явно демонстрирующим ее крепкую генетическую связь с еврейским дедушкой. Гордая горбинка, волевые крылья – так девушка раньше пыталась мысленно охарактеризовать свое отражение в зеркале, но со временем отбросила эту нелепую затею. Когда эффект от позитивного мышления ослабевал, Настины мысли всегда снова возвращались к увиденным в интернете чудесам пластической хирургии.

Впервые она поняла, что не так с ее внешностью, когда мальчики в седьмом классе придумали обидное прозвище Ностя. С тех пор каждая неудача в жизни девушки падала звонкой монетой на личный счет уродливого носа.

Благословением богов стала для Насти пандемия, позволившая практически никогда не снимать маску за пределами дома. Над респиратором виднелись миндалевидные зеленые глаза с пушистыми ресницами, а все лишнее оставалось за кадром. С ней стали чаще знакомиться на улицах, но все же личная жизнь в гору не пошла, ведь на свидании маску рано или поздно приходилось снимать.