Алёна Бондарук - Завернувшись в тёплый плед. Лето. Второй сезон

– Очень люблю деда, тогда много, – широко улыбнулся Ваня.

Поднялись. А там коров видимо не видимо. Ваня от изумления застыл.

– Деда, а куда они идут?

– Да как же, куда, домой идут.

– А откуда?

– Гуляли весь день по бугру, паслись. Наелись чабреца, да травки сочной и бредут домой.

– А коровы знают где живут?

– А как же им не знать.

Неторопливое стадо прошагало мимо старика и мальчонки. Иногда останавливаясь и с любопытством оглядывая обоих. Глаза у них красивые, пронзительные, смотрят из-под густых ресниц. Пастух то и дело подгонял отстающих. Всем домой ко времени попасть требуется. К вечерней дойке.

Ваня как ошпаренный кинулся во весь опор от деда.

– Стой сорванец, – засмеялся было дед и принялся неторопливо собирать чабрец.

Ванька бегал, расставив руки как самолёт.

– Трррруу, бррррууу, – кричал мальчик и бежал ещё быстрее.

Набегавшись, остановился рядом с дедом.

– А я чабреца принёс, смотри, – протянул букетик сиреневых цветочков в руки деду. – А знаешь, с той стороны бугра есть река, но внизу, далеко.

– А как же мне не знать.

– Деда, а ты купался в той реке?

– Купался.

– А меня отведёшь?

– Отведу.

– Деда, а что это за гора? – показывая пальцем вправо спросил Ваня.

– А это Ваня шахты, когда там уголь добывали.

– А сейчас?

– А сейчас забросили.

– Деда, а правда, что ты лошадей укрощал?

– Правда внучек, правда, – ответил дед Василий с еле заметной грустью в голубых глазах. – Смотри, заброшенная шахта словно в бороздках вокруг. Ты внимательно смотри. Не отводи взгляд.

Ваня стоял затаив дыхание и ждал. Не зная, чего, но очень сильно ждал.

Вдруг, шахта точно ожила. Пыль поднялась столбом и рассекая воздух, галопом нёсся табун лошадей.

Ваня стоял не мигая. Никогда раньше не видел он табуна.

Кони чёрные и коричневые. Длинногривые, мощные. Снеслись с шахты и промчались мимо остолбеневших двоих. Оставив за собой пыльный шлейф воспоминаний.

– Деда, – только и смог вымолвить Ванька.

– Знаю, – подмигнул дед в ответ и потрепал русые волосы внука.

– А ты знал, про лошадей, знал?

– А как же не знать-то. Каждый вечер их перегоняют домой с той стороны, а утром гонят на пастбище.

– Деда, а почему ты бросил лошадей?

– Одна ретивая кобыла никак не хотела поддаваться. Не мог её объездить и всё тут. В один день так взбесилась, сбросила меня и копытом угодила прям в висок, – отвечал дед, проводя пальцами по шраму.

Так и запомнил Ваня, мечтательные глаза деда, с тоской глядящие во след табуну.

И коров не гонят домой. И табун не бежит. И деда Василия вот уж двадцать лет как не стало. Только чабрец с его маленькими сиреневыми цветками всё так же мирно покачивается на ветру. Иван наклонился, сорвал, глубоко вдохнул родной и чуть сладковатый аромат, вытер скупую слезу и побрел прочь.

Кэролайн вылетела из Ашфилд парка прямо на Говер стрит, самую освещенную улицу Сиднея. Она бежала, сбрасывая на ходу неудобные офисные туфли. В голове отбивало ритм только одно: «остаться в живых». Неслась, пробегая жилые дома, озираясь с надеждой на помощь.

Вспышка.

Центр Сиднея, тёмные аллеи Ашфилд парка, четверо неизвестных, юноша не понятно, в чём повинный. Преступление в самом разгаре. Двое бритоголовых держат парнишку под руки. Третий дербанит сумку парня. Четвёртый. Стреляет в упор.

Хлопок. Ещё хлопок. Дымка и тишина.

Первый жестом показывает третьему «схватить».

Ужас. Непроизводительное движение тела в сторону выхода. Кэролайн, осознаёт себя, лишь в моменте неуловимой погони.

Кровь пульсом отбивает ритм. Сердце выскакивает из груди. Пуговицы от ворота блузки оторваны на ходу. Страх. Добежав до светофора, она увидела, что головорезы сели в машину.

– Как они уместились в эту чёрную маленькую мазду? – пронеслось в её голове.

Озираясь по сторонам, она рванула на красный, понимая, что её вот-вот настигнут. Перебежав, остановилась у старого здания. Те дома, в которых всё ещё встречают швейцары, учтиво приветствуя и провожая до лифта.

– Простите, – обратилась к швейцару запыхавшаяся Кэролайн, – могу воспользоваться дамской комнатой, очень необходимо и ни одного кафе на много миль вокруг.

– Что ж, мадам, – отвечал мужчина лет шестидесяти, – могу предложить вам служебное помещение, если вас это не смутит? – с подозрением осматривая босоногую гостью произнёс он.

– Отлично, – на этом она рванула внутрь.

– Мадам, мисс, позвольте я провожу, – посеменил за ней седовласый мужчина.

Застегнув блузку, вымыв руки и собрав волосы в хвост Кэролайн посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась и покинула уборную. Вышла в фойе, медленно подошла к швейцару.

– Всё в порядке мисс?

– О да, благодарю, вы были так любезны.

– Простите мисс, но могу ли я спросить?

На мгновение Кэролайн стало дурно.

– Конечно, – промямлила она.

– Где же ваши туфли мисс?

Она сделала первое, что пришло ей в голову, разрыдалась.

– Мисс, мисс…

В ответ доносились глухие рыдания.

Немного взяв себя в руки, она то ли мямлила, то ли подвывала:

– Шла, через парк, а там они. А парень один. Убили. О ужас, меня убьют, иначе зачем гнались за мной в этой маленькой мазде?

Рыдания разразились с новой силой. Седовласый швейцар, приобняв за плечи содрогающееся тело достал мобильный телефон. Набрал 911.

Заслышав звук сирен Кэролайн, замерла.

– Что вы наделали? – выдала она глухо.

– Мисс, полиция вас защитит, – уверенно высказался швейцар.

На секунду всё стихло. Звуки. Сирены. Люди. Шум улиц. Скрежет. Удар. Лязг. И снова сирена заорала как потерпевшая.

– Всем постам, чёрная Мазда тройка протаранила полицейский патруль. На призыв не реагирует. Пытается скрыться с места преступления. – Доносилось по рации патруля в округе.

Кэролайн покинула здание, сославшись на необходимость в свежем воздухе. Стоя у дороги, она взглядом провожала следовавшую одну за одной патрульную машину.

– Мисс, патруль передаёт, что маленькая чёрная мазда задержана. В ней трое мужчин и все с ног до головы вооружены. Мисс, вы меня слышите? – спросил швейцар.

Кэролайн оглянулась, посмотрела ему прямо в глаза.

– Спасибо.

Она перешла дорогу и зашагала по набережной. Запустив руку в сумку, нащупала металлический предмет. Достав пистолет, резким движением бросила в воду.

– Спасена, – улыбнулась она себе.

Эрнесто брёл по Гран-виа. Оживлённая улица в самом сердце Барселоны. Ведущая к площади Испании, Лас-Аренас, аллее фонтанов у подножия горы Монжуик. Погода стояла пасмурная. Небо затянуто тучами. Но улица заполнена туристами. Те спешат как можно скорее добраться до площади. Подойдя к пересечению улиц Гран-виа и Калле-де-ла-Марина Эрнесто, уставился на Лас-Аренас. Огромный торговый центр в шесть этажей. Каменное изваяние с маленьким окошками. Сложно представить, что изначально Арена строилась для боя быков.