Лариса Карпова - Отражение сакуры

В течение трёх недель Расул ходил на стройку, пытаясь найти решение. Каторжный труд за копейки удовольствия не доставлял, и то, что он вынужден скрываться, бесило Расула. Долго он так не выдержит! Хорошо было бы сменить паспорт и уехать из страны, но ему нужно забрать хотя бы Тимура с собой. За мамой-то присмотрит её младшая сестра, тётя Аля, а ребёнка оставить с ней, возможно, на годы он не мог. В общем-то у Расула уже была идея, куда ехать. Спасибо корейским предкам, которые пытались вернуть разлетевшееся по миру потомство на родину. Его двоюродный брат давно уехал с женой жить в Южную Корею и не раз звал Расула, обещая помочь устроиться, но Расул не чувствовал себя корейцем. Деда не стало, когда ему исполнилось шесть, а отец погиб спустя всего четыре года после его смерти, несчастный случай на производстве. Так что с десяти лет с Расулом даже никто и не разговаривал по-корейски, он едва мог вспомнить какие-то простые фразы. Мама, наполовину русская, наполовину узбечка, её родственники, друзья из школы и из секции бокса, смесь народностей и наций – все говорили на русском или узбекском. Он и сам считал себя скорее русским, для него были родными язык, культура, образ жизни и мышления. Мама даже была православной христианкой, ходила в церковь, молилась за него, даже окрестила в детстве, когда папы не стало. Но Расул крестик не носил, разве что в армии, с высшими силами общаться не пытался, просто старался выжить и остаться человеком своими силами, лишь иногда, в пылу сражения, интуитивно прижимал ладонь к груди, нащупывал крест. Может, правда пора уже у Бога помощи просить? Как же Расулу не хотелось уезжать из родной страны! Но другого приличного выхода он не видел. Да даже если бы и хотел, не так-то это просто. На переезд с ребёнком нужна приличная сумма денег. Сбережения он потратил на ремонт маминого дома, а свою двухкомнатную квартиру в Ташкенте он сейчас быстро продать не сможет. Можно попробовать сбыть оставшуюся в Ташкенте машину, всё равно без дела простаивает, но сам он это сделать не может, просить кого-то надо. Занимать у друзей и светиться не хотелось, а для того чтобы хоть что-то заработать на стройке, нужен год, полтора в режиме жёсткой экономии. Его могут найти раньше, чем он денег накопит.

Расул целыми днями искал подходящий выход, даже смалодушничал, в храм зашёл в поисках решения, но, постояв в полутьме и глядя на скорбные застывшие лики на иконах, решил, что просить помощи у тех, кто явно пострадал больше, чем он, не стоит, пожалуй. Так и вышел ни с чем. Ещё с неделю он мучился, пока в один прекрасный вечер, устав от работы и своих мыслей, не зашёл в бар около дома. Ужасно захотелось выпить, выкинуть хоть ненадолго все проблемы из головы, забыться. Здесь-то он и познакомился с Людмилой, приятной разговорчивой женщиной, зашедшей скрасить субботний вечер в случайной компании.

Она подсела к Расулу в баре, когда он уже прикончил с полбутылки водки и пытался завязать разговор с барменом. Вообще-то он ещё и потому выпивал редко, что его обычная неразговорчивость при определённой дозе алкоголя куда-то улетучивалась. Расул становился весёлым, словоохотливым, шутил, острил и, честно говоря, плохо контролировал свой язык, вываливал иногда то, что говорить не следовало, а потом жалел об этом. Вот и в этот раз, слово за слово, хвастанул, что собирается уезжать в Корею, мягко отклонив заигрывания, и пожаловался, что денег на это нет. Хорошо хоть причину отъезда не назвал. Ему хотелось выговориться просто случайному человеку, как в поезде, когда знаешь, что вы никогда больше не встретитесь, очень легко рассказать даже то, о чём не скажешь друзьям. Они проболтали весь вечер, и она предложила познакомить его со своей подругой, которая мечтала пожить в Южной Корее и могла бы заплатить, если ей дадут возможность сделать это на легальных основаниях. Они обменялись телефонами, а в следующую субботу Расул уже встретился с Кирой.

Он вспомнил, как нервничал, сидя за столиком у окна на втором этаже просторной кофейни, и смотрел на входящих женщин. Полная деловая женщина с короткой стрижкой, высокая блондинка в длинном пуховике и на каблуках, рыженькая в спортивном костюме, девочка в зелёном пальто? Девочка? Он удивился, когда девчонка-подросток подошла к его столу и посмотрела на него спокойным, совсем не детским взглядом больших серых глаз. Да это совсем не школьница, просто худенькая ухоженная женщина маленького роста!

– Вы Расул? – У неё были приятный тёплый голос и едва заметный огонёк любопытства в глазах. – Можно присесть?

Расул как-то сразу успокоился и расслабился. Не зря говорят, что для того чтобы оценить человека, достаточно первых секунд. Он смотрел, как она смущённо поглаживает свою руку с аккуратным скромным маникюром на тонких пальчиках, рассказывая о себе, как тепло улыбается, как появляются в уголках серых глаз едва заметные лучики морщинок, как поправляет аккуратное удлиннённое каре светлых волос. Пока они общались, у него зрело ощущение, что теперь всё будет хорошо, эта маленькая птичка – его реальный шанс, который, ни в коем случае, нельзя упустить. Кира показалась ему какой-то уж слишком наивной и невинной для своего возраста. Даже использовать-то её неудобно, она явно больше теряет, чем приобретает от их партнёрства. Но Расулу выбирать не приходилось, и голос совести он решил задвинуть куда-нибудь подальше и попытаться компенсировать Кире её помощь позднее. Даже фамилия у неё была подходящая – Юдина, он даже подумал, не поменять ли фамилию в русском паспорте на её, вместо Ю Расула Алиевича станет Расулом Алиевичем Юдиным. А что, законный способ спрятаться лучше!

Даже сейчас, спустя два месяца после их знакомства, он до сих пор поражался, как же ему повезло! Она как будто и правда была посланницей свыше, несущей ему помощь и свет. Никогда в жизни у Расула ещё не получалось сделать всё так быстро: документы во всех инстанциях принимались с первого раза, паспорта и визы были готовы быстрее обычного, возможно, ещё и Бурхан поспособствовал. Даже за Тимуркой не пришлось ехать в Ташкент, нашлись родственники, вылетающие в Москву, которые согласились его сопроводить. Единственной заминкой в его плане оказалась задержка рейса, но и та была ерундовой. И вот он здесь, в чужой стране, на незнакомой крыше и в квартире с малознакомой женщиной. Но у него было странное ощущение, что он там, где должен быть. Даже обычная его тревога перед неизвестным отступила. Наоборот, Расул чувствовал изрядную долю облегчения, оказавшись вдали от враждебно настроенных людей и от дикой суеты Москвы. Его немного беспокоило, как он, привыкший к одиночеству, будет терпеть рядом женщину и ребёнка, но это не такая уж и большая плата за возможность жить без преследователей.