Ирина Фьелльнер Патлах - История о том, как я сошла с ума…

Ощущение, что я окружена со всех сторон, и земля уходит из-под ног, усилилось. Я так много работала с этим ощущением несколько лет назад и, казалось, что одержала окончательную и бесповоротную победу, поняв мотивы своей прежней перегруженности. Но урок, как чёртик из табакерки, выскочил снова. Надо что-то опять менять. Кардинально. Я это уже чувствовала давно, но не хотела вникать во все это.

Хамина опять подошла и спросила о чём-то другом. Я услышала скрип собственных зубов и готова была взорваться. Каждый день мы говорили о том, что мешать мне, когда я работаю, нельзя, и история повторялась день за днём, по несколько раз в день.

Я глубоко вздохнула и решила взглянуть на ситуацию с другой стороны… Поискать скрытые в ней ресурсы и подсказки. На дуэли столкнулись два подхода, две ментальности: европейская и восточная.

Я с детства кожей и всем нутром чувствую время, хоть и родилась 10 апреля в Средней Азии, где оно (время) тогда особой ценностью не считалось. Хамина родилась 9 апреля 14 лет спустя в Африке, в Бурунди и с 10-ти лет живет в султанате Оман. Время там сущая условность. Нет-нет, конечно не для всех, но для многих.

Легче переносить вечную испанскую маньяну мне помогла жизнь в нескольких странах Персидского залива. Особенно, в Омане – самая спокойная и тихая. К странным отношениям со временем у Хамины я привыкла. Меньше, чем на полтора часа, она редко опаздывала. Мы это знали и никогда не ждали её к сроку. Но одно дело Оман и встреча за ужином, вечеринки, а другое – Европа и планы. Мы с ней прекрасно сосуществовали и в Бахрейне, где она навещала нас, и я особо никуда не спешила. Здесь это стало испытанием.

Она вообще никогда и никуда не торопится. Даже на самолёты, которые спокойно улетают без неё. А я не умела опаздывать даже на свидания. По мне можно проверять часы. Приходить на несколько минут позже я училась специально… Мысль о совместной поездке приводила в ужас. Уже не говоря о сальсе и Ибице…

Но ведь должен здесь, во всей этой ситуации быть какой-то смысл?!

– Тоби, неужели она не понимает, что это безумство? Информации о фестивале нет, там будет дикий шум и бардак. И ритм жизни у нас разный, – горячо убеждала я мужа и заодно саму себя.

– А может, всё же поедешь? – робко спросил муж.

– Я что, совсем с ума сошла? – возмутилась я.

Чем больше и чаще Хамина говорила о фестивале сальсы, тем сильнее мне хотелось на необитаемый остров.

– Там будет дико шумно и невозможно спать, – парировала я. – И, вообще, что-то мне не нравится эта затея. Может, лучше на Майорку? Это же твоя мечта. Там тихо, спокойно. Мы обе устали. Ты не представляешь, что представляют собой такие места в Испании.

– Ты ничего не понимаешь. Я хочу на сальсу.

– А я ещё не сошла с ума! – заключила я.

Разговор с другом Герой закончился с таким же результатом, как и с мужем:

– Ну а чего тебе не поехать и не развеяться?

– Слушай, неужели я совсем сошла с ума? Я хочу покоя и тишины.

– Езжай…

За три дня до отъезда я дала себя уломать на только «поехать».

«В конце концов, когда ты в последний раз делала что-то безумное?» – спросил меня какой-то неопознанный внутренний голос.

И за день до отъезда я через силу согласилась пойти на фестиваль: классы, шоу и пати.

В ночь перед отъездом мы, как две юные мартышки, скакали перед зеркалом, примеряя наряды для вечеринок.

«Ты сошла с ума, – напевал мой внутренний голос, – там будет ад и никакого фестиваля».

Но невероятная сила толкала в дорогу.

Полет прошёл легко.

Прилетели мы с опозданием, к полуночи. Автобус ушел, и мы сели в такси. В машине громко голосом футбольных комментаторов орало радио.

«Ты сошла с ума, – шептал кто-то внутри моей головы. – Куда ты едешь. Это знак. Будет шумно».

Таксист, не замечая клиентов, как это часто бывает в Испании, слушал матч. Я мечтала о скандинавской тишине…

Через полчаса такси остановилось, и водитель небрежно бросил:

– Вам туда. Ближе мне не подъехать.

Мы вышли из машины и переглянулись.

– Что это за ад? – спросила Хамина.

«Я сошла с ума, что согласилась ехать», – подумала я в очередной раз…

Прямо на нас, ничего не видя, валились пьяные английские юнцы. Мы и наши чемоданы казались им невидимками. Едва успев отскочить, мы с трудом удержались на ногах.

Хамина нервно вздохнула.

Она и алкоголь несовместимы. Хамина спокойна и толерантна, когда «интеллигентно» пьют её европейские друзья. Всегда присоединяется к компании с водой в винном бокале. Но тут ей хотелось зажмуриться и открыть глаза где-то в другом месте. Мы зашли в отель. Из лифта вывалились две полуголые голландские парочки лет 18-ти и, еле передвигаясь на ногах, проползли мимо, держась за банки с пивом в своих руках. На ресепшене не было никого.

– Есть кто-нибудь!? – закричали мы хором.

Появился молодой человек, с трудом скрывающий презрительную усмешку при виде очередных подростков, вываливающихся из лифта.

– Вы, правда, сюда на 6 ночей? – спросил он, морщась, как от зубной боли.

– Нам вас порекомендовал фестиваль сальсы, – пытаясь быть позитивной и вежливой, воскликнула Хамина.

– Сальсы? – бровь молодого человека удивленно взлетела. – Что еще за фестиваль?

Хамина полезла в телефон и протянула ему окно в ватсапе с бесконечной перепиской с председателем оманского клуба сальсы.

Молодой человек дернул плечами, сообщил, что сам он не местный, ничего об этом не знает и что лучше всего обсудить этот вопрос с утренней сменой.

Мы поднялись на наш второй этаж, споткнувшись об очередных подростков, мычавших уже на неопознаваемых языках. Перед нашим носом сновали белокурые мальчики и громко стучали во все двери подряд. Я искоса посмотрела на подругу. Если честно, злорадно. С подтекстом «Я же говорила!» Каюсь: грешна. Но на самом деле говорила. И я злилась на себя, что ввязалась в эту авантюру.

Еле двигаясь, мы зашли в комнату. Убогое убранство, запах жуткого освежителя воздуха, крики из-за стенки и с улицы. На часах время перевалило за час. Бум-бум – загрохотало за стеной. С улицы донёсся то ли визг, то ли смех. Нам было совсем не до веселья…

Мы сели на кровати с поролоновыми матрасами и тупо смотрели друг на друга. О сне не приходилось даже мечтать. Мы решили осмотреться на местности и вышли из отеля.

Народу было столько, как будто на дворе было полвторого дня, а не ночи. Визг, шум, гам. И практически все персонажи в возрасте до 25 лет. Мы себя чувствовали здесь посланниками другого мира. Ни лоска, ни гламура, с которыми связывают Ибицу. Драные шорты, сеточки на хорошо прокачанных и юных попах, костюмы, больше похожие на маскарадные. Я вспомнила свои коктейльные платья для пати и поняла, что дома в шкафу им было веселее, чем здесь. Идти приходилось, глядя во все глаза – всё время кто-то норовил упасть, споткнуться, облить пивом.