Нигина Айви - Фейк Лайф

– Да-да, смотрит. Рада?

– Ещё бы! Я прям чувствую его взгляд на себе. Смотри, я покрылась мурашками… Это фриссон!

– Что?

– Кожный оргазм!

– Совсем сбрендила!

– Это обмен энергиями. – Она заметно оживилась. – Надо поговорить о чём-то другом, чтобы он не понял, что я о нём думаю и…

– И не почувствовал фриссон в одном месте? – я рассмеялась.

– Сумасшедшая! У тебя слишком богатое воображение! Короче, Склифосовский, лучше скажи: вот ты веришь, что у неё мать доктор? – брезгливо бросила Эля, переводя внимание на Бэллу. – Ты только посмотри на неё. Это же самая настоящая колхозница. Неужели только я вижу это?

– Колхозница?

– Конечно! Понаблюдай за ней. Как бы человек ни прятался за отполированной ширмой, суть-то не отполировать. Просто невозможно вытащить это из человека! Никакой изысканности. А знаешь почему?

– Эля, если честно…

Но она не дала мне договорить, потому что знала, что я намерена сменить тему.

– Изысканность, – продолжила она, как ни в чём не бывало, – это врождённая, передающаяся особым геном привилегия. Изысканность невозможно выработать в себе, подчеркнуть горой бриллиантов и даже дипломом престижного вуза. В общем, изысканность, как и женственность, либо есть, либо не нужно даже пытаться этим овладеть.

– Мне кажется, что ты встала сегодня не с той ноги или не выспалась.

– Напротив, я выспалась. Просто один вид этой деревенщины меня ранит.

– Не надо драмы, Эля. Знай, что я не согласна с тобой. И потом, что – в колхозе нет докторов? Зачем так делить людей?

– Это всего лишь правда. И я не имею ничего против деревень, кишлаков, аулов и провинций. Мне только не нравятся мошенницы вроде Бэллы, которые всех водят за нос, придумывая байки на ходу. – Эля дёрнула плечами. – А на подруг, на подруг-то посмотри! Господи, это просто какое-то шапито на выезде.

– Подруги как подруги… Что с ними не так? Между прочим, родились с тобой в одном городе, так что не возникай! Вроде даже учатся в том же универе, что и ты.

– И что? Ну, может, город и один, и универ один. Только я вот родилась, жила и живу около Кремля. А они все периферийные ёжики.

– Эля, скажи, а как же ты со мной дружишь? Я же так вообще из другой страны!

– Ой, вот только давай без этого, ладно. Твоя родословная говорит сама за себя. И ты порядочная, хорошая девочка. Ну, пожалуй, иногда слишком хорошая. Знаешь, как говорят, «простота хуже воровства».

– Всё-таки, и мне досталось, – я рассмеялась. – Эля, ты шовинистка! Ты знала об этом? Самая, причём, настоящая!

– Да это не я, это всё размышления Розы, – закатила глаза Элина. – Мне, если честно, по барабану, кто откуда. Даже если бы они родились на Красной площади у Мавзолея, всё равно колхоз так и прёт. Посмотри: ни стати, ни породы.

– Эля! Опять начинаешь, остановись. Противно слушать, это ведь не ты!

– Просто они меня раздражают. Не хочу сидеть за одним столом со шлюхами! Хоть они «как бы» из обеспеченных семей. И не смотри так на меня, Ева! Ты же знаешь первое правило леди – не сидеть за одним столом с дамами полусвета среднего разлива!

– Мне кажется, у тебя ПМС. И, к твоему сведению, она не дама полусвета. Бэлла просто глупая девчонка, мне кажется. Слишком доверчивая.

– Ты слышишь себя? Слишком доверчивая – это ты! Откуда у неё все эти бриллианты?

– Она же говорила, что её…

– Да, да, да. Её эфемерный отец умер и оставил ей в наследство золотые прииски в Австралии. И ты, вроде как неглупый с виду человек, веришь в эту чушь?!

– Послушай, нельзя обвинять кого-то во лжи, просто потому, что он тебе не нравится.

– У меня неконтролируемый антагонизм по отношению к ней!

– Это видно. Пожуй мяту и успокойся.

– Не поможет. У меня, кстати, ещё и хорошая интуиция.

– Я бы поспорила насчёт этого. Почему тогда молчала твоя интуиция, когда ты согласилась пойти на ужин с…

– Можно не произносить вслух это имя? Ты мне вообще друг или как? Сделай одолжение, забудь это недоразумение.

– Моё молчание стоит дорого.

– Не сомневаюсь. – Эля вяло улыбнулась. – Вон та её подруга, похожая на грустную мышь, кто это? А та толстушка слева? Не удивлюсь, если она специально нашла таких и притащила, чтобы на их фоне выглядеть суперзвездой.

– Эля, ну ты и злюка. Прекрати!

– Девчонки, о чём болтаете? Обо мне, наверное? – Наконец пришел Влад, наш друг, единственный нормальный парень, которого мы обе выделяли из этой золотой тусовки.

– Явился! – язвительно прошипела Эля.

– А ты надеялась, что не приеду, что ли? – он ухмыльнулся.

Наклонился поочередно к нам, чтобы поцеловать в щёчку. С Бэллой он не поздоровался. Вернее, кивнул ей с подругами в знак приветствия и всё. Он сел около меня. Я оказалась в середине. Меж двух огней. Как всегда.

– Владик, ну как же так?

– Что опять не так, Гугл? – смеясь, спросил он Элю.

– Ну почему ты нас с Евой так сильно не любишь?

– Еву я люблю, а вот ты – самая настоящая сука!

– Вот же говнюк!

– Из-за тебя мой лучший друг страдает вторую неделю, никуда не ходит, дома сидит. Зачем ты его так жёстко отшила? Он же в тебя втрескался прям как лох, по-настоящему. Хотя я предупреждал его, что хорошим это не закончится. У него голос как из задницы, а посмотреть на тебя – светишься вся, довольная такая сидишь, смеёшься. Даже не вспоминаешь бедного…

– Влад! Давай закроем эту тему, ладно? Мне не нужен мальчик, который не может банально сдержать обещание.

– Ты про что?

– Сначала уговаривал на уик-энд в Париж слетать. Я сразу заявила, что не собираюсь с ним в одном номере жить. На что он сам сказал, что и не собирался мне такого предлагать и что будут два раздельных номера. У меня шенген закончился, он пообещал, что и этим займётся. Даже паспорт просил ему передать. И что в итоге?

– Ну, он просто завалил учёбу и попался под горячую руку отцу, а тот заморозил все его траты.

– Вот именно, мне не нужен сопляк, который даже в туалет сходить без папиного разрешения не может.

– Ничего себе, сравнила Париж с туалетом.

– Я не сравнивала Париж с туалетом! Это сделал ты.

– Да конечно, знаю я тебя, если захочешь – можешь гадость сказать про что угодно.

– А что не так-то? Кстати, вспомнила про Париж, там, между прочим, очень сильно воняло дерьмом почти до девятнадцатого века, дорогой мой Владик. Карамзин, путешествовавший тогда по революционной Франции, был просто морально травмирован парижским сочетанием роскоши и нищеты. Знаешь, что он советовал?

– Нет, мне он лично не говорил, – заржал Влад.

– Задержаться на террасе сада Тюильри. Оттуда Париж выглядел захватывающе и не шокировал гостей своей невыносимой вонью. А идти дальше Карамзин уже не рекомендовал, потому что воняло, – недовольно констатировала Элина.