Ольга Волкова - Любовь тому назад…

С детства Мила имела своё собственное мнение и никогда никому не доказывала, что она не верблюд. Переубедить её в чём-либо было практически невозможно. Видимо, из вредности, как говорила мама, Мила не желала быть на стороне большинства. Ей больше нравилось жить так, как она сама считает нужным. По крайней мере, насколько это было возможно в детстве.

Однажды у Милы с одноклассницами случился конфликт. В тот день она единственная в классе пришла без пионерского галстука. Дело в том, что накануне по телевизору шла трансляция со слёта пионеров в Артеке. Парни и девушки в пионерских галстуках громко ругались и оскорбляли друг друга. В начале девяностых это был нонсенс в подобных детских организациях. Мила была возмущена этой базарной перепалкой, и, отказавшись быть причастной к пионерской организации, она посчитала красный галстук ненужной частью одежды.

В раздевалке, после физкультуры, не увидев на Миле пионерского галстука, одноклассницы начали задавать вопросы. Мила объяснила свою точку зрения, но девочки накинулись на неё. Все на одну. Мила и так была «белой вороной» в классе, а такая дерзость с её стороны была воспринята одноклассницами в штыки.

– Что ты выпендриваешся? – накинулись на нее девочки, – Самая умная?

Девчонки били и толкали её, но и Мила не осталась в долгу. Обороняясь, как учил папа, она многим повыдёргивала волосы и надавала тумаков. Когда девочки разошлись, Мила, оставшись одна в раздевалке, еле сдерживала слёзы от обиды и унижения. Ни разу за год учёбы в новом классе она не чувствовала себя такой одинокой и униженной как сейчас. На улице поджидавшие её одноклассницы начали бросать в Милу грязный талый снег и только один мальчик из класса, задержавшийся после физкультуры, пытался её защитить. Ваня разгонял девчонок, махая портфелем во все стороны. Мила бежала к дому, закрываясь руками от летящих в неё колючих снежков, и, только забежав в подъезд, разрыдалась.

Дома родители, увидев дочь, заплаканную, в грязном пальто, были поражены. Мать трясла ее, в надежде услышать хоть что-то о происшедшем, но Мила в истерике не могла вымолвить ни слова. Отец же, сохраняя спокойствие, снял с Милы грязное пальто, умыл её и напоил на кухне горячим чаем. Только после того, как Мила немного успокоилась, спросил что случилось. Всхлипывая, девочка рассказала, как было дело. Докурив сигарету, отец невозмутимо её выслушал и, ничего не сказав, уложил дочку спать.

На следующий день в школе, прямо во время урока в класс зашёл отец и, получив разрешение учительницы обратиться к классу, не повышая голоса, сказал, чей он отец и что будет с каждым, кто посмеет ещё хоть раз прикоснуться к его дочери. После чего также невозмутимо попрощался с учительницей, которая в недоумении продолжала стоять у доски, и вышел из класса. Стояла гробовая тишина, ребята, искоса поглядывая на Милу, молчали. Какое же удовлетворение ощутила она! Мила сидела, гордо выпрямив спину, и чувствовала обжигающие взгляды одноклассников. Ей не было стыдно или страшно. Она была бесконечно благодарна папе за такую мощную поддержку и защиту.

Мила обожала отца, они без слов понимали друг друга, чего нельзя было сказать про мать. Она была красавицей с небесно-голубыми глазами. Светло – русые вьющиеся волосы, стройная фигура, изящество манер. Мама вызывала у Милы восхищение и в то же время рядом с ней Мила чувствовала себя скованно. Она мечтала быть похожей на маму, когда-нибудь стать такой же красавицей. Но мамина строгость во взгляде и в поведении отталкивали Милу. Она не чувствовала такой же духовной близости с мамой, как это было с отцом. Да и мама, казалось, не особенно старалась сблизиться с дочерью. Конечно, она любила Милу, но эта любовь была без «телячьих нежностей», как говорила сама мама. Она прививала дочери вкус в одежде, следила, чтобы та всегда была аккуратно причёсана, не сутулилась, была тактичной и вежливой, училась хорошо. Но, несмотря на занудные нравоучения, Милу поражала мамина способность чувствовать, даже сквозь закрытые двери, когда дочери плохо. Если среди ночи у Милы вдруг поднималась температура, мама тут же приходила к ней в комнату, давала лекарства и сидела у постели пока Мила не уснёт.

Встревоженное, нахмуренное лицо матери освещал тусклый свет ночника. В эти минуты Миле хотелось прижаться к ней, сказать, как сильно она её любит, но, так и не решившись, засыпала с ощущением тепла и заботы. Утром мама снова становилась холодной и неприступной.

В школе Мила звёзд с неба не хватала, а музыкалку и вовсе периодически прогуливала, что вызывало жуткий скандал дома, так как родители рано или поздно обо всем узнавали. Но закончить её с горем пополам все-таки пришлось, после чего родители настояли на поступлении в училище искусств. Как Мила не протестовала, но ей пришлось подчиниться воле родителей, так как она понимала, что хореографическое училище ей уже не светит.

Когда ей исполнилось пятнадцать лет, отец неожиданно уехал. Куда не сказал. Для Милы это было ударом. Она не понимала, что происходит. Своих чувств родители не выставляли напоказ. Жили да жили, не скандалили, но и нежности между ними не было. За своими страданиями Мила не замечала переживаний матери. Она не видела, чтобы мама плакала, поэтому ей казалось, что маме все равно. И это угнетало Милу ещё больше.

На самом же деле мама была не меньше Милы потрясена предательством мужа, с которым худо ли бедно прожила пятнадцать лет, которому отдала лучшие годы жизни и в итоге получила такой удар в спину. Ей было куда тяжелее остаться без мужа, чем Миле без отца. Но в силу характера никому не показывала, как ей больно, даже дочери.

…Всегда строгая и гордая Ольга не обращала внимания на крутившихся вокруг нее парней. Окончив школу и институт с отличием, она думала лишь о карьере экономиста. Ее мало беспокоило, что все подружки уже повыскакивали замуж, и только она одна ходит в девках. Мужчины на работе поглядывали на непреступную красавицу, в надеже хоть на один благосклонный взгляд с ее стороны, но она была увлечена лишь своей работой.

Новому сотруднику Егору, который попытался ухаживать за ней, Ольга тоже, не задумываясь, дала отворот поворот. Но парень оказался настойчивым. Каждое утро на ее столе стоял свежий букет цветов, что Ольгу абсолютно не трогало, а только раздражало.

– У тебя каменное сердце, – подшучивали женщины – коллеги. – Какой красавчик! Неужели он тебе не нравится?

Егор действительно был хорош собой, обаятельный и веселый. Любая была готова упасть в его объятья, но он смотрел только на Ольгу.

– Надо же! У нас тут такой цветник, а ему нужна эта надменная роза, – перешептывались завистливые сотрудницы.