Ангелина Шуракова и др. - Сборник рассказов ЛитО «Щеглы»

– Простите, уважаемый, сколько времени уходит на изготовление такого светильника?

Голос гостя прозвучал неожиданно близко.

– Смотря кто будет делать, сид. Если мои сыновья, то две недели или больше. Если я – быстрее.

Гость кивнул.

– Мне нужно девять ажурных светильников. Вот таких. – Он указал на массивный потолочник украшенный причудливыми растительными кружевами. – И два настольных с тем же узором. Хочу дочери на свадьбу сделать особенный подарок. Но я желаю, чтобы работу выполнили именно вы.

– Не тревожьтесь, сид. Сделаю.

Посетитель кивнул и положил деньги на прилавок.

– Вот задаток. И я уверен, всё будет великолепно!

Слегка поклонившись, гость удалился.

– Кто это был, – спросил младший брат, когда лавка опустела.

– Мой первый и самый главный покупатель, – ответил сид Фархад.

Для отзывов и пожеланий: tamaev.viktor@mail.ru

Родился в Волгограде, живу в Московской области. По первому образованию тренер-преподаватель физической культуры. В настоящее время работаю руководитель проектов в телекоммуникационной компании.

Пишу прозу. В 2018 г. с миниатюрой «Кораблики» стал финалистом конкурса к 200-летию И. С. Тургенева «Родине поклонитесь».

Сейчас работаю над историческим романом о событиях VI века н. э. в Италии.

Он клялся, что не вернётся.

Несколько тысяч фанатов ревут вокруг клетки, а несколько десятков ламп льют сверху белый свет. Загорелая октагон-гёрл в красных шортиках и лифе с надписью «ММА» – в руках над головой табличка с цифрой «1» – обходит по кругу место поединка. Вся арена вокруг – в темноте, и только этот восьмиугольник сияет, как луна, что упала на землю. Он стоит внутри – за гибкой сеткой, натянутой между столбами, – с противником по кличке Дуболом и круглолицым рефери в чёрной футболке.

Девушка покидает клетку – и звенит гонг.

Звон ещё пульсирует в ушах, а он уже бросает кулаки в черных мягких накладках в ненавистную рожу Дуболома. Но они врезаются в пустоту. Кровь пульсирует в каждой жилке, ярость разрывает в клочья, и тут нога противника летит ему в бедро, если попадёт в мышцу – перебьет, и Дуболом победит. Кое-как парирует атаку согнутым коленом, и – боль в правой голени.

Разъяренным носорогом ринулся в ноги, схватил, дёрнул на себя. Хруст. Это противник спиной долбанулся о настил клетки. Сел сверху и заколошматил руками, как одержимый.

Дуболом едва успевает прятать за ладонями лицо. Вот-вот застучит рукой о настил, подавая сигнал, что сдается, и рефери объявит победу.

Но рефери ласковым женским голосом объявил:

– Вставай, Ермоша. В универ опоздаем.

Ермолай ощутил на плече мягкие лёгкие пальцы. Учуял запах жареных гренок и аромат кофе. Открыл глаза. Рассветный сумрак царил в комнате, и он едва различал девичье лицо над собой.

– От кого убегал? Так ногой дернул – чуть грядушку не сломал.

Тут Ермолай понял, почему у него болит правая нога. Растянул тонкие губы в улыбке:

– Такой бодрый сон прервала. Еще бы часок соснуть.

– Нечего мордобой по ночам смотреть, – перебила супруга.

Она встала с края скрипучего дивана-полуторки. Её пухлые пальцы погладили живот – это вошло в привычку за два месяца, что прошли с того дня, как гинеколог подтвердил ожидания.

– Иди, кофе и гренки остынут, – сказала она и ушла в ванную.

– Клёво! – откинул одеяло и сел.

Задумался. Вспомнил Васю по кличке Дуболом из параллельного класса – известного хулигана в их родном городке Чусовой Пермского края.

В то школьное время Ермолай не расставался с блокнотом. Сидел как дикий сыч, прослыв среди одноклассников хмурым чудиком, и рисовал. Рисовал где придется и когда придётся. Не мог не рисовать.

Девятый класс. На школьном дворе Васька-Дуболом выхватывает у него тёмно-синюю книжицу, лапает её толстыми пальцами и рвет рисунки платьев, костюмов и пальто, страницы летят на жёлтую листву, в грязь, а лужи мрачно блестят, покрываясь бумажными клочками.

Ермолай замирает и с шумом втягивает воздух. Сжатые губы предательски дрожат, намереваясь расползтись в рыданиях, а когда уши режет колючий смех обидчика, ресницы частят, смахивая влагу с глаз.

Сжал кулаки. Ринулся на врага – получил кулаком в глаз. Удар ногой под дых свалил вниз, согнул, как тонкий стебель.

Налетел студёный ветер. Тёмные тучи немедля сбросили холодный дождь, заставив редких безучастных зрителей поспешить внутрь школы. Всхлипывая от боли – глаз затекал, а в животе словно ещё остался жесткий носок Васькиного ботинка, – собирал рисунки.

– Ещё узнаете меня! Будете слюнями исходить от зависти, когда по телеку покажут. В журналах печатать будут.

Последствия были ужасны. После просмотра боёв представлял себя Питбулем из Бобруйска или Спартанцем из Флориды, воображал, как втирает Ваську в асфальт, но что удивляло – жёсткие зрелища порождали новые идеи дизайна, а жажда успеха превратилась в горячие угли, которые, не переставая, жгли руки и сердце. Забыв про телек, мучил поисковики: «где учат модельеров», «дома мод», «мода прет-а-порте», «конкурсы молодых дизайнеров».

И вот, спустя почти пять лет, апрельским утром Ермолай проснулся в съемной московской однушке – одной из многих, что находятся в пешей доступности от кольцевой автодороги, день и ночь какофонящей гудками, рычащей моторами и благоухающей выхлопами и пылью. Чуть более получаса под землёй – и в центре столицы. А ведь первый год после получения студенческого билета имел шикарные два часа на сон в электричке туда, и чудесные два часа на выполнение заданий обратно. Четыре часа из жизни, но сколько приключений. Ибо в полумраке туманных улиц и переулков областного города можно было побеседовать с брутально-хмельными личностями, которых влекли его длинные волосы и фетровая шляпа. Ну, а если не желал интересного разговора, заменял быстрым бегом, который – в сочетании со скоротечным сном, судорожными завтраками и ночными ужинами – держал в творческом тонусе тело и разум.

Но последние полгода крепил тело в спортзале, а мозг покусывала жена.

Аппетит к его извилинам у неё появился не из вредности или единого женского образования, а в силу проблем у её отца – бизнесмена, которого Воронежская прокуратура зажала в угол ринга и простукивала снизу доверху. И с тех пор крепкая родительская рука помощи превратилась в мелкий хрупкий мизинчик.

Чуть больше года назад, ноябрьским днём, забытый им в столовой студенческий билет привёл его под стол к ногам Ани, где, изучив приятные икры и туфли из последней коллекции, Ермолай отдал ей свои мысли и тело. Такой брак принес ему уют в близости от универа, вкусную еду и уйму времени на рисование, но к следующей предновогодней суете он уже не ощущал прежней пылкости к жене. Жар снижался подобно температуре кухонной электропанели, которую уже отключили, но еще горит значок «Hot». А тут вдобавок Кристина, с которой на бедовую удачу столкнулся в ателье, где она заказывала платье на новогоднюю вечеринку.