Аркадий Клинов - Сила семейных уз. Почти достоверная история нескольких поколений одной семьи

Фаня полюбовалась собою ещё раз, заглянув в висящее над камином прямоугольное зеркало, решительно прошла в гостиную, где собралась вся её родня. Во главе деревянного непокрытого стола сидел отец, статный и жилистый худощавый мужчина среднего роста, в возрасте 55-57-ми лет. Красиво обрамлённые длинными ресницами его тёмно-карие выразительные глаза, моментально привлекали внимание незнакомца, заставляя непроизвольно дольше чем обычно изучать лицо этого человека. Он обладал чуть ли не по-женски полными, бордового цвета губами правильной формы, из тех, что средневековые художники рисовали «луком Купидона», что делало его вполне привлекательным даже в таком немолодом возрасте. Одет он был в чистую белую льняную рубашку. Гладко выбритый, отец навряд ли производил впечатление человека, привыкшего к постоянному физическому труду. Чуть поодаль, по бокам стола, друг напротив друга, сидели две сестры, старшая Аня, замужняя, с пятилетним ребёнком на руках, младшая сестра Регина, пока не замужем. На противоположной стороне примостилась их мама, Ента. Жили они в стареньком, но ещё добротном одноэтажном доме из 4-х комнат, что достался им от родителей отца, а тем, в свою очередь от их родителей, тоже по отцовской линии. Собралась семья по просьбе Фани. Накануне она заявила матери, что собирается уехать за границу. Навсегда. В Советский Союз. В доме начался переполох. Каждый пытался высказать своё мнение. В основном все придерживались мнения, что шаг этот не только неразумный, но и чреват всякими неожиданными последствиями. Каждый выдвигал свои, казалось бы, логичные и оправданные умозаключения. Фаня не соглашалась ни с одним из них. Потому и решила, что правильней всего будет, если они соберутся все вместе и каждый выскажет свою точку зрения. Она понимала, что это ей даже необходимо для благоразумного вывода и самоуспокоения.

Первым заговорил отец, Михай. Это было его официальное имя. На румынский лад. Хотя в семье его так никто не называл. Дома его звали либо Моисей, либо просто Миша. Три имени были оправданы, так как их город имел древнюю историю перехода от одной власти к другой. В особенности в последние пятьдесят лет.

– Фанюрик, – глухо произнёс отец. Он всегда её так называл, и она привыкла к этому лёгкому искажению своего имени. – Ты, дочка, у нас в семье самая передовая. Я не боюсь этого слова. Пусть твои сёстры на меня не обижаются. И хоть ты и не старшая, они волей-неволей равняются на тебя.

При этих словах старшая, Аня недовольно передёрнула плечами. Но отец, словно не замечая пренебрежительное движение, продолжал:

– Да, я не боюсь сказать это вслух. Ты одна решилась уехать в Бухарест на длительную учёбу. Ты сумела не только выжить, но и успешно закончить свой университет и стать провизором. Ты, к сожалению, не очень удачно выбрала себе человека, на вид положительного и вполне образованного, но который оказался не таким, каким хотелось бы всем нам. И, конечно, в этом не твоя вина. Слава Богу, не успела забеременеть. Подозрительный, беспочвенно ревнивый муж – это очень плохо для создания крепкой здоровой семьи. Так что мама и я только приветствуем, что ты сумела разобраться в нём с самого начала вашей совместной жизни. Потому честь тебе и хвала. То, что ты сейчас задумала сделать, это очень серьёзный шаг. Ты хочешь уехать одна. В неизвестную тебе страну. В страну, где у тебя нет никого из близких и где мы тебе не сможем помочь, даже если тебе понадобится наша помощь.

Отец стал заметно волноваться, хотя и пытался говорить ровным спокойным голосом.

Фаня стала успокаивать его:

– Я уезжаю недалеко. В Одессу. С такой профессией, как у меня, я быстро найду работу. Им нужны провизоры. Я не сомневаюсь. Я слушаю их радио. Они всё время говорят о том, как им нужны люди, обладающие специальными знаниями. Я уверена, что у меня не будет сложностей. А потом я заберу вас к себе. Всех. И вы тоже устроитесь. В их стране строят коммунизм. Люди там будут жить счастливо, не задумываясь о том, как найти средства на пропитание, или ломать голову, как дать детям образование. Да и здесь уже давно непонятно, что творится. Сколько раз сюда приходили новые хозяева, заявляя, что это их владения. И сейчас то ли это румынская земля, то ли молдавская, то ли русская, но это не наша земля. Я говорю об антисемитизме, свирепствующем по всей стране. Почему мы должны жить в таких условиях, когда румыны явно показывают, что они нас не хотят. Они объявили нас иностранцами несмотря на то, что мы, родившиеся здесь, давно пустили корни, тянущиеся к нашим далёким предкам. Уже много веков. Но нас не хотят признавать. А сейчас, когда Европа на грани глобальной войны, развязанной Германией, оставаться здесь и опасно, и нелепо. Подумайте, что нас, евреев, здесь ждёт.

Все вдруг разом замолчали, задумавшись, признавая, что Фаня в основном говорит правильные вещи. И тут Фаня поняла, что она скорее всего выиграла этот бой. Для себя. Вывод, ею сделанный, был оптимально верным. Она, как всегда, оказалась инициатором новых действий, но это не только не испугало её, а скорее вдохновило на очередной шаг. Больше на эту тему в тот день никто не заговаривал. Все понимали, что решение уехать стало окончательным. Потому все последующие дни как-то сразу выбились из монотонной обыденности, принимая новый оборот, странно трансформируясь в стадию реальности. Также выявилось, что образовавшийся отрезок времени оказался неожиданно коротким, в пределах которого ей необходимо было решить несколько формальных вопросов типа окончательного увольнения с работы, получения визы на въезд в другую страну. Ну и главное, суметь избежать вполне реального конфликта с мужем, если ему каким-то образом станет известно о её планируемом отъезде.

На все сборы у неё ушло не больше полутора месяцев. Фаня почувствовала, как всё свершается с безумно невероятной скоростью. Чрезвычайные события в Европе подсказывали, что надо торопиться. Германия уже успела напасть на Польшу. Франция и Англия, согласно своим обязательствам защищать эту страну, в ответ объявили войну Германии. Не остановившись на этих военных операциях, Германия атаковала также и Данию, за ней последовала Норвегия. Италия вступила в войну и, став союзником Германии, вторглась в Южную Францию. Того и гляди перекроют границу и что тогда? Как поступят с евреями, которых и так не признают за полноценных людей? С каждым днём их притесняют всё сильнее и сильнее. Погромы захватили уже достаточно большие территории, вспыхивая в разных уголках страны. Легионеры из Железной гвардии, чувствуя безнаказанность, стали свирепствовать ещё больше. Доходило до того, что независимо от занимаемого положения в обществе, еврея могли запросто убить. Пошли слухи, что людей находят разрезанными на отдельные куски мяса, которые вывешивают в витринах магазинов, словно это какой-то обычный скот. Оставалось только зажарить мясо к столу. Зато СССР заключил пакт о ненападении с Германией. Русские постоянно твердили, что в войну ввязываться не намерены. И в этом смысле можно было не опасаться. Территориальные конфликты либо с Финляндией, либо с Польшей не афишировались, и потому люди не придавали им особого значения.