Евгения Фабр - Путешествия туда, но, главное, обратно

– А директор разрешит вам купить мой участок? – неожиданно поинтересовался хозяин.

Белла недоумённо посмотрела на собеседника. Такая мысль даже не приходила ей в голову. Она же договорилась с хозяином. Вероятно, она чего-то не понимала или не знала.

– Думаю, что – да, – ответила она после некоторого раздумья. – Скорее всего, я решу этот вопрос.

– Тогда договаривайтесь с директором, а я подготовлю документы, – сказал хозяин пододвигая ведро к ногам Беллы. – Не забудьте вишню – это владимирская, из неё самое лучшее варенье получается. Только одно условие: вы никому не должны говорить о сумме, за которую я отдаю вам этот участок.

– Хорошо, – кивнула она головой.

Утром Белла, подписав очередные накладные, поднялась в технический отдел, и, дождавшись пока технологи разбредутся по своим делам, подошла к Жанне. Жанна ломала голову над очередным эскизом фирменного значка для какого-то вновь организованного кооператива. С досадой бросив карандаш Жанна посмотрела на Беллу.

– Эти «новые русские» придумывают такую галиматью и предъявляют такие претензии к дешёвым значкам из алюминия, что у меня плавятся мозги от попыток объединить желание клиента с возможностями нашего производства. Знаешь, когда я смотрю на этот бред, то вспоминаю анекдот про нового русского, заказавшего у ювелира нательный крест. Помнишь, «…отлично, только гимнаста с креста уберите». А всё ты. Недаром говорят: не делай добра, не получишь зла. Замену-то тебе шеф так и не нашёл, вот я и отдуваюсь теперь за двоих.

Белла молча выслушала монолог Жанны. Дождавшись, пока та выговорится она, наконец, поздоровалась.

– Привет. Нужно посоветоваться.

– Опять что-то случилось? – качнулась Жанна на стуле.

– Случилось. Я покупаю тот скандальный участок, из-за которого у нас все переругались, потому что никто не мог договориться с хозяином.

– А ты договорилась?

– Договорилась. Хозяин сказал, что нужно согласовать этот вопрос с директором. Не понимаю, зачем? Мы же с ним договаривались. Он продаёт, я покупаю. Мы – оба работники одного предприятия.

– Разве ты не знаешь, что у нас тут очередь на участки. Дают разрешение на покупку, как и путёвки за границу, очень заслуженным, или очень приближённым. Ты тянешь и на то и на другое, – член партии, кадровый специалист, занимаешь ответственную должность. От тебя теперь многое зависит в благополучии нашего руководства.

– И что мне сказать директору? Почему именно мне этот участок нужнее всех?

– А ты не ври и ничего не придумывай. Скажи всё, как есть и про маму и, особенно, про Таньку. Наш директор любит иногда облагодетельствовать сирых и убогих.

– Спасибо, Жанн, – поднялась Белла.

– На здоровье. «…ты приходи, если что», – процитировала она Волка из её любимого мультфильма «Жил-был Пёс».

К директору Белла пошла в конце рабочего дня. В это время заканчиваются все совещания. В цехах наступает тишина, руководители и сотрудники отделов лениво тянут время в ожидании конца работы. Секретарь, не глядя, кивнула головой.

– Заходи, свободен.

Белла смело открыла дверь.

– Белка, ты что? Заходи, давай, заходи, – замахал рукой директор. – А у меня ботинок развалился. Представляешь, подошва отлетела, – он поднял над столом ногу, обутую в дорогой коричневый ботинок. – Вот буржуи. В Германии на марки купил, а такое говно продают, – продолжал он негодовать.

Белла сочувственно покачала головой и села на предложенный стул.

Директор Режимного Предприятия был личностью примечательной. Вышедший из недр рабочего класса, он был умеренным демократом. Всех своих приближённых в случае необходимости директор дрючил лично, но чужакам в обиду никого не давал. Из общего ряда выпадала только здоровая, как гренадёр, начальник отдела «организации труда и заработной платы» (был в то время и такой отдел), которой доставалось больше всех по двум причинам: во-первых, потому что она – баба и, во-вторых, – хохлушка. Начальница, надо отдать ей должное, была прекрасной певуньей и обладала красивым сильным голосом, что не мешало ей подчас вылетать из кабинета директора в прединфарктном состоянии с пунцовым лицом и зарёванными глазами. К Белле директор относился вполне лояльно. Он вообще хорошо относился к молодым интересным женщинам, тем более что Белла фактически выросла на заводе.

– Белк, ну, чего тебе? – обратился он к ней в своей обычной манере.

Говорил он частой отрывистой скороговоркой, употребляя имена собственные в уменьшительно-ласкательном или пренебрежительном виде: Славик, Сашка и так далее. Никто не обижался на него, зная, что подобное обращение – признак расположения к данной личности.

– Понимаете, Борис Ильич, – издалека начала Белла, – мама у меня старенькая, а племянница всё время болеет, и я не могу отправлять её в лагерь.

– И чего ты хочешь от меня? – не выдержал директор, хорошо зная о семейных трудностях Беллы.

– Нужен участок.

– А чем я могу тебе помочь? – сразу взъерошился директор. – Участков нет.

– Участок мне продаёт наш слесарь Коля Мотилин. Требуется Ваше согласие.

– Что, договорились?

– Угу, он согласен.

– И по деньгам утрясли?

– Приблизительно.

– Он тебя не очень ободрал, а то мы с ним поговорим. Он уже половине завода голову заморочил, ко всем в гости съездил.

– Сносно, – опустила глаза Белла.

– Тебя всё устраивает?

– Да.

Директор схватил телефонную трубку, набрал три цифры внутреннего номера.

– Витюша, – обратился он к председателю профкома из своего доверенного окружения, – ты нашу Белку знаешь? – Пауза. – Так ты подготовь документы. Она у нас на ближней территории участок покупает. – Пауза. – Ага, у Кольки Мотилина. Сделай всё, как надо.

Затем он снова набрал три цифры и сказал в трубку только одно слово: – Зайди.

Минут через пять в кабинете директора появился бывший начальник Беллы по прозвищу Зануда.

– Слушай, ты знаешь эту девушку? – задал он неожиданный вопрос вошедшему.

– Конечно, Борис Ильич, – Зануда удивлённо повернул голову в сторону Беллы.

– Так познакомься ещё раз. Она будет твоей новой соседкой по даче. Она покупает участок Кольки Мотилина.

Всё ещё толком не понимая, зачем его позвали, Зануда кивнул головой.

– Нашего полку прибыло, – изрёк он банальную фразу и замолчал, не зная, что ещё сказать. Зануда прекрасно понимал, что его мнения никто не собирался спрашивать, а лишь поставили в известность о свершившемся факте. Характер директора, как у всех нестандартно мыслящих людей, был интересный. Он повышал голос до мата только на начальников из среды своей административной обоймы. С рабочими и рядовыми служащими был всегда вежлив и доброжелателен. Сотрудникам завода грех было жаловаться на его невнимание или бессердечие. Скольким он помог в «выбивании» жилья, мест в детских садах, получении бесплатных путёвок в санатории и дома отдыха. Борис Ильич обладал такими связями и таким даром убеждения, что ему это ничего не стоило. Он всего лишь поднимал телефонную трубку и набирал номер нужного человека от директора детского сада, до министра какого-нибудь ведомства. Но если кто-то не оправдывал его доброго отношения, то Борис Ильич был безжалостен. Он просто говорил своей секретарше – бессменной пышной красавице Ларисе: