Роман Искаев - Созерцательная фантастика

Никогда, это он знал совершенно точно, никогда Влад не забудет того светлого, доброго взгляда, каким Келечеги – девяностолетний мужчина – смотрел на него, угощая чаем на своей кухне.

На смуглых руках выступали крупные вены, левая рука слегка дрожала, а голос был сиплым, но уютным, как крыльцо дачного домика в осенний день.

Келечеги говорил просто. Понятно. Обыкновенными, без нарядных одежд словами.

«Не нужны слова, нужно понимание, – сказал он тогда, – все люди, от самого рождения, соединители».

Келечеги всего лишь раз был в Космосе. Но был первым. И единственным из всех российских отрядов, кто соединился один. Дальше, чтобы избавиться от побочных эффектов бестелесного существования разума, растворённого в эфире, выходили только парами. Благодаря его бесценному опыту русские фамилии соединителей лишь изредка прерывались иностранными.

Николая Акыновича Келечеги больше не было. Влад узнал об этом, когда вернулся полгода назад на Землю.

Соединители прошли через весь холл, усаженный берёзами под искусственным космосом, нависшим прямо над ними. Около одной из берёз, прислонившись к белому стволу рукой, стоял Иван Ефремов. Он запрокинул голову и смотрел на звёзды. Владу казалось, что он спрашивает: как же так получилось?

Друзья подошли к одной-единственной двери, Влад открыл её, пустил вперёд Сая. Дверь мягко закрылась, и тут же наступила тишина. Они знали, что персонал оповещён об их прибытии, в конце коридора за следующей дверью их уже будут ждать. Так и вышло.

В отличие от холла, здесь была уйма народу, все приветствовали вновь прибывших. Сай то и дело махал руками, Влад лишь кивал головой. Становился всё больше замкнутым. Не потому, что ему было некомфортно. Он впитывал в себя, наслаждался.

Центр был краем, с которого начиналась Вселенная.

***

Тренировки шли уже полгода. Теперь Влад и Сай легко проваливались внутрь себя. В свою же первую попытку вообще не смогли.

– Это чего сейчас такое было? – обескураженно успел спросить Сай, прежде чем его разбил сильный тик.

Влад, отказавшись от помощи коллег, довёл друга до комнаты, усадил за пианино. Несколько секунд Сая ещё трясло, но потом тик пропал.

Сай выпрямился, руки его замерли над клавишами… и вдруг быстрым движением Сай сделал головой полуоборот, будто последний вздох тика, пальцы музыканта опустились на клавиши.

Целых пять часов Влад слушал изумительную по своей чистоте мелодию, сотканную из информации.

Этот перерыв был нужен друзьям. Они оба не на шутку испугались осечки. Что если так останется, ничего не изменится, и через месяц попыток их с почётом отправят домой. Они подведут всех!

И Космос. Неужели, стоя на краю, можно разучиться прыгать с него?

На следующий день погружение получилось столь легко, будто не было перерыва и страшной неудачи накануне. Мозгу требовалось лишь прополоть нейронные связи, обновить синапсы, отполировать сновидениями все подзабытые нюансы. И заработать как прежде.

Теперь Влад чувствовал, как стоит перед границей Земли и Космоса. Не видел её зрением, но сознанием ощущал исходящую от неё густую, как сироп, информацию. Маленькие, крошечные, едва заметные чёрточки человеческого сознания перед бесконечностью.

Граница. Математическая структура человеческого тела. Граница.

Владу не терпелось сделать следующий шаг; он чувствовал, как Сай хочет того же. Сай был где-то рядом, если можно так сказать: «рядом», «здесь», «позади», «далеко» или «вверху» – не существовало. Была только информация. Основа. Ни пространства, ни времени, ни планет, ни звёзд, ни фундаментальных человеческих законов. Только одна информация. Максимально бесчеловечная, максимально чуждая восприятию среда. Всё собиралось здесь и выходило отсюда дистиллированными голограммами в видимый глазу мир, делая его «живым». Каждый раз, выходя из погружения, соединителям приходилось всё дольше приспосабливаться к принужденным законам физического мира. Всё чаще они не замечали стен, натыкались на них. Мозг переставал замечать препятствия. Откуда им взяться в потоке информации? Восприятие соединителей было готово для соединения.

Тот вечер был воспоминанием, растягивающимся до любого момента настоящего.

– …вообще нас же планировали как антенны, для связи с космическими кораблями, но…

– Но что-то где-то, как водится, пошло не так, и корабли запустить мы не смогли! – весело подхватила Кристина.

– Это да.

– Но мы не расстроились и вместо кораблей пульнули разум человека, как из катапульты! Далеко-далеко! – колокольчиками рассмеялась Кристина, бросив невидимый разум рукой вверх.

– Где-то так, – улыбнулся Влад.

– Это я знаю, каждый на Земле знает это наизусть. Я говорила про свою дипломную работу?

– Нет. Только упомянула раз пятьсот.

– О-о-о, да вы шутите. Прогресс! – похвалила Кристина. Влад зарделся, обычно у него такие экспромты получались только в книгах, но никак не в реальной жизни.

– Так вот, да, я действительно упоминала, возможно, даже и пятьсот раз, но сейчас расскажу. В общем, слушай. Совсем скоро, гарантирую, изобретут-таки эти самые корабли и ваша вольная жизнь в космических степях завершится!

– Вот как?

– Без вариантов.

– И что же мы станем всего лишь антеннами?

– Ангелами-хранителями.

Влад не ожидал такого ответа, тем более он не услышал в голосе шутки.

– Ангелами-хранителями? – переспросил он.

– Ну да, – Кристина улыбнулась, – но это неофициальное название. Пока. Я, если ты ещё не знаешь, типичная бунтарка, на месте не сижу и вот думаю ввернуть такой термин в научный оборот через свою работу. Как думаешь – пролезет?

– Без вариантов, да.

Кажется, в её глазах мелькнула благодарность. Хотя, может, это лишь блеск сиюминутных красок в тускнеющем воспоминании.

Центр был полон людей. Холл гудел от количества журналистов, репортёров, блогеров. Те, кто оказались здесь впервые, рассматривали берёзы, тянущиеся к звёздам.

Ровно в двенадцать раскрылась дверь. Вышли соединители. Замыкал отряд преклонных лет мужчина в очках и с совершенно лысой головой – Птица Сергей Валерьянович, он был куратором на Земле.

Началась съёмка, отряд сел за стол.

Первым заговорил Сергей Валерьянович.

– Как вы все знаете, сегодня, двенадцатого ноября, мы отправляем восьмой отряд во второе соединение. Изначально планировалась экспедиция на три года, но, беря во внимание превосходное физическое, умственное и моральное состояние наших соединителей, решено увеличить время соединения до четырёх лет. Это будет самое продолжительное соединение, которое позволит решить сразу несколько научных…

Влад не слушал. Оставались часы до момента соединения, а тень их была столь же длинна, как цепочка предшествующих этому дню месяцев.